Информация о материале

Просмотров: 1703

Дорогие собратья, объединенные любовью к Абдул-Баха!

С вознесением Бахауллы Дневное Светило Божественного водительства, которое, как предсказывали Шейх Ахмад и Сийид Казим, взошло в Ширазе и на своем пути на Запад достигло зенита в Адрианополе, раз и навсегда скрылось за горизонтом Акки, чтобы уже не появиться до истечения полной тысячи лет. Закат столь яркого Светила ознаменовал завершение периода Божественного Откровения — первого и самого обновляющего этапа эры Бахаи. Этот почти полувековой период, начавшийся с провозглашения Баба, достигший своего зенита при Бахаулле, предсказанный и восхваленный всем сонмом Пророков этого великого пророческого цикла, был, за исключением короткого промежутка времени между мученичеством Баба и потрясающим событием, произошедшим с Бахауллой в тегеранской тюрьме Сиях-Чаль, периодом непрерывного и прогрессивного Божественного Откровения, который по продолжительности и плодотворности не имеет себе равных во всей мировой духовной истории.

Уход Абдул-Баха, с другой стороны, знаменует закат Героического и Апостольского Века этого Законоцарствия — первоначального периода Веры, с великолепием которого никогда не сравнится, а тем более не сможет затмить его, сияние грядущих побед, уготованных Откровению Бахауллы. Ибо ни достижения первостроителей современных институтов Веры Бахауллы, ни громкий триумф героев Золотого века в будущем нельзя не то что соизмерить, но даже поставить в один ряд с удивительными деяниями тех, кто вдохнул в нашу Веру жизнь и заложил ее чистейшие основы. Первый, созидательный век эры Бахаи по самой своей природе отличен от периода становления, в который мы вступили, и от Золотого века, который последует за ним.

Можно сказать, что Абдул-Баха, Кто олицетворяет институт Веры, не имеющий аналогов ни в одной из признанных религиозных систем мира, закрыл тот Век, к которому Сам принадлежал, и открыл новый, в котором мы ныне трудимся. Его Воля и Завещание должны рассматриваться как вечное и прочное звено, задуманное и созданное Тем, Кто Есть Тайна Божия, дабы не прервалась связь трех эпох, из которых состоит Законоцарствие Бахаи. Таким образом, период медленного прорастания зерна Веры органично соединен с периодом появления первых всходов, а также с последующей эпохой, когда, наконец, созреют прекрасные плоды.

Созидательные силы, высвобожденные Законом Бахауллы, воспринятые и раскрытые разумом Абдул-Баха, породили — благодаря их влиянию и тесному взаимодействию —Инструмент, который можно назвать Хартией Нового Мирового Порядка, являющего собой славу и обетование этого величайшего Законоцарствия. Таким образом, Воля эта должна быть провозглашена детищем мистического союза между Тем, Кто передал направляющее воздействие Своего Божественного Промысла, и Тем, Кто был ее избранным восприемником и проводником. Волю и Завещание Абдул-Баха —Дитя Завета, Наследие как Основателя, так и Толкователя Закона Божиего,— невозможно отделить ни от Того, Кто дал первый побудительный импульс, ни от Того, Кто в конечном счете воспринял его. Мы должны постоянно помнить: непостижимый замысел Бахауллы так органично проявлялся во всех действиях Абдул-Баха и Их устремления были так тесно связаны, что любая попытка отделить Учение Основателя Веры от системы, которую утвердил Тот, Кто был идеальным Образцом этого Учения, должна рассматриваться как посягательство на одну из самых священных и основополагающих истин Веры.

Административный Порядок, который стал развиваться после вознесения Абдул-Баха и на наших глазах утверждается не менее чем в сорока странах мира, может рассматриваться как воплощение в жизнь Его Воли, как нерушимая цитадель, в которой пестуется и взрастает это новорожденное дитя. Когда Административный Порядок широко распространится и утвердится, тогда, без сомнения, с очевидностью проявится все ценное, что заключает в себе этот важнейший Документ — это ярчайшее выражение Воли Одного из Столпов Законоцарствия Бахауллы, и полностью прояснится его глубочайший смысл. Когда все составные части этого Порядка, все предусмотренные в нем институты начнут действовать в полную силу, он докажет жизненность своих принципов и продемонстрирует свою способность быть не просто ядром, а истинной моделью Нового Мирового Порядка, который, когда придет назначенный срок, неизбежно охватит собой все человечество.

В связи с этим следует отметить, что Административный Порядок Бахаи коренным образом отличается от любых установлений Пророков прошлого, поскольку Бахаулла Сам сформулировал его принципы, учредил его институты, назначил человека, призванного толковать Его Слово, и наделил соответствующей властью орган, предназначенный для того, чтобы развивать и претворять в жизнь Его законоположения. В этом заключается важнейшая особенность данной религии, залог ее силы, ее спасение от раскола и распада. Ни в одном из Священных Писаний великих мировых религий, даже в трудах Основателя Законоцарствия Баби, мы не найдем указаний относительно установления завета или построения административного порядка, которые по своей значимости и охвату можно сравнить с теми, что составляют саму основу Законоцарствия Бахаи. Есть ли, например, в Христианстве или Исламе — двух самых распространенных и влиятельных религиозных систем из всех признанных вероучений мира —что-либо сопоставимое с Книгой Завета Бахауллы или Волей и Завещанием Абдул-Баха? Есть ли в текстах Евангелия и Корана упоминания о той мере власти, которой наделяются духовные вожди и институты этих религий, присвоившие себе право толковать Священное Писание и управлять делами своих общин? Мог ли Петр, признанный главным среди апостолов, или Имам Али, двоюродный брат и законный преемник Пророка, привести в подтверждение своего главенства точные, письменно засвидетельствованные слова Христа и Мухаммада, что заставили бы замолчать тех людей — из числа их современников или живших в последующие века,— кто, оспаривая их авторитет, привел к расколу, последствия которого ощутимы по сей день? Есть ли, можем мы с полным правом спросить, в дошедших до нас изречениях Христа что-либо подобное тем детальным предписаниям, законоположениям и предупреждениям, которые многократно встречаются в подлинных высказываниях Бахауллы и Абдул-Баха — идет ли речь о преемственности или об установлении конкретных законов и четких административных подходов, отличных от чисто духовных принципов? Может ли хоть один стих Корана — Священной Книги, которая в отношении законодательных, административных и ритуальных установлений являет собой заметный шаг вперед по сравнению с предыдущими и подвергшимися более серьезным искажениям Откровениями,— быть истолкован как неопровержимое доказательство той непререкаемой власти, которой Мухаммад, судя по Его немногим дошедшим до нас высказываниям, наделил Своего преемника? Можно ли утверждать, что Возглашатель Законоцарствия Баби — хотя и сумевший посредством Персидского Байана предотвратить долговременный и страшный по своим последствиям раскол, подобный поразившему Христианство и Ислам,— обеспечил столь же четкий и безотказный механизм защиты Своей Веры, как тот, который на все времена сохранит единство среди организованных последователей Веры Бахауллы?

Благодаря ясным указаниям и многочисленным предупреждениям, а также предусмотренным механизмам защиты Веры, подробно изложенным в Учении и составляющим его неотъемлемую часть, эта религия, единственная из всех Откровений, смогла создать особую структуру,— пусть растерянные последователи оказавшихся несостоятельными, распавшихся на секты верований хорошо изучат и беспристрастно оценят ее и, пока не поздно, устремятся под ее спасительную сень, укрывающую весь мир.

Неудивительно, что Тот, Кто торжественно объявил нам через Свое Волеизъявление об этом уникальном всеобъемлющем Порядке, Тот, Кто является Средоточием этого могущественного Завета, написал такие слова: «Столь тверд и неколебим сей Завет, что с начала времен и до нынешнего дня ни одно религиозное Законоцарствие не создавало ничего подобного». «Что бы ни таилось в сокровенных глубинах сего святого цикла,— писал Он в самые мрачные и опасные дни Своего служения,— все постепенно будет явлено и станет зримым, ибо нынешний день — лишь начало его роста и восход его знамений». «Не страшитесь,—таковы Его ободряющие слова, в которых предрекается подъем Административного Порядка, установленного в Его Воле,—не страшитесь того, что Ветвь будет отсечена от сего бренного мира и опадет ее листва; о нет, листва ее станет гуще, ибо Ветвь будет расти и после того, как уйдет из мира праха; она поднимется к высочайшим вершинам славы и принесет плоды, которые напоят мир своим благоуханием».

О чем еще, как не о величии и силе этого Административного Порядка, являющегося зародышем будущего всеобъемлющего Сообщества Бахаи, свидетельствуют следующие слова Бахауллы: «Равновесие мира нарушено сотрясающим действием сего величайшего, сего нового Мирового Порядка. Упорядоченная жизнь человечества совершенно преобразилась под влиянием сего невиданного, сего чудесного Устроения, подобного коему никогда еще не зрили очи смертных».

Сам Баб в Своих обращениях к Тому, Кого Явит Бог, предвосхищает эту Систему и прославляет Мировой Порядок, который установится в мире через Откровение Бахауллы. «Благо тому,— многозначительно утверждает Он в третьей части Персидского Байана,— кто устремляет взор к Порядку Бахауллы и воздает благодарение Господу своему! Ибо несомненно Он будет явлен. Бог предопределил сие в Байане Своей непреложной заповедью!».

В Скрижалях Бахауллы, где конкретно определяются и официально учреждаются институты Международного и Местных Домов Справедливости и утверждаются их полномочия; в институте Десниц Дела Божиего, который создавался вначале Бахауллой, а затем Абдул-Баха; в институте Местных и Национальных Духовных Собраний, которые в своей зачаточной форме функционировали еще до вознесения Абдул-Баха; в той власти, которую Основатель Веры и Средоточие Его Завета в Своих Скрижалях сочли необходимым передать им; в институте Местного Фонда, что действовал согласно особым предписаниям Абдул-Баха, адресованным некоторым Собраниям Персии; в стихах Китаб-и-Агдас, в которых ясно предопределен институт Хранительства; в объяснении принципа наследования власти и права первородства, восходящего к Пророкам прошлого, которое дает Абдул-Баха в одной из Своих Скрижалей, особо подчеркивая его значимость,— во всем этом мы различаем слабое мерцание и находим первые упоминания о сути того Административного Порядка, который позднее был провозглашен и официально введен в действие Волей Абдул-Баха.

В настоящее время я считаю необходимым сделать попытку разъяснить характер и функции двух столпов, которые поддерживают эту мощную Административную Систему,—институтов Хранительства и Всемирного Дома Справедливости. Исчерпывающее описание всех звеньев системы, взаимодействующих с этими институтами, выходит за рамки и цель данной работы, в которой освещаются лишь основные истины Веры. Подробный и тщательный разбор особенностей, присущих этим двум институтам, которые предусмотрены в Воле Абдул-Баха; обстоятельный анализ природы отношений, с одной стороны, объединяющих эти структуры между собой, а с другой, связывающих каждую из них с Основателем Веры и Средоточием Его Завета,— все это станет задачей будущих поколений, которые, вне сомнения, достойно ее выполнят. Я же хотел бы сосредоточиться здесь на некоторых характерных чертах данной системы, которые, несмотря на нашу близость к этой колоссальной структуре, уже видны настолько явно, что мы не вправе пренебрегать ими или неверно толковать их суть.

Прежде всего необходимо прямо и безоговорочно признать эти братские институты Административного Порядка Бахауллы как божественные по своей природе, жизненно важные по выполняемым ими функциям и взаимодополняющие по своим целям и предназначению. Их общая основная задача — обеспечивать непрерывную преемственность божественно установленной власти, исходящей из Истока нашей Веры, сохранять единство ее последователей и поддерживать целостность и гибкость ее Учения. Работая сообща, эти два неразделимых института ведут дела Веры, координируют ее деятельность, продвигают интересы Веры, проводят в жизнь законы и опекают подчиненные им институты. Каждый из них в отдельности действует в пределах строго определенной сферы юрисдикции; каждый имеет вспомогательные институты — инструменты, обеспечивающие эффективное выполнение соответствующих конкретных функций и задач. Каждый из институтов, в положенных ему пределах, реализует свои возможности и осуществляет свои полномочия, права и прерогативы. Деятельность одного из этих двух институтов ни в малейшей степени не противоречит деятельности другого и не умаляет положения, занимаемого другим. Далекие от того, чтобы быть несовместимыми или взаимоисключающими, они, напротив, гармонично дополняют друг друга в отношении своих полномочий и функций, являя неизменное и подлинное единство своих целей.

Без института Хранительства Мировой Порядок Бахауллы оказался бы ущербным, ибо тогда не был бы соблюден принцип наследования власти, который, по словам Абдул-Баха, во все времена утверждался в Законе Божием. «Во всех Священных Законоцарствиях,— говорит Он в Скрижали, обращенной к верующим Персии,— старший сын наделен особыми преимуществами. Даже пророческий сан дан ему по праву первородства». Без подобного института единство Веры было бы поставлено под угрозу, а целостность ее основы была бы грубо нарушена. Пострадал бы ее престиж; не было бы средства, позволяющего видеть ее в исторической перспективе как непрерывную связь поколений; был бы полностью утрачен источник руководства, необходимый для того, чтобы четко определить сферу законодательной деятельности ее выборных представителей.

Без другой, не менее важной структуры — Всемирного Дома Справедливости, эта Система, завещанная нам в Воле Абдул-Баха, оказалась бы парализованной, будучи не в состоянии заполнить те пробелы, которые намеренно оставил Автор Китаб-и-Агдас в своде Своих административных и законодательных предписаний.

«Он есть Толкователь Слова Божиего»,— утверждает Абдул-Баха, говоря о функциях Хранителя Веры; в Своей Воле Он прибегает к тому же определению, которое использовал при опровержении доводов нарушителей Завета, ставившими под сомнение Его право толковать речения Бахауллы. «А преемником его,— добавляет Он,— станет первенец из его потомков по прямой линии». «Могучая твердыня,— поясняет Он далее,— будет оставаться неприступной и невредимой при условии подчинения тому, кто есть Хранитель Дела Божиего». «Всем членам Дома Справедливости, Агсанам, Афнанам, Десницам Дела Божиего надлежит проявлять покорность, повиновение и подчинение Хранителю Дела Божиего…»

«Доверенным Дома Справедливости надлежит,— в свою очередь заявляет Бахаулла в Восьмом Листе Возвышенного Рая,— держать совет в отношении того, что не было до конца явлено в Книге, и проводить в жизнь принятые решения. Бог воистину вдохновит их на то, что Ему угодно, и Он, поистине, есть Оделяющий, Всезнающий». «Всем,— подчеркивает Абдул-Баха в Воле и Завещании,— необходимо обращаться к Наисвятой Книге [Китаб-и-Агдас], а в отношении всего того, что не записано в ней явно, следует направлять запросы во Всемирный Дом Справедливости. Постановление, вынесенное этим органом единогласно или большинством голосов, есть несомненная истина и воля Самого Бога. Отклоняющийся же от сего — из тех, кто склонен к разладу, кто явил злонамеренность и отвернулся от Господа завета».

В Своей Воле Абдул-Баха не только подтверждает приведенное выше заявление Бахауллы,— Он наделяет этот орган дополнительными правами и полномочиями: в соответствии с требованиями времени пересматривать свои постановления, а также постановления предыдущего состава Дома Справедливости. «И поскольку Дом Справедливости,— ясно указывает Он в Своей Воле,— полномочен проводить в жизнь законы, которые не записаны в Книге в явном виде, а также заниматься текущими делами, он обладает еще и полномочиями отменять свои постановления... Он наделен этим правом потому, что подобные законы не являются частью ясного божественного текста».

К Хранителю и Всемирному Дому Справедливости относится следующее важное высказывание: «Сия священная младая Ветвь, Хранитель Дела Божиего, а также Всемирный Дом Справедливости, который должен быть создан путем выборов во всем мире, находятся под покровительством и защитой Красоты Абхб, под попечением и непогрешимым руководством Его Высочайшей Святости [Баб] (да будет жизнь моя принесена в жертву за Них обоих). Что бы ни решили они — то от Бога».

Из этих слов с очевидностью явствует, что Хранитель Веры был назначен Толкователем Слова, а Всемирный Дом Справедливости наделен правом осуществлять законодательные функции в отношении тех вопросов, которые четко не оговорены в Учении. Толкования Хранителя, имеющего собственную сферу полномочий, столь же авторитетны и непреложны для всех верующих, как и постановления Всемирного Дома Справедливости, чье исключительное право и прерогатива — обсуждать и выносить окончательное суждение по тем законам и предписаниям, которые прямо не оговорены Бахауллой. Ни один из этих органов не вправе когда-либо вмешиваться в священную и четко определенную сферу юрисдикции другого. Ни один из них не станет посягать на те особые и неоспоримые полномочия другого, которыми каждый из институтов наделен свыше.

Хранитель Веры, хотя и является неизменным главой столь священного органа, ни в коем случае, даже на время, не может принимать на себя исключительное право устанавливать законы. Он не может отвергнуть решение, принятое большинством членов этого института, но в то же время обязан настоять на пересмотре того или иного установления, если оно, по его глубокому убеждению, противоречит смыслу и духу речений, явленных Бахауллой. Хранитель толкует то, что было открыто, и не вправе издавать законы иначе, как в качестве члена Всемирного Дома Справедливости. Он не может самостоятельно издавать указы, регулирующие коллективную деятельность его собратьев, или оказывать давление, посягая на свободу тех, чье священное право — выбирать членов Всемирного Дома Справедливости, которые будут сотрудничать с ним в рамках этого органа.

Необходимо помнить о том, что создание института Хранительства было предсказано Абдул-Баха задолго до Его вознесения — Он косвенно упоминает об этом в послании к трем персидским друзьям. На их вопрос о том, появится ли какой-либо человек, к которому они могли бы обратиться после Его ухода, Он отвечал так: «Что же до вопроса, который вы мне задали, знайте воистину, что сие есть глубочайшая тайна. Ныне она сокрыта, как жемчужина в раковине. То, что она будет явлена,— предопределено. Придет час, когда свет ее воссияет, когда ее свидетельства станут очевидными и спадет с нее завеса».

Горячо возлюбленные друзья! При всем высочайшем статусе института Хранительства, всей важности его функций в рамках Административного Порядка Бахаи и всем невероятном бремени лежащей на нем ответственности — его значимость ни в коем случае не должна преувеличиваться, каким бы языком о нем ни говорилось в Воле. Хранитель Веры, независимо от каких-либо обстоятельств и каких бы то ни было его достоинств и заслуг, не может быть возвышен до ранга, который бы поставил его на одну ступень с Абдул-Баха в соответствии с занимаемым Им положением Средоточия Завета,— и уж тем более Хранитель не вправе претендовать на исключительный статус, предписанный Богоявлению. Подобное заявление, в корне противоречащее самим основам нашей Веры, было бы явным святотатством. Как я уже подчеркивал в своих комментариях относительно положения Абдул-Баха, какая бы пропасть ни отделяла Его от Творца этого Божественного Откровения, она не сравнима с расстоянием, что пролегает между Тем, Кто есть Средоточие Завета Бахауллы, и Хранителями, которым отводится роль его избранных служителей. Много, много дальше отстоит Хранитель от Средоточия Завета, чем последний от ее Основателя.

Ни один Хранитель Веры — я считаю своим священным долгом засвидетельствовать здесь об этом — не может притязать на то, чтобы считаться совершенным воплощением Учения Бахауллы или безупречным зеркалом, отражающим Его свет. Несмотря на то, что он находится под неизменным и непогрешимым покровительством Бахауллы и Баба, и ему, как и Абдул-Баха, дано право и вменено в обязанность толковать Учение Бахаи, он остается по своей природе прежде всего человеком и не может, если он желает сохранять верность своему долгу, присваивать себе какие-либо права, привилегии и прерогативы, единственным обладателем которых, согласно воле Бахауллы, является Его Сын. В свете этой истины становится очевидным, что обращать молитвы к Хранителю, называть его господином или учителем, давать ему титул «его святейшество», искать его благословения, праздновать день его рождения или отмечать какие-либо события, связанные с его жизнью,— равносильно отступничеству от бесспорных истин нашей возлюбленной Веры. То, что Хранитель наделен некоей мерой власти, необходимой для раскрытия смысла и неясного значения речений Бахауллы и Абдул-Баха, отнюдь не ставит его в равное положение с Теми, Чьи слова он призван толковать. Хранитель способен реализовать данное ему право и выполнить возложенные на него обязанности, занимая при этом неизмеримо низшее положение по сравнению с Их рангом и отличаясь от Них по своей природе.

Слова и дела Хранителей, нынешнего и будущих, должны полностью подтверждать незыблемость этого кардинального принципа нашей Веры. Им надлежит своим поведением и примером упрочить истинность этого принципа, подвести под него твердую основу и передать будущим поколениям безупречные свидетельства его сущности.

Если бы я сам хоть на мгновение поколебался, прежде чем признал эту наиважнейшую истину, или проявил нерешительность, прежде чем провозгласил ее с твердой убежденностью,— это было бы с моей стороны проявлением постыдного вероломства по отношению к Абдул-Баха и непростительной попыткой незаконно присвоить себе полномочия, которыми только Он один был облечен.

Теперь необходимо кратко рассмотреть теоретические положения, на которых основан этот Административный Порядок, и принципы, которыми должны руководствоваться в своей деятельности его главные институты. Было бы глубоким заблуждением проводить параллели между этим уникальным, богоданным Порядком, и какими бы то ни было системами, созданными в разные исторические периоды человеческим разумом для управления общественными институтами. Такие попытки сами по себе свидетельствовали бы о недостаточном понимании исключительности этого творения великого Автора. И как может быть иначе, если вспомнить, что Порядок этот и есть основание Божественной цивилизации, которое утвердит на земле всемогущий Закон Бахауллы? В разнообразных и постоянно видоизменяющихся системах государственного устройства человеческого общества — как прошлого, так и настоящего, созданных как на Востоке, так и на Западе,— отсутствуют необходимые критерии, благодаря которым можно было бы по достоинству оценить всю мощь заложенного в этом Порядке потенциала и незыблемую прочность его основ.

Будущее Всемирное Сообщество Бахаи, фундаментом которого является этот грандиозный Административный Порядок — как в теоретическом плане, так и на практике,— не только занимает уникальное место во всей истории политических институтов, но и не имеет аналогов в истории мировых религиозных систем. Ни форма демократического правления, ни автократия или диктатура, основанные на монархическом либо республиканском принципе, ни промежуточная система аристократического порядка и даже никакие типы теократии — возьмем ли мы иудейскую общину, или всевозможные организации христианской церкви, или исламский имамат и халифат — ни один из этих институтов нельзя отождествлять либо сравнивать с Административным Порядком, сотворенным державной десницей совершенного Зодчего.

Новый Административный Порядок включает в свою структуру отдельные элементы, свойственные каждой из трех форм светского правления, не являясь при этом копией какой-либо из них и не привнося в свой механизм тех недостатков, которые исходно присущи последним. В этом Порядке гармонично соединяются — что совершенно неосуществимо ни в одной из созданных руками смертных форме правления — спасительные истины, которые бесспорно заложены в каждой из существующих систем, но при этом остаются неприкосновенными богоданные заповеди, на которых он изначально основан.

Административный Порядок Веры Бахауллы ни в коем случае не должен рассматриваться как чисто демократический по своему характеру, поскольку в этом Законоцарствии совершенно отсутствует исходное положение, на котором строится всякая демократия,— получение властью мандата из рук народа. Необходимо иметь в виду следующее: и при ведении административных дел Веры, и при разработке законов, служащих необходимым дополнением к законам Китаб-и-Агдас, члены Всемирного Дома Справедливости, как о том ясно свидетельствуют речения Бахауллы, не ответственны перед теми, кого они представляют; они также не вправе руководствоваться в своих решениях эмоциями, общим мнением и даже убеждениями преданных верующих или тех, кто их непосредственно избрал. Преисполненные молитвенным духом, они должны всегда и во всем следовать голосу своей совести. Они могут — и даже обязаны — вникать в положение дел общины, они должны бесстрастно взвешивать в уме детали каждого случая, представленного на их рассмотрение, однако при этом они должны оставлять за собой право принятия независимого решения. «Бог воистину внушит им то, что пожелает»,— таково неоспоримое заверение Бахауллы. Они, а не те, кто прямо или косвенно избрал их, являются восприемниками небесного руководства, которое одновременно есть и источник силы, и конечный гарант жизнеспособности этого Откровения. Тот же, кто в этом Законоцарствии олицетворяет принцип наследственного права, был назначен толкователем слов Основателя Веры и обладает реальной властью, и в силу этого не может считаться лишь номинальным главой общины, подобно главам большинства конституционных монархий.

В то же время Административный Порядок Бахаи не следует низводить до уровня жесткой и подавляющей системы неограниченного самодержавия или усматривать в нем одну из форм абсолютистской теократии, такой, как папство, имамат или иные подобные институты, по той простой причине, что избранные верующими всего мира представители последователей Бахауллы обладают исключительным правом издавать законы по вопросам, не освещенным в Писаниях Бахаи. Ни Хранитель Веры, ни какой-либо другой институт, кроме Международного Дома Справедливости, не может принять на себя эти важнейшие полномочия или посягнуть на это священное право. Отмена института духовенства, а вместе с ним таких ритуалов, как крещение, причастие, отпущение грехов; законы, устанавливающие всеобщее право на участие в выборах местных, национальных и международного Домов Справедливости; полное отсутствие епископальной системы управления с присущими ей исключительными привилегиями, коррупцией и бюрократизмом — все это, как и многое другое, еще раз свидетельствует о неавторитарном характере Административного Порядка Бахаи и об использовании в нем демократических методов ведения дел.

Порядок, отождествляемый с именем Бахауллы, не имеет ничего общего и с чисто аристократической системой правления, поскольку принцип наследования власти, наделяющий Хранителя Веры обязанностью толковать Учение, сочетается с наличием высшего законодательного органа, формируемого на основе прямых и свободных выборов из всего числа верующих.

Хотя Административный Порядок не может быть сведен ни к одной из известных форм государственного правления, он, тем не менее, интегрирует в себе самое положительное, что присуще каждой из них, регулируя и ассимилируя все это в рамках своей системы. Право передачи власти по наследству, которой облекается Хранитель, жизненно важные полномочия, возложенные на Всемирный Дом Справедливости, особые установления, регулирующие демократические выборы в него представителями верующих,— все это наглядно свидетельствует о том, что этот богоданный Порядок, который никоим образом не может отождествляться ни с одним из стандартных типов правления, описанных в трудах Аристотеля, воплотил в себе те положительные моменты, которые есть в каждом из типов, и соединил их с лежащими в его основе духовными принципами. В то же время все негативные черты каждой системы будут решительно и неумолимо искореняться. И потому невозможно представить себе, чтобы этот уникальный Порядок, сколь бы долго он ни просуществовал и как бы ни расширилась сфера его влияния, переродился когда-либо в одну из форм деспотизма, олигархии или демагогии — иными словами, чтобы он стал нести на себе печать того зла, которое рано или поздно поражает механизм любых созданных людьми и потому изначально несовершенных политических структур.

Горячо возлюбленные друзья! Сколь бы ни было примечательно происхождение этой мощной административной системы и как бы ни были уникальны ее черты, не менее значимыми представляются события, возвестившие о ее рождении и ознаменовавшие начальный этап ее эволюции. Сколь поразителен, сколь поучителен контраст между процессом медленной и неуклонной консолидации, который характеризует рост юного Порядка, постоянно набирающего свою мощь, и разрушительным действием сил дезинтеграции, которые сокрушают изжившие себя общественные институты современного общества — как религиозные, так и светские!

Жизнеспособность, столь мощно проявившаяся в институтах, которые входят в структуру этого грандиозного, неизменно расширяющегося Порядка; препятствия, которые были преодолены благодаря неустрашимой смелости и непоколебимой решимости тех, кто управляет его системой; неугасимый огонь энтузиазма, ярко пылающий в сердцах странствующих учителей; высоты самопожертвования, которых достигают сегодня его поборники; широта видения, уверенность в будущем, радость созидания, внутренний покой, подлинная искренность, образцовая дисциплина, нерушимое единство и солидарность, проявляемые его стойкими защитниками; готовность, с которой его движущий Дух вбирает в себя самые разнообразные элементы и, очищая их от скверны предрассудков, сплавляет в единое целое в рамках своей структуры — все это свидетельства силы, которые не может более не замечать разочарованное, потрясенное до основания современное общество.

Сравните: с одной стороны — эти блистательные проявления духа, оживляющего тело молодой Веры Бахауллы, с другой — плач и страдания, безрассудство и суетность, горечь и предрассудки, злоба и разобщенность, господствующие в больном, захлестнутом смутой мире. Взгляните, каким страхом охвачены его вожди, как этот страх парализует действия слепых и вконец растерявшихся государственных мужей! Сколь сильна ненависть, сколь фальшивы амбиции, сколь мелки устремления, сколь глубоко недоверие народов мира друг к другу! Сколь страшны беззакония, коррупция, безверие, разъедающие основу потерявшей опору цивилизации!

Возможно ли не усмотреть в этом процессе постоянно углубляющегося упадка, который подобно коварному недугу поражает все новые и новые сферы человеческой деятельности и мысли, неизбежное сопутствие тому, чтобы подняться всемогущей Длани Бахауллы? Возможно ли не разглядеть в этих грандиозных событиях последних двадцати лет, которые глубоко потрясли все континенты, зловещие признаки агонии гибнущей цивилизации и в то же время — родовые схватки, предвещающие появление нового Мирового Порядка, этого Ковчега спасения рода человеческого, который неминуемо возникнет на руинах старого мира?

Катастрофическое падение могущественных монархий и империй европейского континента, предсказанное в пророчествах Бахауллы; продолжающийся процесс распада шиитской иерархии на Его родине; ниспровержение династии Каджаров, изначально враждебной Его Вере; крушение султаната и халифата — столпов суннитского Ислама, которое можно сравнить с ужасающей картиной разрушения Иерусалима во второй половине первого века Христианской эры; волна секуляризации, охватившая магометанские религиозные институты в Египте и пошатнувшаяся преданность их верных сторонников; оскорбительные нападки, которым подверглись некоторые из самых мощных христианских церквей в России, Западной Европе и Центральной Америке; распространение гибельных доктрин, подрывающих основы и разрушающих структуру, казалось бы, самых неуязвимых сфер политической и общественной жизни; признаки надвигающейся катастрофы, удивительным образом напоминающей падение Римской империи на Западе, катастрофы, которая может уничтожить всю структуру современной цивилизации,— все это свидетельствует о том смятении, которое вызвано в мире появлением сего могущественного Органа Религии Бахауллы. Смятение еще более усилится, когда люди яснее осознают то, что заложено в этой динамично развивающейся Структуре, и увидят, как ее разветвления охватили весь земной шар.

И несколько слов в заключение. Подъем и укрепление Административного Порядка — той раковины, которая защищает и укрывает драгоценную жемчужину,— отличительная черта этого второго, созидательного, периода эры Бахаи. Когда нынешние события станут историей, мы поймем, что процесс этот был главной движущей силой, обеспечившей вступление Веры в ее последнюю фазу — фазу окончательного утверждения этого славного Законоцарствия.

Однако пока эта Система пребывает в младенчестве, не допускайте, чтобы кто-либо неправильно истолковывал ее характер, умалял ее значение или в ложном свете представлял ее цели. Непреложная Воля Божия, открытая ныне человечеству,— прочное основание, на котором зиждется этот Порядок. Источник его вдохновения — Сам Бахаулла. Защита и опора этого Порядка — воинства Царствия Абхб. Семя его —кровь по меньшей мере двадцати тысяч мучеников, отдавших жизнь во имя того, чтобы он мог зародиться и расцвести. Ось, вокруг которой вращаются его институты,— подлинные предписания Абдул-Баха, изложенные в Его Воле и Завещании. Ведущие принципы этого Порядка — те истины, которые непогрешимый Толкователь Учения нашей Веры ясно сформулировал в Своих публичных выступлениях во время путешествия по Западу. Законы, регулирующие деятельность этого Порядка и определяющие его функции, запечатлены в Китаб-и-Агдас. Центр сосредоточения духовной, гуманитарной и административной работы этого Порядка — Машрикул-Азкар и связанные с ним учреждения. Столпы, поддерживающие его авторитет и служащие опорой всей его структуры,— это братские институты Хранительства Веры и Всемирного Дома Справедливости. Главная цель, определяющая направление его развития,— создание Мирового Порядка, каким его задумал Бахаулла. Методы, используемые им, установленные им мерила не позволяют соотносить его ни с Востоком, ни с Западом; ни с иудеями, ни с язычниками; ни с богатыми, ни с бедными; ни с белыми, ни с цветными. Лозунг этого Порядка — объединение всего рода человеческого; его знамя — Величайший Мир; его апогей — наступление золотого тысячелетия, Дня, когда царства нашего мира станут Царствием Самого Бога, Царствием Бахауллы.

Шоги

Хайфа, Палестина,

8 февраля 1934 г.



Шоги Эффенди
ЗАКОНОЦАРСТВИЕ БАХАУЛЛЫ
Перевод с английского
Shoghi Effendi
THE DISPENSATION OF BAHБ’U’LLБH
Ответственный редактор О. Шульга
Редактор Е. Митник
Художник А. Погуляева
Компьютерная верстка Е. Митник
ИД №00986 от 18.02.2000
Подписано в печать 12.02.2004. Гарнитура Antiqua.
Формат 60х881/16. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 5,5. Тираж 1 000 экз. Заказ № ????
Издательство «Единение»
196084 Санкт-Петербург, Московский пр.,
д. 78, литер «А», пом. 2-Н
Отпечатано с готовых диапозитивов
в Академической типографии «Наука»
199034 Санкт-Петербург, В.О., 9-я линия, 12