ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ЖИТЕЛЕЙ БАГДАДА
Контраст между Бахауллой и Мирзой Яхья – это контраст между светом и тьмой. На самом деле, Явитель Бога возвышен над человечеством и не может быть никакого сравнения между Источником всякого добра и теми, кто поднимается противостоять Ему. Это истинно не только в духовном смысле; даже внешне Явитель Бога наделен силой и авторитетом, от природы присущими Ему. Это особенно истинно в отношении Бахауллы, чье Откровение является кульминацией всех Откровений прошлого.
Вселяющее благоговение величие публичных выступлений Бахауллы и тот авторитет, с которым Он говорил как с друзьями, так и с противниками – факты, которые признавались даже самыми злейшими Его врагами. Абдул-Баха упоминает, что те, кто преследовали Пророков прошлого, были способны осмеять их и выставить в нелепом виде. Они смеялись над Моисеем, поскольку Он был заикой, и глумились над Иисусом, поскольку, как они считали, у Него не было отца. Варварские племена Аравии, во времена Мухаммеда, тоже смеялись над Ним, потому что Он не мог произвести на свет наследника!
Однако в случае Бахауллы Его слава была столь ошеломляюща, что каждый чувствовал себя низшим в Его присутствии. Даже Его враги становились смиренны, лишь только входили в контакт с Его личностью. Когда Он был скован цепями в Сиях-Чаль в Тегеране, власти этой темницы были покорены Его величием. И когда Он был выпущен из этой тюрьмы и препровожден в офис Премьер-Министра Тегерана, то последний отнюдь не доминировал в той сцене; именно Бахаулла был тем, кто говорил с авторитетом и упрекал Премьер-Министра за недальновидность и некомпетентность. Похожим же образом враги в Константинополе, Адрианополе и Акке, как гражданские, так и духовные авторитеты, бывали сбиты с толку, когда им приходилось становиться свидетелями той духовной силы, которой Он был облечен.
Перед прибытием Бахауллы в Багдад последователи Баба в этом городе не отваживались выказывать свои отношения на публике из страха преследований. Вера рассматривалась как ересь, и ее приверженцы избегали риска потерять свои жизни в случае открытого объявления о том, во что они верят. И все же, вскоре после Своего прибытия туда, Бахаулла решил появиться на публике. Он часто выходил на улицы и базары Багдада и посещал многолюдные кофейни. Хотя Он и был хорошо известен как ведущая фигура новорожденной Веры, люди Багдада были очарованы Его врожденным достоинством и любовью, и многие из них стали Его поклонниками.
Через величие Свое, которое рождалось от Бога, Он смирял врагов Дела. Сошлемся на один пример: Однажды, в первые дни Своего пребывания в Багдаде, Бахаулла проходил мимо поместья Принца Али Шаха, Зиллу’с-Султана,* вместе с несколькими верующими. Вдруг Он услышал краем уха пренебрежительное замечание о Вере, донесшееся от нескольких людей, принадлежавших к дворцовой челяди Принца. Бахаулла немедленно повернулся назад, упрекая их со всей суровостью за такое поведение и требуя, чтобы они были наказаны своим хозяином. Далее Он сказал толпе, что ни пышность и могущество государя, Насреддин-Шаха, ни все учиненные им преследования не произвели никакого впечатления на последователей Баба, и что тщетно они пытались разрушить их дух. Сколь же менее того впечатлит их противодействие Принца! Такой силой обладали Его слова, что надменный Принц подверг наказанию своих людей и послал своего сына Суджа’у’д-Даули к Бахаулле принести извинения.
В течение не менее чем восьми лет верховный Явитель Бога свободно жил среди обитателей Багдада. Он гулял среди них, сидел вместе с ними и изливал на них Свое расположение и Свои дары. Хотя Он и не раскрывал пред ними Свое положение, все же множество людей различного общественного положения привлекались к Его личности и мечтали побыть в Его присутствии, услышать Его слова или даже просто мельком увидеть, как Он идет по улицам или меряет шагами берег Тигра, погруженный в медитацию.
В течение этого периода также большое количество Баби из Персии входили в контакт с Бахауллой, и некоторые из них стали великими героями Его Веры. К уже упомянутым можно добавить двух братьев, которые были одними из самых ярких апостолов Бахауллы. Эти двое были удостоены чести упоминаться Его пером как “Царь Мучеников” и “Возлюбленный Мучеников”.
ПРАЗДНИК РИЗВАН
Любовь и преклонение людей перед Бахауллой полностью проявились при отъезде Его из “Величайшего Дома” в Багдаде. Тогда Его значительность и величие стали явны как для друзей, так и для соперников. Новости об отъезде Его в Константинополь быстро распространились среди жителей Багдада и соседних городов, и многие желали побывать в Его присутствии и отдать Ему последнюю дань уважения. Однако в скором времени стало ясно, что Его дом слишком мал для этой цели. Когда Наджиб Паша, один из представителей аристократии города, услышал об этом, он немедленно предоставил свой парк, Наджибийи, в распоряжение Бахауллы. Этот прекрасный сад, названный Его последователями Сад Ризван (Рай), располагался в предместье Багдада, через реку от дома Бахауллы.
Через тридцать один день после Навруза, 22 апреля 1863 года,* после полудня, Бахаулла переехал в этот сад, где и оставался двенадцать дней. В первый день Он объявил Свою Миссию перед Своими спутниками.§ Эти двенадцать дней празднуются Бахаи как Праздник Ризван.
Отъезд Бахауллы из Его дома вызвал такие волнения, которых Багдад давно уже не видел. Люди всех сословий, мужчины и женщины, бедные и богатые, молодые и старые, люди ученые и культурные, принцы, правительственные служащие, торговцы и рабочие, и прежде всего – Его спутники, заполонили подходы к Его дому и толпились на улицах и крышах домов, расположенных вдоль Его пути к реке. Они причитали, оплакивая отъезд Того, Кто в течение целого десятилетия уделял им тепло Своей любви и сияние Своего духа, Кто был убежищем и руководством для всех них.
Когда Бахаулла появился во внутреннем дворе Своего дома, Его спутники, убитые горем и безутешные, простерлись у Его ног. Некоторое время Он стоял там, посреди плача и причитаний Своих возлюбленных, произнося слова утешения и обещая принять каждого из них позже, в саду. Бахаулла в Скрижали упоминает, что когда Он прошел некоторую часть пути к воротам, посреди толпы, совсем еще маленький ребенок© выбежал вперед и, уцепившись за подол Его одеяния, громко плакал, умоляя Его своим нежным тонким голоском не покидать их. В такой атмосфере, когда эмоции достигли столь сильного накала, этот поступок со стороны малого ребенка взволновал все сердца и заставил всех горевать еще больше.
Сцены горести и плача снаружи дома, со стороны тех, кто не принадлежал к Его последователям, были не менее эффектны и душераздирающи. Каждый на запруженных людьми улицах искал пути к Нему. Некоторые бросались к Его ногам, другие ожидали услышать от Него несколько слов, еще кто-то довольствовался касанием Его рук, взглядом на Его лицо. Персидская дама благородного происхождения, которая сама не была верующей, проложила себе дорогу через толпу и жертвенным жестом бросила своего ребенка к ногам Бахауллы. Такие события происходили на всем пути до берега реки.
Перед тем, как пересечь реку, Бахаулла обратился к Своим спутникам, собравшимся вокруг Него, говоря:
О спутники Мои, я доверяю вам хранить сей город Багдад в том состоянии, в коем зрите вы его ныне, когда из глаз друзей и незнакомцев, толпящихся на крышах, на улицах и базарах, равно льются слезы, словно дождь весной, – и Я уезжаю. Вам же остается смотреть, как бы от ваших усилий и поведения не потускнело то пламя любви, что сияет ныне в груди обитателей его.
Затем Бахаулла переправился через реку в сопровождении трех Своих сыновей: Абдул-Баха, Мирза Михди (Чистейшая Ветвь) и Мухаммада-Али, которым было соответственно восемнадцать, четырнадцать и десять лет. С ними также был Его секретарь, Мирза Ага Джан. Неизвестно точно, кто еще мог бы сопровождать Его или кто раскидывал Его шатер в саду и делал приготовления к Его прибытию, или кто мог бы следовать за Ним в этот день.
Призыв к полуденной молитве поднялся от мечетей, и слова Алла’у’Акбар (Господь есть Наивеличайший), произносимые нараспев муэдзином, неслись по саду, когда Царь Славы входил в него. Бахаулла появился там в состоянии высочайшего счастья, величественно ступая по аллеям вдоль рядов цветов и деревьев. Благоухание роз и пение соловьев создавало прекрасную и очаровательную атмосферу.
Спутники Бахауллы уже некоторое время знали, что Декларация Его Положения неизбежна. Осознание этого пришло к ним не только в результате множества замечаний и намеков, сделанных Им за последние несколько месяцев Его пребывания в Багдаде, но также и через заметные изменения в Его манере держать себя. Другим знаком, безошибочно указывавшим на приближение этого часа, было приготовление в день Его отъезда из дома в Багдаде различного типа головных уборов, известных как тадж (высокая фетровая шляпа), которые Он носил в течение всей Своей миссии.
Абдул-Баха описывает, как, по прибытии в этот сад, Бахаулла объявил Свое положение тем из спутников, что были там в тот момент, и с величайшим счастьем провозгласил наступление Праздника Ризван.*
Печаль и горе были изгнаны прочь и верующие исполнились восторгом такого объявления. Хотя Бахаулла и изгонялся в отдаленные земли и знал о всех тех мучениях и испытаниях, что поджидают Его и Его последователей, все же Он Своей исторической Декларацией обратил все скорби в блаженное счастье, и в Саду Ризван Он провел самое восторженное время за всю Свою Миссию. На самом деле, Он ссылается в одной из Своих Скрижалей на первый день Ризвана как на “День величайшего блаженства”, и призывает Своих последователей “радоваться с радостью, все превосходящей”, вспоминая этот день.
Обстоятельства Декларации Бахауллой Своей Миссии не ясны, точно так же, как и личности всех тех, кто Его слушал. Одно, впрочем, вполне ясно. В течение Своего десятилетнего пребывания в Ираке, хотя Бахаулла и намекал на Свое положение, идентифицируя Себя теми изречениями Бога, которые Он открывал в Своих Скрижалях, Он никогда не подтверждал, что является “Тем, Кого Бог заставит явиться”. Именно в Саду Ризван, в ходе Своей Декларации, Он недвусмысленно сделал это, провозглашая Себя Тем, Чье пришествие возвещал Баб, ради Кого Он пожертвовал Собой и для Кого Он установил завет со Своими последователями. Это был один из самых насыщенных событиями дней в жизни Бахауллы. Целый день Он был занят важными делами, которые достигли своей кульминации в Его Декларации Своей Миссии – наиболее монументальном событии Его служения.
Одно из различий между Явителем Бога и человеком заключается в том, что последний легко подавляется воздействием страданий и столкновением с непреодолимыми препятствиями. При таких обстоятельствах даже люди выдающихся способностей выказывают свою слабость, обнаруживая свою некомпетентность. Ум их может совладать только с одной проблемой за один раз и они часто ищут помощи экспертов и советчиков, принимая то или иное решение.
Для Явителя же Бога все иначе. Во-первых, Он действует независимо и никакая личность ни при каких обстоятельствах не может оказывать Ему поддержку. Его душа не связана ограничениями мира человеческого и ум Его не перегружается, когда Он одновременно сталкивается с большим количеством проблем. Среди отчаяния, когда способнейшии люди ломаются под давлением, Он может остаться отрешенным и направлять Свои мысли на все, что ни пожелает. Это – одна из примечательнейших характеристик Явителя Бога, и Бахаулла в Китаб-и-Иган объясняет это, цитируя знаменитое высказывание Ислама: “Ничто никогда не удержит Его от того, чтобы заняться иным”. Например, когда Бахаулла объявил Свою миссию, верующие, находившиеся в Его присутствии, впали в экстаз. Их мысли, должно быть, сфокусировались только на этом величественном утверждении. Бахаулла же обратил Свое внимание на события десятилетней давности, к героизму и самопожертвованию последователей Баба в маленьком городке Нейризе, что в провинции Фарс в Персии.
ЛОИ-И-АЙУБ
Он сделал это, открыв Сурий-и-Сабр (Суру Терпения), иначе известную как Лои-и-Айуб (Скрижаль Иова), по длине равную почти четверти Китаб-и-Иган. Эта Скрижаль была открыта на арабском языке в честь Хаджи Мухаммада-Таки, уроженца Нейриза, кому Бахаулла пожаловал титул Айуб (Иов).
Он был человеком богатым и культурным, его весьма уважали сограждане, оказывая ему столь высокое доверие, что отдавали ему на хранение свои сбережения и часто обменивались его расписками вместо денег. Когда в 1850 году Вахид прибыл в Нейриз, став причиной глубокого духовного брожения, большое количество преданных душ были глубоко впечатлены, собирались вокруг Вахида и проникали в Веру Баба. Первым среди них был Хаджи Мухаммад-Таки, предложивший заняться провозглашением Веры в тех местах.
Зайну’л-Абидин Хан, Правитель Нейриза, был обеспокоен неумеренным вниманием, которое уделяли Вахиду жители города, и был поражен и разозлен, видя большое число людей, вступивших в Веру за несколько всего дней. Он решил предпринять немедленные усилия и приказал армии стереть с лица земли новорожденную общину и убить ее лидера. Вскоре произошли большие беспорядки и последователи Баба были вынуждены искать убежища в старом форте за городом. Хоть армия и гигантски превосходила их числом, и несмотря на недостаток опыта, эти защитники форта Хаджи дрались с таким мужеством и героизмом, что враги их потерпели унизительный разгром и были вынуждены отказаться от террора.
Осознавая тщетность своего военного натиска, Зайну’л-Абидин-Хан прибег к обману и предательству. Коварно возвысив зов о мире, он передал письменное послание защитникам форта, приглашая Вахида и других лидеров посетить расположение его армии, и дал свои клятвенные заверения исследовать истину Дела Баба и прекратить всякое кровопролитие и борьбу. Чтобы обольстить этих чистосердечных людей, он и его военный совет положили свою печать на Коран и передали его вместе с посланием как свидетельство своей искренности и верности. Вахид знал об их предательстве, однако, воздавая честь Корану, он вышел из форта и пришел в лагерь, где его поначалу весьма церемонно приняли. Там он упрекнул власти за их тиранию и слепоту и призвал их исследовать и принять новорожденную Веру Бога. Столь проникновенны были его слова, что Правитель и его люди были смущены силою его аргументов. Осознавая глубину его знания и искренность его веры, Правитель стал опасаться, как бы некоторые его люди не принесли свои извинения Вахиду. В течение трех дней, с помощью обмана и предательства, Правитель преуспел в эвакуации форта. Но героические его защитники шли в ловушку, и многие из них были зверски убиты армией. Вахид был предан позорной смерти и тело его протащили по улицам и базарам Нейриза под аккомпанемент барабанов и цимбал, в то время как и мужчины, и женщины радостно танцевали вокруг него.
Мученичество Вахида придало неуничтожимое сияние Вере Бога. История его жизни украшает страницы книги развития Дела и пример, оставленный им, будет вести и вдохновлять бесчисленные поколения в грядущих веках. Он был бесценным сокровищем в царстве учения и знания, неукротим в своей вере, великолепен в своих публичных выступлениях, героически защищал Дело Бога и был непревзойден в своей любви к Бабу.
В Сурий-и-Сабр Бахаулла описывает, как Вахид провозглашал Веру, и те обстоятельства, что привели к волнениям в Нейризе. Он прослеживает, на протяжении некоторого времени, события, приведшие к заключению верующих в тюрьму и воспевает их героизм, самопожертвование и факты их мученичества. Он изображает страдания, выпавшие на долю выживших, в основном – женщин и детей, которых заставили сопровождать головы мучеников, что пронесли воздетыми на пики до Шираза, где с ними устроили парад по улицам и базарам города.* Он сурово осуждает виновников такой жестокости и предупреждает их, чтобы они не радовались своим действиям, но боялись гнева всемогущего Бога, Который в следующем мире справедливо накажет их за зверства, что учинили они над возлюбленными Его.
Через три года после первых волнений другая расправа, еще более жестокая, чем первая, обрушилась на верующих Нейриза. В своем повествовании Набиль коротко записал некоторые события, связанные с этим:
Я не стану пытаться описать все эпизоды, приведшие к резне, отметившей завершение этого эпизода. Я отсылаю читателя к наглядному и детальному рассмотрению этого, которое Мирза Шафи-и-Нейризи записал в отдельной небольшой книге, где он аккуратно ссылается и указывает на каждую деталь движения тех событий. Достаточно сказать, что не менее чем сто восемьдесят доблестных учеников Баба претерпели мученичество. Примерно такое же количество было ранено и, несмотря на их немощь от ран, было принуждено следовать в Тегеран. Только двадцать восемь человек из них выжили после трудностей путешествия в столицу. Из этих двадцати восьми пятнадцать были повешены в самый день своего прибытия. Остальные были брошены в тюрьму и вынуждены были страдать еще два года от самой ужасной жестокости. Хоть и освобожденные наконец, многие из них подверглись преследованиям по пути домой, и без того уже истощенные испытаниями долгого и жестокого плена.
Большое количество их собратьев-учеников было умерщвлено в Ширазе по приказанию Тахмазб-Мирзы. Головы двух сотен этих жертв были воздеты на штыки и триумфально пронесены их притеснителями до Абади, деревни в провинции Фарс. Они намеревались принести их в Тегеран, когда царский посланник велел им отказаться от их планов, и тогда они решили похоронить головы в той деревне.
Что до женщин, числом шестьсот, то половина из них была освобождена в Нейризе, в то время как оставшиеся были приведены – причем их заставили по двое скакать на неоседланных лошадях – в Шираз, где, будучи подвергнуты сперва жестоким пыткам, они были предоставлены своей судьбе. Многие пострадали по дороге своей в этот город; многие отдали свои жизни в тех несчастьях, которые их заставили претерпеть, прежде чем не окупили они этим свою свободу. Перо мое застывает в ужасе при попытках описать приключившееся с этими доблестными мужчинами и женщинами, коих заставили столь сурово пострадать за свою Веру. Бессмысленная жестокость, характеризовавшая то отношение, что отмерено было им, достигла самых отвратительных глубин подлости на завершающих стадиях этого скорбного эпизода.
Традиции Ислама пишут о многих знаках, касающихся появления Обещанного. В одном из них пророчествуется о том, что головы некоторых из Его последователей будут сняты с их плеч и станут использоваться как дары врагами их. Это пророчество исполнилось буквально в течение двух кровавых расправ в Нейризе. Бахаулла цитирует это предание в Китаб-и-Иган:
...Ибо как сие было записано ... в “Скрижали Фатимы” касательно характера Ка’има: “Явит Он совершенство Моисея, величие Иисуса и терпение Иова. Избранные Его попираемы будут в Его дни. Головы их будут предлагаться словно подарки, в точности как головы турок и даламитов. Будут они умерщвляемы и сжигаемы. Страх завладеет ими; тревога и беспокойство поразят их беспощадно в самое сердце. Земля окрасится кровью их. Женщины их сокрушаться станут и причитать. Се суть истинно друзья мои!”
В Сурий-и-Сабр Бахаулла превозносит положение Вахида в таких словах, которые никакое перо не может достойно описать. Он воздает светлую дань неколебимости его веры и возвышенности его видения, объявляет, что он остался стойким в Завете Бога и утверждает, что он исполнил свой обет пред Господом. Он указывает ему радоваться среди “Собрания в вышних”* тому, что он упомянут в этой Скрижали, Скрижали столь возвышенной, что Святые Книги прошлого взяли из нее самую свою суть.
Бахаулла также обращается к верующим Нейриза в этой Скрижали со словами вдохновения и хвалы. Он просит их припомнить свои ранние дни беззаботности и невежества, когда Бог явил Свою благосклонность им через личность Вахида, позволив им признать Его Явителя и поведя их к Океану Знания. Он побуждает их принять этот удивительный дар, благодарить Всемогущего за то, что стали они преемниками благодати Его и радоваться, находясь в том возвышенном положении, что он даровал им. Если было бы положение это открыто пред глазами людей, утверждает Он, они бы без малейшего сомнения отдали свои жизни за достижение его. Мудрость сокрытия такого в том, что человек может быть испытан, и добро может быть отличено от от зла, и праведность – от порока. Он увещевает верующих Нейриза явить в жизни своей качества Бога, освятить души свои от тщеты мира сего и быть твердыми в вере и стойкими пред лицом противодействия.
История мучеников Нейриза демонстрирует преданность и героизм верующих этого города. В течение нескольких поколений они подвергались ужасным преследованиям со стороны безжалостных врагов; и все же они остались верны Делу Бога, с достойным подражания терпением вынося все обрушившиеся на них испытания.
Интересно отметить, что Вахид и его соратники пожертвовали своими жизнями на Его пути всего за десять дней до публичной казни Баба. Почти шестьдесят лет спустя, в Навруз 1909 года, когда останки Пророка-Мученика почили с миром на Горе Кармаль, в Нейризе в результате злодейских нападений кровожадного Шейха Закарии? были вероломно убиты восемьдесят верующих. Абдул-Баха свидетельствует, что исполнение столь святого долга, как погребение останков Баба, взывало к жертве, что и выразилось в мученичестве этих верующих; и Он искренне прославляет Бахаи Нейриза за то, что они завоевали своей жертвой величайшую честь.
В Сурий-и-Сабр Бахаулла отдает высочайшую честь Хаджи Мухаммаду-Таки. Он вспоминает о той ведущей роли, что сыграл он во время волнений в Нейризе, ту материальную помощь, которую он оказал Вахиду, как он отказался от своего счастья во имя защиты форта и то, с каким смирением и самопожертвованием он выносил все мучения. Когда верующие укрылись в форте Хаджи, пищей и иными необходимыми вещами снабдил их Хаджи Мухаммад-Таки. Без его материальной поддержки Баби не были бы способны выстоять против армии. Хаджи Мухаммад-Таки был одним из тех, кто выжил после осады. Правитель Нейриза, зная, что он был одной из ключевых фигур, ответственных за распространение Веры в этом городе, конфисковал все его имущество и заключил его в тюрьму, намереваясь пытать его, пока он не умрет – его и еще несколько человек, в том числе Сейида Джафара, ученого и святого человека из Йазда, о котором мы упоминали ранее.
Описание страданий Хаджи Мухаммада-Таки в тюрьме, его последующего освобождения и путешествия в Багдад, кульминацией чего явилось достижение им присутствия Бахауллы, уже было дано нами. Ссылаясь на тот дух смирения и терпения, что был явлен им во время резни в Нейризе, Бахаулла утверждает, что Всемогущий всегда поможет тем, кто добровольно жертвует своими богатствами ради продвижения Дела Бога и кто терпеливо выносит испытания на Его пути. Такие души, утверждает Он, никогда не жалуются, если их одолевают бедствия; скорее даже, они приветствуют трудности и преследования на пути своего Господа.§ Множество тайн сокрыты в божьем творении. Одна из них – тайна страдания. В своей жизни человек испытывает множество трудностей и преследований, но часто не понимает их цели. Хотя полное значение страдания не может быть воспринято в этом мире, его воздействие на человека легко наблюдать.
В мире природы большинство объектов подвергаются влиянию извне. Кусок железа, например, холоден и, оставленный сам по себе, ржавеет. Однако в результате трения он нагревается, приобретает блестящую поверхность, а с увеличением силы трения может даже засветиться собственным светом. Однако лишь внешнее давление вызывает к жизни такие его свойства, до этого невидимо дремлющие в нем.
Похожим образом и внутри человека дремлет множество качеств и добродетелей. Часто страдание помогает высвободить в человеке эти возможности, вынося на поверхность благородные качества, пребывавшие до той поры сокрытыми. История показала, что многие выдающиеся люди достигли величия просто потому, что столкнулись с тяготами и трудностями жизни. Через усердие и стойкость они преодолели все препятствия, демонстрируя силу своего характера, и явили те скрытые силы, что дремали в них. Слабые же и немощные, наоборот, часто уступали этим трудностям и гибли. Ясно, что страдание выявляет силу, характер и веру каждого человеческого существа. Чем величественнее дело, тем более напряженным испытаниям и противодействию подвергается человек. В этом Откровении из потоков крови мученичества вышли великие герои, чьи жизни наполнили светом мужества и самопожертвования всю историю Дела Бога.
В Сурий-и-Сабр Бахаулла в подробностях восстанавливает историю Иова, одного из Пророков Израиля. Он утверждает, что Бог пожаловал Иову мантию пророчества. Он был богат, владел обширными землями и жил со своей женой и семьей в великолепии и комфорте. Будучи облеченным доверием от Бога вести людей к праведности и истине, он посвятил свою жизнь исполнению этой миссии внутри своей общины. Он призывал их всех к Делу Бога, они же завидовали ему и обвиняли его в неискренности – будто бы его преданность Богу была обязана единственно его богатству и материальному достоянию.
Для того, чтобы явить праведность его пред глазами людей, Бог окружил его горестями. Каждый день новое несчастье обрушивалось на него. Во-первых, от него были взяты его сыновья, он лишился всего своего достояния и весь урожай его сгорел. Затем он заболел, тело его было поражено недугом и покрылось язвами. Несмотря на все эти несчастья, он остался благодарен своему Господу, и терпеливо сносил трудности в духе смирения и отрешенности. Но его горести на этом не закончились, ибо он был изгнан из своей деревни, и никто не помогал ему, кроме его жены, которая верила в него и делала все, что только могла, чтобы облегчить его боль. В конце концов он крайне обнищал и не имел пропитания многие дни.
Бахаулла говорит, что Иов был столь терпелив и смиренен перед волей Бога, что его благодарность и преданность своему Господу лишь увеличивались в испытаниях. Наконец, доказав его отрешенность от земных увлечений, Бог снова пожаловал Иову все, что взял у него прежде. Его учения распространились и слова его проникли в сердца искренних, позволяя им признать и приветствовать его положение.
С помощью этой истории в Сурий-и-Сабр Бахаулла проливает свет на терпение, одну из самых важных добродетелей, которыми Бог наделил человека. Он возвышает положение тех верующих, кто выносит трудности и несчастья с терпением и смирением. Через свою стойкость и постоянство, через выдержку и долгие страдания эти души достигают столь возвышенного положения, что Собрание в вышних ищет их общества и страстно стремится к их блаженству.
Бахаулла вдохновляет людей Байана поступать так же, советуя им украсить свое существо мантией смирения, быть стойкими в Деле Бога и никогда не приходить в смятение и уныние из-за превратностей судьбы. И Он напоминает им, что, поскольку Бог заслуженно вознаграждает каждое доброе усилие, в случае терпения и долгих страданий, как свидетельствуется в Коране, воздаяние безмерно.©
Эти добродетели дарованы были Богом Его Явителям в завете с каждым из Них – утверждает Бахаулла. Человек должен следовать Их примеру. Во-первых, он должен быть терпелив с самим собой и учиться удерживать себя от увлечений, желаний и поступков, запрещенных Богом. Во-вторых, он должен стойко выносить всякое страдание, которое случается с ним в этой жизни, и быть твердым в Деле Бога. Наконец, он должен проявлять выдержку и терпение по отношению к верующим и, ради Бога и Его религии, нести любое бремя, которое может быть связано с ними.
Эта Скрижаль, явленная накануне отъезда Бахауллы из Ирака, оказала огромный эффект на верующих в этой стране. Это подготовило их к дням испытаний и трудностей, которые Бахаулла предвосхитил заранее. Это также дало им веру и мужество нести бремя разделения со своим Господом в духе стойкости и отрешенности.
Ссылаясь на Свой отъезд их Ирака, Бахаулла намекает на будущий бунт Мирзы Яхья и предупреждает, что после захода солнца “птицы ночи” поднимаются в воздух, имея в виду, что в Его отсутствии сатанинские души восстанут и будут распространять злые нашептывания среди верных. Он увещевает Своих последователей защищать Дело Бога от разделения и оставаться твердыми и недвижимыми, подобно горе.
В этой Скрижали Бахаулла отвергает искусственную доктрину окончательности религии, объясняет значение “Печати Пророков”*, подтверждает принцип продолжения Божественного Откровения и утверждает, что Бог будет посылать Своих Явителей до конца – и что этого конца никогда не будет. Более того, он осуждает священников и ученых Ислама за их слепоту и заявляет, что они никогда не прикасались к истинному знанию и не раскрывали тайн Дела Бога, бродя в пустыне самолюбия и личных страстей. Он упрекает их за отвержение истины Откровения Баба и за то, что они предали Его смерти, возвышает Его положение, свидетельствует, что Он явил красоту Бога и утверждает, что в скором времени все человечество признает Его.
Он делает похожее утверждение насчет будущей победы Дела в другом отрывке, где Он упрекает тех, кто отрекся от Веры и поднялся против нее. Он предупреждает их, что все их усилия выкорчевать древо Дела Бога абсолютно бесполезны и снова прорекает, что придет день, когда все люди мира примут Его Веру.
В одной из Скрижалей Бахауллы содержится утверждение, что Бог предписал для Него задачу помогать тем, кто поднимается служить Ему. На самом деле, потрясает воображение тот факт, что Бог возложил на Него все конкретные задачи. Еще один пример можно найти в этой Скрижали, где Бахаулла выдвигает утверждение, что Бог взял с Него обещание собрать всю человеческую расу под сень древа Его Дела. Это, утверждает Бахаулла, есть недвусмысленное предписание.
Как и иные Скрижали Бахауллы, Сурий-и-Сабр можно охарактеризовать как океан, содержащий удивительные самоцветы знания и мудрости. Открытая во время того монументального события, когда ее Автор как раз раскрывал перед Своими возлюбленными положение Свое, когда исполнились надежды и прозрения бесчисленных Пророков всех веков и когда скорби и страдания спутников Его обратились в яркое счастье, эта Скрижаль возвышается подобно вечному монументу этому Дню Дней.
Несколько отрывков из этой Скрижали намекают на Декларацию Бахауллы и открывают проблески из-за завесы Его славы, что была поднята в Саду Ризван. В одном месте Он призывает Самого Себя разорвать на части завесы, что до сих пор скрывают Его красоту от глаз людей, разлить повсюду благоухания духа, что пребывают скрытыми от начала времен и явить Свою славу силою Всемогущего. В другом месте, ссылаясь на страдания, обрушившиеся на Него, Он нарекает Себя “Самим Явителем Бога”. Он прославляет день, час и момент Своей Декларации и уверяет, что в это самое время Он обратился к целому творению из Багдада, чтобы каждое существо могло получить свою долю славы Бога, которую Он предписал ему. Далее Он подтверждает, что в этот день все сотворенные вещи осияны восходящим Солнцем Истины из Ирака.
ЗНАЧЕНИЕ РИЗВАНА
Во многих Скрижалях, большинство из которых еще не переведены, Бахаулла возвышает святость и славу дней Ризвана. Одна из таких Скрижалей, открытая несколькими годами позже Его Декларации, была переложена на английский Шоги Эффенди. Далее идут несколько выдержек:
Божественная Весна грядет, о Наивозвышенное Перо, ибо Праздненство Всемилостивого стремительно близится. Пробудись же и превознеси пред всем творением имя Бога, и воспевай хвалу Ему так, чтобы все сотворенные вещи возродились и обновлены были. Говори, и не удерживай мира твоего. Дневная звезда блаженства сияет над горизонтом Нашего Имени, Блаженного, ибо царство имени Бога было украшено орнаментом имени твоего Господа, Творца небес. Поднимись пред народами земными и вооружи себя силою Величайшего Имени, и не будь из тех, кто мешкает...
Се есть День, в который мир невидимый восклицает: “Велико блаженство твое, о земля, ибо была сделана ты подножием Бога твоего, и избрана была местом утверждения Его могущественного трона.” Царство славы возглашает: “Если бы была жизнь моя пожертвована тебе, ибо Он, Кто есть Возлюбленный Всемилостивого, установил владычество Свое над тобою властью Его Имени, что обещана была всем вещам – будь они из будущего или из прошлого.” Се есть День, в который всякий сладкий аромат заимствовал благоухание свое от запаха Моих одежд – одежд, что распространяют ароматы свои на все творение. Се есть День, в который стремительные воды вечной жизни хлынули по Воле Всемилостивого. Поспешите же, сердцами и душами вашими, и напейтесь вволю, о Собрание вышних царств!
Скажи: Он есть Тот, Кто суть Явление Того, Кто Непознаваем, Невидимый из Невидимых, если бы могли уразуметь вы сие. Он есть Тот, Кто открыто положил пред вами сокровенный и хранимый Самоцвет – если б только искали вы его. Он есть Возлюбленный всех вещей, будь они из прошлого или из будущего. Если б только положились вы на Него в сердцах ваших и возложили на Него надежды свои!...
Наивозлюбленнейший грядет. В правой руке Его – запечатанное Вино Имени Его. Счастлив человек, что обращается к Нему и пьет вволю, и восклицает: “Да будешь Ты восхвален, о Открыватель знаков Бога!” Праведностью Всемогущего! Всякая сокровенная вещь явлена была силою истины. Всякая благосклонность Бога снизошла, словно знамение милости Его. Воды вечной жизни, в полноте своей, предложены людям. Всякая отдельная чаша поднесена была рукою Наивозлюбленного. Приблизься же и не медли ни на один момент...
Радуйтесь радостью великой, о люди Бахб, когда призываете вы помнить День великого блаженства, День, в который говорил Язык Ветхого Днями, когда уезжал Он из Дома Своего, следуя на то Место, откуда распространил Он, Всемилостивый, на все творение великолепие имени Своего. Бог Наш свидетель. Коли явили бы Мы сокрытые тайны сего Дня, все, кто пребывает на земле и на небесах, рухнули бы без чувств и умерли, за исключением тех, кого сохранит Бог, Всемогущий, Всезнающий, Премудрый.
Таково пьянящее воздействие слов Бога на Того, Кто есть Открыватель Его несомненных доказательств, что Перо Его не может двигаться долее. Словами сими Он завершает сию Скрижаль: “Нет Бога иного, кроме Меня, Самого Великолепного, Всезнающего.”
В течение тех двенадцати дней, что Бахаулла оставался в Саду Ризван, многие пришли засвидетельствовать Ему свое уважение. Среди них была аристократия и уважаемые люди города Багдада, люди ученые и культурные и точно также – массы народа, что были Его поклонниками. Что до верующих, то Бахаулла призывал многих из Своих спутников приходить к Нему каждый день и отсылал их вечером. Только тем, кто не был связан семьей, было позволено оставаться на ночь, когда некоторые из них бодрствовали вокруг Его шатра.
Набиль оставил для потомков следующее замечательно живое описание счастливой атмосферы того историчекого момента:
Каждый день, в предрассветный час, садовники собирали розы, что тянулись четырьмя аллеями по саду, и складывали их на пол в центре Его благословенного шатра. Столь велика была эта куча, что, когда Его спутники собирались, чтобы выпить свой утренний чай в Его присутствии, они не могли друг друга видеть через нее. Все эти розы Бахаулла Собственными руками раздавал тем, кого он отсылал от Себя каждое утро, доверяя им посетить от Его имени арабских и персидских друзей в городе... В одну из ночей, в девятую ночь прибывающей луны, мне случилось быть одним из тех, кто приглядывал за Его благословенным шатром. Когда настал полуночный час, я видел, как Он вышел из Своего шатра, прошелся там, где спали некоторые из Его спутников и начал ходить вверх и вниз по озаренным лунным светом, обсаженным цветами аллеям сада. Пение соловьев повсюду было столь громким, что только находящиеся совсем близко к Нему могли отчетливо слышать Его голос. Гуляя, Он остановился посреди одной аллеи и заметил: “Слышите этих соловьев? Столь велика любовь их к этим розам, что не спят они от сумерек до зари, щебечут свои мелодии и в огне увлечения общаются с объектом своего восхищения. Как же те, кто говорит, что пылает огнем от подобной розам красоты Возлюбленного, выбирают спать?” Три радостные ночи я присматривал за Его благословенным шатром и ходил вокруг него. Каждый раз, как проходил я мимо ложа, где возлежал Он, я находил Его бодрствующим, и каждый день, с самого утра и до прихода вечера, я видел Его непрестанно занятым разговорами с потоком посетителей, что продолжали течь из Багдада. Ни разу не мог я заметить в словах Его даже следа притворства.
В одной из Своих бесед* Абдул-Баха утверждает, что враги Веры, вознамерившись уничтожить огонь Дела, предпринимали все от них зависящее, чтобы изгнать Бахауллу из Багдада. Они не понимали, что изгнание это принесет победу Его Вере. Однако, когда Бахаулла переехал в Сад Ризван, они увидели величие Его Дела, пришли в уныние и смятение от тех знаков чести и уважения, которые жители Багдада и его аристократия оказывали Ему. Абдул-Баха добавляет, что, в то время как обычно изгнание – это печальное событие, Бахаулла обратил его в счастливейшее событие Своей жизни. Дни Ризвана стали Величайшим Празднеством, отмечающим Объявление Его Миссии Его последователям.
Декларация в Саду Ризван может рассматриваться как кульминационный момент десяти лет Его Откровения и как завершение первой фазы Его миссии. В этот день Десница Всемощности убрала “мириад завес света” с лика Его, даруя людям проблеск Его силы и славы, и открыла перед ними новую главу в их жизни на этой планете. Бахаулла утверждал, что в этот день “ветры прощения овеяли все творение” и “все сотворенные вещи погружены были в океан очищения”.
В только что процитированной Скрижали Бахаулла прославляет Праздненство Ризвана и описывает значительность его в таких словах:
Истинно, Мы заставили всякую душу испустить дух благодатью Нашего непреодолимого и всеподавляющего владычества. Затем Мы призвали к жизни новое творение в знак Нашей милости людям. Я, воистину, Вседарующий, Ветхий Днями.
В одной из молитв, открытых в Адрианополе, Бахаулла ссылается на это новое творение в следующих словах:
Сколь велика сила Твоя! Сколь возвышенно Твое владычество! Сколь высока мощь Твоя! Сколь великолепно Твое величие! Сколь значительна грандиозность Твоя – грандиозность, которую Он, Кто есть Твое Проявление, сделал известной и которой Ты наделил Его как знаком Твоей щедрости и изобильной благосклонности. Я свидетельствую, о мой Боже, что раскрыты были через Него Твои великолепнейшии знаки и милость Твоя объяла все творение. Если бы не Он, как могла бы Небесная Голубка петь свои песни и Соловей Небес изливать трели свои по указанию Бога?
Я свидетельствую, что не успело еще возникнуть из уст Его Первое Слово, по могуществу цели Твоей и воли, и не слетел еще с губ Его Первый Призыв, как целое творение перевернулось и все сущее на небесах и на земле взволновалось до самых глубин. Через это слово сущности всех сотворенных вещей потрясены были, были разделены, отделены одна от другой, рассеяны, составлены и воссоединены, раскрывая бытие нового творения как в этом обусловленном мире, так и в небесном царстве, и являя в невидимых мирах знаки и символы Твоего единства и Твоей единственности.
Духовные энергии, высвобожденные во время Декларации Бахауллы, наделили род человеческий обновленными способностями, позволяя каждому, вне зависимости от расы, цвета кожи, образования или культурного наследия признать Послание Бога для сего дня и сыграть свою роль в установлении всеобъемлющей божественной цивилизации для всего человечества.
ТРИ ВАЖНЫХ ЗАЯВЛЕНИЯ БАХАУЛЛЫ
Хотя обстоятельства Его Декларации и не вполне ясны, есть Скрижаль, написанная рукою Мирзы Ага Джана, обращенная к известному человеку по имени Ага Мухаммад-Риза, которая проливает свет на некоторые изречения Бахауллы. По этой Скрижали, в первый день Ризвана Бахаулла сделал три особенно важных заявления перед Своими последователями.?
Первое было запрещением использовать меч§ в эру Его Откровения. В течение миссии Баба верующие защищали себя против своих преследователей; Бахаулла ясно запретил это. Во многих Скрижалях Он советует Своим последователям учить Делу с мудростью и благоразумием и не возбуждать антагонизм фанатичных врагов. Он предписал быть осторожным при обучении тех, кто вознамерился искоренить самые основы Веры и причинить вред его приверженцам. На одной из стадий Своей миссии Он конкретно призывает Своих последователей стараться не попадать в руки врагов, однако при неизбежности мученичества лучше положить свои жизни на пути Веры, чем убивать своих преследователей. Язык верующего, который учит Делу, утверждает Он в одной из Скрижалей, суть могущественнейший меч, которым Он обладает, ибо его речи наделены силою, которая может убрать завесы невежества с сердец человеческих. Вскоре, как результат таких советов и призывов, отношение верующих радикально поменялось и мечи, а также всякое прочее вооружение, были отложены прочь, чтобы никогда не быть использованными снова. В течение миссии Бахауллы, а потом и Абдул-Баха, большое количество Бахаи претерпели мученичество в Персии, однако они никогда не обращались к насилию.* Они отдавали свои жизни добровольно, и многие свидетельствовали в час мученичества, что кровь их жизни провозглашает истину Дела Бога для нынешней эпохи.
Это ни в коем случае не означает, что последователи Бахауллы должны сидеть сложа руки и не предпринимать ничего для защиты своих жизней. Справедливость – одно из важнейших учений в эру этого Откровения, и верующие пользовались любыми законными способами для защиты самих себя от нападок врагов. Во дни Бахауллы и Абдул-Баха Бахаи мало что могли сделать для противодействия агрессорам, потому что те, кто облечен был властью, часто поддерживали их или принимали участие в их гнусных преступлениях. В настоящее время, когда большинство наций мира осведомлены о принципах прав человека, когда бы ни подвергались Бахаи преследованиям на почве религиозных верований, Всемирная Община Бахаи взывает к справедливости и вмешательство правительства во многих случаях предоставляет им защиту.
Второе утверждение, сделанное Бахауллой в первый день Ризвана, как это описано в вышеупомянутой Скрижали, было о том, что никакого иного Явителя Бога не появится до истечения тысячи лет. В Китаб-и-Бади, которую Он открыл в Адрианополе, Бахаулла подтвердил это заявление, и позже в Китаб-и-Агдас Он ссылается на это снова в таких словах:
Кто бы ни заявлял об Откровении прямо от Бога до тех пор, пока не истечет полная тысяча лет – такой человек, несомненно, лжец и мошенник. Мы молим Бога, чтобы Он милостиво помог ему отречься и взять обратно такое свое требование. Если же, однако, он упорствует в своем заблуждении, Бог, несомненно, пошлет того, кто обойдется с ним безо всякой жалости. Ужасен, воистину, Бог карающий! Кто же истолкует стих сей вопреки ясному смыслу его, лишен Духа Божьего и милости Его, что объемлет все сотворенные вещи. Бойтесь Бога и не следуйте своим праздным выдумкам. Нет же, но следуйте лучше указаниям вашего Господа, Всемогущего, Премудрого.
Третье заявление Бахауллы в первый день Ризвана было о том, что в тот самый момент, как изрекает Он эти слова, все имена и качества Бога полностью проявились во всех сотворенных вещах. Этим Он подразумевал пришествие нового Дня и наделение всех существ новыми способностями.
ПРОРОЧЕСТВА БАБА ИСПОЛНИЛИСЬ
С Декларацией Бахауллы исполнились пророчества Баба о появлении “Того, Кого Бог заставит явиться”. Баб в Своих Писаниях намекал на сцену Декларации Бахауллы в “Ризване” и на то, что из Багдада повеют ветры Его Откровения. Он также предрек в персидском Байане, что Он проявится на исходе первого Вахида (девятнадцатого года) эры Откровения Баби, которая началась в 1844 году. В первой главе Кайуму’л-Асма, которая была открыта Бабом во время сообщения Своего Послания Мулле Хусейну, Он ссылался на “людей Бахб” как на единственных “спутников Багряного Ковчега”, двигающихся по “Багряному морю”. “Багряный Ковчег” был ссылкой на Дело Бахауллы, которое было отправлено в плавание в первый день Ризвана. Община Величайшего Имени возникла в этот день, когда последователи Бахауллы приветствовали Его положение.
Из двенадцати дней, в течение которых Бахаулла оставался в Саду Ризван, три считаются Святыми Днями: первый день, когда Он объявил о Самом Себе, девятый день, когда вся Его семья присоединилась к Нему и радовалась Его Декларации, и двенадцатый день, когда Он покинул этот Сад.
ОТЪЕЗД БАХАУЛЛЫ ИЗ САДА
Незабываемое описание отъезда Бахауллы было дано Шоги Эффенди, Хранителем Веры:
Отъезд Бахауллы из Сада Ризван в полдень 14 дня месяца Дхи’л-Ка’дих 1279 э.Х. (3 мая 1863 года) стал свидетелем сцен бурного энтузиазма, не менее захватывающих, и даже еще более трогательных, чем те, что приветствовали Его во время отъезда из Его Величайшего Дома в Багдаде. “Великую суматоху, – писал очевидец, – связанную в наших умах с Днем Собрания, Днем Суда, зрели мы на этом событии. Как верующие, так и неверующие рыдали и причитали. Собравшиеся правители и аристократия были поражены всем этим. До такой глубины взволновались страсти, что ни один язык не в силах это описать и ни один наблюдатель не избег заразиться ими.”
Верхом на Своем коне, чалом жеребце самых благородных кровей, видимо, сопровождаемый лучшими из Своих возлюбленных и оставляя позади Себя склоняющиеся множества пламенных поклонников, Он отправился в первую стадию путешествия, которое должно было привести Его в Константинополь. “Многочисленны были головы, –припоминает Набиль, свидетель той незабываемой сцены, – которые повсюду склонялись в пыль под ноги Его коня, целуя его копыта, и неисчислимы были те, кто стремился пролезть вперед, чтобы обнять Его стремена.” “Сколь велико было количество тех воплощений верности, – свидетельствует один из путешественников, – кто, бросая себя под копыта этого коня, предпочитали смерть разделению с Возлюбленным! Мне кажется, что благословенный конь ступал по телам тех чистосердечных душ.” “Это был именно Он (Бог), – заявляет Сам Бахаулла, – Кто позволил Мне выехать из города (Багдада), облеченным таким величием, что никто, кроме отрицающих и злобных, не мог отвергнуть приветствовать это».
Отрывки из книги Шоги Эфенди “Бог проходит рядом”