Информация о материале

Просмотров: 1112

Установление Веры Бахауллы в Западном полушарии - самое выдающееся достижение, связанное с годами служения Абдул-Баха - как уже говорилось, привело в движение столь мощные силы и дало столь явные и весомые результаты, что потребовалось личное и активное участие Самого Средоточия Завета в той эпохальной деятельности, к которой с помощью движительной мощи Завета смело приступили и которую успели широко развить его западные последователи.

Кризис, причиной которого стали слепота и душевная низость Нарушителей Завета, который на протяжении нескольких лет трагическим образом мешал исполнению замыслов Абдул-Баха, разрешился по воле свыше. Казавшиеся непреодолимыми преграды неожиданно исчезли с Его пути, двери темницы распахнулись, и мщенье Божие, сняв цепи с Него, заковало в них Абд уль-Хамида, Его царственного противника и послушную игрушку в руках Его заклятых врагов. Священные останки Баба, заботу о которых поручил Ему покойный Отец, были с огромными трудностями перенесены из тайника в Тегеране в Святую Землю и с почестями захоронены Им в лоне горы Кармель.

Здоровье Абдул-Баха к тому времени было подорвано. Многочисленные недуги - следствие трагических ударов судьбы и почти целой жизни, проведенной в изгнании, - мучили Его. К тому времени Он был уже на пороге Своего семидесятилетия. И все же как только Он освободился после Своего сорокачетырехлетнего заточения, как только Он навсегда упокоил тело Баба и его перестали мучать заботы и мысли, связанные с захоронением бесценного Наследия, Он с непревзойденным мужеством, уверенностью и решимостью восстал, дабы посвятить малый остаток Своих сил и отпущенных Ему земных дней служению столь великому, что оно не сравнится ни с чем в истории первого века Бахаи.

И действительно, если мы правильно оценим их историческую значимость, три года Его поездок сначала в Египет, затем в Европу и Америку знаменуют значительнейшую, поворотную точку в истории этого века. Впервые, через шестьдесят лет после возникновения Веры ее Глава и Верховный Представитель вдребезги разбил оковы, которые во все время служения Баба и Бахауллы столь мучительно сковывали их свободу. Невзирая на репрессивные меры, которые по-прежнему отчасти продолжали ограничивать деятельность подавляющего большинсва приверженцев Веры на ее родине, признанному ее Вождю теперь была гарантирована свобода действий, которой, за ислючением недолгого промежутка, вызванного войной 1914-1918 годов, Он продолжал пользоваться до конца Своей жизни и которая была неразрывно связана с учреждениями Веры и ее всемирным центром.

Столь грандиозная перемена в судьбах Веры вызвала с Его стороны такой всплеск активности, который преисполнил Его последователей на Востоке и Западе восхищением и изумлением и оставил неизгладимый след в ее будущей истории. Он, Кто, по Его собственным словам, ношей вступив под тюремные своды, покинул их уже стариком. Кто ни разу в Своей жизни не выступал публично перед широкой аудиторией, не посещал учебных заведений, не вращался в западных кругах и был совершенно не знаком с обычаями и языками западных стран, - явился не только для того, чтобы провозгласить с кафедр и трибун некоторых из европейских столиц и главных городов Северной Америки основные истины, заключенные в Вере Его Отца, а также ясно показать Божественное происхождение предшествовавших Ему Пророков и вскрыть суть, связующую их с этой Верой.

Полный несгибаемой решимости совершить это многотрудное путешествие, чего бы это Ему не стоило, невзирая на любой риск, Он без особых приготовлений, никого заранее не предупредив, сентябрьским утром 1910 года, через год после падения султана Абд уль-Амида и официального захоронения останков Баба на горе Кармел, сел на корабль, отправлявшийся в Египет, примерно на месяц задержался в Пот-Саиде и дальше собирался проследовать в Европу, однако состояние здоровья вынудило Его вновь остановиться, на сей раз в Александрии и отложить путешествие. Обоснговавшись в пригороде Александрии, Рамлехе, а позже посетив Жайтун и Каир, 11 августа следующего года Он в сопровождении четырех спутников через Корсику добрался до Марселя и после короткой остановки в Тонон-лу-Бэг прибыл в Лондон 4 сентября 1911 года. Спустя примерно месяц Они поехал в Париж, где прожил девять недель, и вернулся в Егепет в декабре 1911 года. Спустя примерно месяц Он поехал в Париж, где прожил девять недель, и вернулся в Египет в декабре 1911 года. Вновь остановившись в Рамлехе, где провел зиму, Он отправился в Свое второе путешествие на Запад на пароходе "Седрик" 25 марта 1912 года, из Неаполя взяв прямой курс на Ноью-Йорк, куда и прибыл одиннадцатого апреля. После продолжительной восьмимесячной поездки, объехав восточные и западные штаты и посетив такие города, как Вашингтон, Чикаго, Кливленд, Питтсубруг, Монклер, Бостон, Ворчестер, Бруклин, Фэнвуд, Милфорд, Филадельфия, Вест-Энглвуд, Джерси, Кембридж, Медфорд, Морристаун, Дублин, Грин-Эйкр, Монреаль, Молден, Буффало, Кеноша, Миннеаполис, Сент-Пол, Омаха, Линкольн, Денвер, Гленвуд-Спрингс, Солт-Лейк-сити, Сан-Франциско, Окленд, Пало-Альто, Беркли, Пасадена, Лос-Анджелес, Сакраменто, Цинциннати и Балтимор, 5 декабря Он отплыл на "Селтике" из Нью-Йорка в Ливерпуль и, сойдя в ливерпульском порту, на поезде добрался до Лондона. Позднее Он посетил Оксфорд, Эдинбург и Бристоль, вернулся в Лондон и 21 января 1913 года уехал в Париж. 30 марта он совершил путешествие в Штутгарт, откуда 9 апреля проследовал в Будапешт, девять дней спустя посетил Вену, 25 апреля вернулся в Штуттгарт, 1 мая прибыл в Париж, где оставался до 12 июня, а через день на "Гималаях" отплыл из Марселя в Египет, четыре дня спустя прибыв в Порт-Саид, и после кратких поездок в Исмаилла и Абукир и длительного пребывания в Рамлехе вернулся в Хайфу 5 декабря 1913 года, закончив, таким образом, Свое историческое путешествие.

Во время Своих эпохальных поездок, перед представительными аудиториями, порою превышающими тысячу человек, Абдул-Баха с блеском и простотой, убедительно и неопровержимо, впервые за все годы Своего служения изложил те основополагающие приципы Веры Своего Отца, которые вкупе с законами и заповедями, явленными в Китаб-и-Акдас, составляют краеугольный камень последнего Откровения Божиего, данного человечеству. Самостоятельные, независимые поиски истины, не скованные традицией и суеверием; единство человеческого рода как основной принцип и фундаментальная доктрина Веры; изначальное единство всех религий; осуждение всех и всяческих предрассудков, будь то религиозные, расовые, классовые или национальные; обоюдная гармония между религией и наукой; равенство мужчины и женщины как два крыла, на которых человечество, подобно птице, сможет воспарить ввысь;и введение обязательного образования; разработка и принятие всемирного языка как дополнительное средство общения; упразднение полюсов богатства и бедности; учреждение всемирного трибунала для разрешения межнациональных конфликтов;и прославление труда как формы высокого служения; восхваление справедливости как урководящего принципа в жизни человеческого общества и религии - как бастиона для защиты людей и народов; и, наконец, установление постоянного мира на Земле как высшая цель человечества - таковы были основные элементы Божественного уклада, которые Он провозглашал лидерам общественной мысли, так же, как и самым широким массам, во время Своих миссионерских путешествий. Изложение этих жизненных истин Веры Бахауллы, которые Он охарактеризовал как "дух столетья", Он сопровождал серьезными и неоднократными предупредениями о надвигающейся вспышке губительного пламени, каковое, если государственные деятели мира не предпримут надлежащих мер, охватит весь европейский континент. Более того, во время Сових поездок и выступлений Он предсказывал коренные перемены, которые ожидают Европу, предвосхищал неизбежную децентрализацию политической власти, намекал на сложности, с которыми придется столкнуться в Турции, предрекал преследования евреев в Европе и категорически утверждал, что "знамя человеческого единства будет водружено, престол вселенского мира будет воздвигнут, и мир станет иным" (лик мира изменится).

Во время своих поездок Абдул-Баха проявлял кипучую жизненную энергию, смелость, незаурядность мысли и настолько отдавался поставленной Им перед Собой задаче, что вызвал изумление и восхищение всех, кто удостоился чести близко общаться с Ним и эти дни. Безразличный к достопримечательностям, которые обычно привлекают внимание путешественников и которые сопровождавшие Его часто предлагали Ему посмотреть; ранвым образом не заботясь о Своих удобствах и здоровье; не щадя сил и энергии, от ранней зари и до поздней ночи; непреклонно отказываясь от всех подарков и любых предложений оплатить Его путешествия; неустанно заботясь о больных, увечных и скорбящих;и не идущий ни на какие уступки в деле защиты непривилегированных слоев населения; осыпая бедняков дождем Своих милостей; не снисходя к нападкам, которым подвергали Его со всех сторон фанатичные ортодоксы и сектанты; удивительный в Своей откровенности, когда - с кафедр и трибун - Он говорил о пророческой Миссии Христа, обращаясь к иудеям, о Божественном происхождении ислама в церквях и синагогах, об истине Божественного Откровения и необходимости религии равно для материалистов, аттеистов и агностиков; несравненный в Своих хвалах Бахаулле, которые Он возносил в святилищах различных сект и вероисповеданий; бескорыстный и не заискивающий перед богатыми и титулованными особами ни в Англии, ни в Соединенных Штатах, и, наконец, хотя и не в последнюю очередь - неподражаемый в непосредственности, искренности и неподдельности той теплоты и симпатии, с какими Он относился к друзьями и людям совершенно незнакомым, и верующим и неверующим, богатым и бедным, знатным и незнатным, ко всем, с кем Он подолгу беседовал или встречал мимоходом - на корабле, во время прогулки, в парках и скверах, на приемах и банкетах, в убогих жилищах и богатых особняках, на собрании Своих последователей или на том, куда попадал случайно, - Он, воплощение всех добродетелй, живой идеал Веры Бахаи, на протяжении трех напряженнейших лет не уставал возвещать миру, погрязшему в материализме и стоящему на краю войн и потрясений, целительную, богоданную истину, заключенную в Откровении Его Отца.

На протяжении нескольких Его посещений Египта Он не раз встречался с Хедивом, Аббасом Хельми-пашой II, был представлен лорду Китченеру, беседовал с Муфтием, шейхом Мухаммадом Бабхитом, так же как и с Имамом Хедива, шейхом Мухаммадом Рашидом, и многими улемами, пашами, персидскими вельможами, члепнами турецкого парламента, издателями крупнейших газет Каира и Александрии и прочими ведущими представителями широко известных религиозных и светских учреждений.

Во время Его пребывания в Англии дом, предоставленный в Его распоряжение в Кэдоган Гарденс, превратился в истинную мекку для самых разных людей, жаждавших посетить Узника Акки, который избрал их великий город первым местом для осуществления Своих трудов на Западе. "О бесконечный поток паломников, посетителей, гостей! - пишет Его набожная почитательница и хозяйка, принимавшая Его в Лондоне. - Вспоминая эти дни, мы до сих пор слышим отзвук их шагов - людей, пришедших сюда со всех концов света. Одна нескончаемая процессия - каждый день, с утра до вечера! Министры и миссионеры, восточные ученые и оккультисты, деловые люди и мистики, англикане, католики и нонконформисты, теософы и индуисты, христианские богословы и доктора медицины, мусульмане, буддисты и поклонники Зороастра. К Нему стекались все: политики, солдаты Армии Спасения и прочие борцы за человеческое благо, суфражистки, журналисты, писатели, поэты и целители, портные и дама большого света, художники и ремесленники, безработные, нищие люди процветающие торговцы, представители театрального и музыкального мира - все побывли здесь; и всех - равно великих и малых - Святой Посланник, Который всегда жертвовал Своею жизнью на благо других людей, принимал с одинаковым сочувствием и благоволением".

Первое значительное выступление Абдул-Баха перед западной публикой состоялось в христианском храме 10 сентября 1911 года, когда Он обратился с кафедры к до отказа заполнившему Сити Темпл люду. Представленный пастором и настоятелем собора, преподобным Р. Дж. Кемпбеллом, Он в простых, но глубоко волнующих словах, Своим звучным голосом стал говорить о едином Боге, утверждая исконное единство всех религий, и впровозгласил, что ныне час единения всех сынов человеческих, всех рас, религий и классов - пробил. В другой раз, 17 сентября, по просьбе архидиакона Вильберфорса Он обратился к пастве церкви Св. Иоанна в Вестминистере, после вечерней службы, избрав темой непостижимое величие Божества, в том духе, в каком толкует его Бахаулла в Китаб-и-Икане. "Архидиакон, - как писал один из очевидцев, - предложил Гостю епископское кресло и, стоя позади, сам читал вслух обращение Абдул-Баха. Глубоко тронутые, следуя примеру архидиакона, собравшиеся преклонили колени, дабы получить благословение от Слуги Божия, который, стоя и простерев руки, взывал к Нему своим дивным, то возвышающимся, то затихающим голосом".

Получив приглашение на завтрак от лорд-мэра Лондона, Он посетил его в Мэншион Хаус; по просьбе президента Теософского общества Он выступал перед его членами в штаб-квартире общества, а также - перед собранием Философского лондонского центра; депутация общества Брамы пригласила Его выступить перед своими жрецами; по приглашению Мусульманской общины Великобритании Он выступил со словом о мировом единстве в мечети Вокинга, после чего Ему был оказан пышный прием персидскими принцами, вельможами, бывшими министрами и членами персидского посольства в Лондоне. Он гостил в доме у доктора Т. К. Чейна в Оксфорде, и обратился со словом к "широкой и глубоко заинтересованной аудитории", состоявшей из докторов и профессоров Манчестерского колледжа под председательством доктора Эстлина Карпентера. Он выступал также с кафедры конгрегационалисткой церкви в Ист-Энде, в столице, по просьбе ее настоятеля; обращался к собраниям в Кекстон- и Вестминстер-холле, причем последнее происходило под председательством сэра Томаса Беркли, а также присутствовал на представлении "Страстного Сердца" - рождественской мистерии в Черч Хаус, в Вестминстере; это было первое драматическое представление, которое Он когда-либо видел, и живое изображение жизни и страданий Иисуса Христа растрогало Его до слез. В Зале Пассмор Эдвардс Сеттлмент, в Тависток Плэйс, Он выступил перед аудиторией, собравшей четыреста шестьдесят человек под председательством профессора Майкла Седлера, посетил женщин-работниц того же города, отдыхавших в Веннере, в Бифлете, примерно в двадцати милях от Лондона, а затем посетил это место еще раз, встречаясь с людьми всех чинов и званий, которые специально собрались, чтобы увидеть Его, и среди которых можно было встретить "Священников различных конфессий, директора общественной школы для мальчиков, члена Парламента, врача, знаменитого автора политических трудов, университетского ректора, журналистов, известного поэта и государственного чиновника из столицы". "Надолго запомнится, - писал человек, ведший летопись Его посещения Англии, описывая эту сцену, - как в мягких лучах закатного солнца Он сидел на выступе окна, обняв за плечи совершенно оборванного, но совершенно счастливого мальчугана, который пришел просить у Абдул-Баха шесть пенсов для своей копилки и своей больной, прикованной к постели матери, в то время, как в комнате вокруг Него толпились люди - мужчины и женщины, обсуждая проблемы образования, социализма, билля о реформах, споря о том, какую роль сыграет появление подводных лодок и беспроволочного телеграфа в жизни человечества, вступающего в новую эру".

Среди тех, кто посетил Его в те памятные дни Его пребывания в Англии и Шотландии, были преподобный архидиакон Вильберфорс, преподобный Ронда Вильямс, преподобный Роланд Корбет, лорд Ламингтон, сэр Ричарди леди Степли, сэр Майкл Седлер, Джалал уд-Доуле - сын Зилл ус-Султана, сэр Эймир Али, покойный махараджа Джалавара, который не раз навещал Его, дал в Его честь изысканный обед и устроил прием, махараджа Раджпутана, рани из Саравака, принцесса Нараджа, баронесса Бранскоф, леди Вейлис и ее сестра, леди Гленкомер, леди Агнью, мисс Констанс Мед, профессор Э. Г. Браун, профессор Патрик Джедд, мистер Альберт Доусон - издатель "Христианского Благополучия", мистер Дэвид Грэхем Поул, миссис Анни Безант, миссис Панкхерст и мистер Стид, который подолгу и откровенно беседовал с Ним. "Многие, очень многие, - пишет Его хозяйка, описывая впечатление, которое Он производил на тех, кто удоставался чести личной аудиенции, - стремились к общению со столь неповторимым человеком, причем печать Его неповторимости мы различали на лицах тех, кому удавалось непосредственно лицезреть Учителя - в их взгляде читалась смесь изумления, зачарованности и некоей тихой радости. Порой мы чувствовали, что они как бы с неохотой возвращаются во внешний мир, словно бы некая ненарушимая связь устанавливалась между ними предметом их поклонения, хотя земное старалось властно привлечь их к себе". "Глубокое впечатление, - пишет вышеупомянутый летописец, суммируя результаты того памятного посещения, - оставалось в умах и памяти самых разных людей, мужчин и женщин... Сколь радостно было пребывание Абдул-Баха в Лондоне, столь печальным было расставанье с Ним. Он оставил среди англичан множество друзей. Его любовь зажигала любовью сердца других. Его сердце раскрылось навстречу Западу, сердце же западного мира приняло в свои объятья восточного патриарха. В Его словах было нечто, что взывало не только к нем, кто непосредственно слышал Его, но и ко всем сынам и дочерям людским".

В Париже, где Абдул-Баха временно занимал квартиру на Авеню де Камоэнс, Его ожидал прием не менее доброжелательный и теплый, чем тот, который оказали Ему друзья и последователи в Лондоне. "Во время визита в Париж, - свидетельствует преданная английская хозяйка Абдул-Баха, последовавшая за Ним во Францию, - так же, как и в Лондоне, обычные будничные происшествия превращались в события высокого духовного смысла... Каждое утро, по Своему обыкновению, Учитель излагал основы Веры Бахауллы собравшимся вокруг Него людям - образованным и необразованным, слушавшим Его с одинаковым почтением, жадно ловившим каждое Его слово. Среди них были представители всех национальностей и верований, пришедшие с Востока и с Запада, теософы, агностики, материалисты, спириты, христианские богословы, социал-реформаторы, индиусты, суфии, мусульмане, буддисты, зороастрийцы и многие другие". "Интеревью следовало за интервью, - продолжает она. - Приходили и церковнослужители различных ответлений Древа христианской религии, некоторые из них искренне желали познакомиться с новыми гранями Истины... Находились и такие, которые затыкали уши, не желая ни слышать, ни понимать Его".

Среди тех, кому выпала честь получить у Него личную аудиенцию, были персидские принцы, министры в отставке, вельможи: персидский министр Зул ус-Султан, турецкий посол в Париже, бывший губернатор Бейрута, Рашид-паша, турецкие паши и министры в отставке, господин Арвака - японский посол при испанском дворе. Он выступал перед собраниями эсперантистов и теософов, студентов факультета богословия и большими аудиториями в Обществе спиритов; как-то по приглашению священника одного из беднейших районов города Он обратилс я со словом к его пастве, в то время как Его последователи, уже знакомые с Его учением, на многочисленных собраниях из Его собственных уст регулярно слушали подробное изложение отдельных аспектов Веры Его Отца.

В Штутгарте, куда, невзирая на плохое самочувствие, Он соверши короткую, но незабываемую поездку, за тем, чтобы лично познакомиться с членами общины Его восторженных и горячо любимых немецких друзей, Он помимо посещения собраний Его преданных последователей щедро благословил членов Молодежной группы, собравшихся в Эслингене, и по приглашению профессора Кристаля, президента Европейского общетва эсперантистов, выступил перед большой аудиторией в клубе этого общества. Кроме этого, Он посетил Бад Мергентайм в Вюртемберге, где несколько лет спустя, в 1915 году, один из Его благодарных учеников воздвиг монумент в память о Его визите. "Кротость, любовь и набожность немецких верующих, - пишет очевидец, - были истинной отрадой для Абдул-Баха, и они приняли Его благословения и ободряющие слова совета с полным смирением... Друзья издалека и живущие поблизости спешили увидеть Учителя. Гостиница "Маркарт" была постоянно полна посетителей. Абдул-Баха встречал всех с такой любовью, лаской и радушием, что лица их светились радостью и счастьем".

В Вене, где Он задержался на несколько дней, Абдул-Баха выступил перед собранием теософов этого города, а в Будапеште Он встречался и беседовал с ректором университета, несколько раз виделся со знаменитым востоковедом профессором Арминнусом Вамбери, выступал в Теософском обществе, а также встречался с президентов Общества урало-алтайских языков и представителями Тюркского общества, с военными, членами Парламента и делегацией младотурков, сопровождавший которую профессор Юлиус Германус радушно приветствовал Гостя. "В эти дни, - письменно свидетельствует доктор Руштам Вамбери, - Его (Абдул-Баха) комната в гостинице "Дунапалота" превратилась в истинную мекку для всех, кого неотразимо, магически притягивал к себе восточный мистицизм и мудрость Учителя. Среди Его посетителей были граф Альберт Аппони, преподобный отец Александр Гиссвайн, профессор Игнатиус Гольдзихер, всемирно известный востоковед, профессор Роберт А. Надлер, знаменитый будапешсткий зудожник и председатель Венгерского теософского общества".

Однако именно Северная Америка стала свидетелем удивительного проявления поистине безграничной жизненной энергии, которую продемонстрировал Абдул-Баха в ходе Своих поездок. Замечательные успехи, достигнутые общинами Его последователей в Северной Америке и Канаде, особая восприимчивость американской публики к Его Посланию, равно как и осознание Им высокого предназначения, уготованного народу этого континента, - полностью оправдали время и силы, затраченные на этот, важнейший этап Его путешествия. Поездка, во время которой - с апреля по декабрь - Он проделал более пяти тысяч миль, совершив путь от Атлантического побержья до Тихого океана и обратно, произнесенные Им речи, могущие составить не менее трех томов, стали вершиной этого путешествия и полностью оправдали далеко идущие результаты, которые, и Он хорошо это знал, принесут Его труды. "Это длительное путешествие, - заявил Он Своим последователям на первой встрече с ними в Нью-Йорке, - докажет, сколь велика Моя любовь к вам. Немало тревог и огорчений ждало Меня на пути, но думая о встрече с вами, Я забывал о них".

Характер Его деятельности полностью продемонстрировал, какое большое значение придавал Он этому визиту. Собственноручная закладка Им первого камня Машрик уль-Азкара на берегу озера Мичиган, неподалеку от Чикаго, на недавно приобретенной земле в присутствии большого количества бахаи, специально прибывших с Востока и Запада; решительное утверждение требований Завета, установленного Бахауллой, непосредственно вслед за чтением нового перевода "Скрижали Ветви" на общем собрании Его последователей в Нью-Йорке, отныне получившем название "Град Завета"; глубоко трогательная церемония в Инглвуде, штат Калифорния, в связи с Его паломничеством к могиле Торнтона Чейза, "первого верующего Америки" - человека, который действительно первым за Западе всей душой принял Дело Бахауллы; символический Праздник, который Он устроил для большого числа Своих учеников на открытом воздухе, в яркой зелени июньского дня в Вест-Инглвуде, в Нью-Джерси; багословение, с которым Он обратился к открытому форуму в Грин-Эйкр, на берегу реки Пискатакуа, где собралось множество Его последователей и где впоследствии была организована одна из первых летних школ Бахаи в Западном полушарии - первое признанное учреждение, основанное на пожертвования американских верующих; Его обращение к многосотенной аудитории посещающих недавно образованный Храм Единства Бахаи в Чикаго; и наконец, хотя и не в последнюю очередь, показательная церемония, во время которой Он соединил узами брака двух Своих последователей - представителей черной и белой расы, - таковы наиболее важные события, связанные с Его посещением общины американских верующих, шаги, направленные на то, чтобы проложить путь возведению центрального Дома Поклонения, чтобы укрепить американских бахаи перед грядущими испытаниями, сплотить их ряды и благословить первые ростки того Административного Порядка, который им скоро предстояло возводить и отстаивать.

Не менее замечательна публичаная деятельность Абдул-Баха в процессе Его общения со множеством людей, с которыми Он сталкивался во время Своего путешествия по континенту. Полный рассказ о Его каждодневной разнообразной деятельности на протяжении более чем восьми месяцев не уложится в рамки нашего обзора. Достаточно сказать, что в одном только Нью-Йорке Он выступал публично и нанес официальные визиты не мене чем в пятьдесят пять различных мест. Пацифистские общества, христианские и иудаистские общины, колледжи и университеты, благотворительные организации, культурные общества нравственного совершенствования, центры новых философий, метафизические объединения, женские клубы, научные ассоциации, собрания эсперантистов, теософов, мормонов и агностиков, центры развития цветного населения, представители сирийских, армянских, греческих, китайских и японских общин - со всеми вступал Он в живой контакт, и все они удостаивались услышать из Его уст Послания Его Отца. Пресса также, будь то в форме комментариев или репортажей о Его лекциях, быстро сумела оценить широту Его видения и характер Его проповедей.

Его речь на Конференции в защиту мира на озере Махонк; Его обращения к большим собраниям в Колумбийском, Гервардском и Нью-Йоркском университетах; Его участие в четвертой ежегодной конференции Национальной ассоциации за развитие цветного населения; Его смелое заявление о равной истинности пророческих Миссий Иисуса Христа и Мухаммада, сделанное в Храме Эмманд-Эль - в синагоге Сан-Франциско, где собралось не менее двух тысяч человек; Его яркая речь, произнесенная Им в присутствии тысячи восьмисот студентов и ста восьмидесяти преподавателей Стенфордского университета в Лиланде; Его памятное посещение Благотворительной миссии Бауэри в одной из нью-йоркских трущоб; блестящий прием, данный в Его честь в Вашингтоне, на котором Ему были представлены многие выдающиеся личности в социальной жизни столицы, - одни из самых ярких с значительных эпизодов незабываемой Миссии, Его Служения Делу Отца. Государственные секретари, послы, конгрессмены, видные деятели христианской церкви и раввины, а также другие известные люди удостоились Его присутствия, среди них такие, как доктор Д. С. Джордан, ректор Стенфордского университета, профессор Джексон из Колумбийского университета, профессор Джеп из Оксфордского университета, рабби Стивен Вайз из Нью-Йорка, доктор Мартин А. Мейер, рабби Джозеф Л. Леви, рабби Абрам Симон, Александр Грэхем Бэлл, Рабиндранат Тагор, достопочтенный Франклин К. Лэйн, миссис Уильям Дженнингс Брайан, Эндрю Карнеги, достопочтенный Франклин Макви, министр финансов Соединенных Штатов, Ли Маккланг, мистер Рузвельт, адмирал Уэйн Райт, адмирал Пири, британский, голландский и швейцарский послы в Вашингтоне, Юсуф Дийа-паша - турецкий представитель в столице, Томас Ситон, достопочтенный Уильям Сульзер и принц Мухаммад Али - брат египетского хедива.

"Когда Абдул-Баха впервые посетил эту страну в 1912 года, - пишет комментатор Его путешествий по Америке, - большая, доброжелательно настроенная аудитория с нетерпением ожидала личной встречи с Ним, чтобы из Его собственных уст услышать весть любви и духовности... Помимо того, что Он говорил, было во всей Его внешности нечто такое, что трудно писать и что производило глубокое впечатление на всех, кто лично общался с Ним. Высокий лоб, борода патриарха, взгляд, казавшийся отрешенным от мира преходящих чувств, тихий, но ясный и проникновенный голос, скозящая во всех Его чертах кротость, неугасимая любовь, но главное, одновременно ощущение силы и мягкости - вот что придавало всему Его облику исключительную возвышенность и духовность, которые и бесконечно отдаляли Его, и в то же время делали близким любому простому смертному, любой падшей душе, и это, и еще очень-очень многое, что не поддается определнию, оставило в сердцах Его друзей неизгладимую, драгоценную память".

Сколь бы неполным ни был наш рассказ о поездках Абдул-Баха по Европе и Америке, мы не можем не упомянуть о нескольких любопытных происшествиях, которые часто случались во время Его общения в людьми. Твердая решимость некоего исполненного рвения юноши, который, боясь, что Абдул-Баха не посетит западные штаты, и не имея денег, чтобы самому приезать в Новую Англию, проделал весь путь от Миннеаполиса до Мэна, лежа между осями паровозных колес; чудесная перемена в судьбе сына приходского священника из Англии, который, доведенный до отчаяния унизительной нищетой, бредя по набережной Темзы, думал о том, чтобы лишить себя жизни, но, увидев в втрине фотографию Абдул-Баха, поинтересовался, кто это, поспешил встретиться с Ним и был настолько утешен Его ободряющими, ласковыми словами, что навсегда оставил мысль покончить с собой; необычайный случай с женщиной, чья маленькая дочь увидела сон, в котором ей явился сошедший на землю Христос, после чего, заметив в окне газетной лавки изображение Абдул-Баха, девочка тут же признала в Нем Христа, явившегося ей во сне, и все это настолько подействовало на ее мать, что прочитав, что Абдул-Баха находится в Париже, она немедля села на отправлявшийся в Европу пароход, чтобы поскорее разыскать Его и встретиться с Ним; решение, принятое неким японским книгоиздателем - прервать свой путь в Токио и из Константинополя направиться в Лондон, чтобы "испытать радость, проведя хотя бы один вечер рядом с Ним"; трогательная сцена, когда, получив из рук Своего персидского друга, недано прибывшего в Лондон из Ашхабада, завернутые в тряпицу черствую корку черного хлеба и сморщенное яблоко - подношение бедного ашхабадского рабочего - бахаи, - Он развернул подарок перед собравшимися гостями и, оставив свою еду нетронутой, преломил хлеб и стал есть его, разделив остальное между присутствующими, - таковы лишь некоторые из множеста случаев, проливающих свет на некоторые личные стороны Его памятных поездок.

Никогда не сотрутся из памяти и некоторые сцены, так или иначе связанные с величественным Образом патриарха, путешествующего по городам Европы и Америки. Замечательная беседа, во время которой Абдул-Баха, любовно возложив руку на голову архидиакона Вильберфорса, отвечал на вопросы видного священнослужителя, сидевшего рядом с Ним на низкой скамье; еще более замечательная сцена, когда тот же архидиакон, после того как он вместе со своей паствой коленопреклоненно принимал благословение в церкви Святого Иоанна, затем рука об руку с Гостем проследовал в ризницу, а люди, стоя, всем хором воспевали гимны; Джалал уд-Доуле, распростертый у Его ног, кающийся и вымаливающий прощения за все свои прежние грехи; радушный прием, оказанный Ему в Стенфордском университете в Лиланде, когда более чем перед двумя тысячами студентов и преподавателей Он произнес речь о возвышеннейших истинах, что подвигли Его принести благую весть на Запад; трогательное зрелище в Благотворительной миссии в Бауэри, когда четыреста нью-йоркских бедняков один за другим прошли перед Ним, и каждый получил из Его благословенных рук серебрянную монету; страстные слова жившей в Бостоне женщины-сирянки, которая, пробившись сквозь окружавшую Его толпу, бросилась к Его ногам, восклицая: "Клянусь, я вижу в Тебе Дух Господень и Самого Иисуса Христа"; не менее пылкая дань преклонения, которую выразили Ему двое арабов, которые, когда Он уезжал из дублина, штат Нью-Хейвен, бросились перед Ним наземь и, громко рыдая, поклялись, что Он есть Посланец Божий; многолюдное, двухтысячное собрание в синагоге Сан-Франциско, затаив дыхание слушавшее Его речь о равноценности заповедей Мухаммада и Иисуса Христа; одно из вечерних собраний в Монреале, выступая перед которым и излагая Свою тему, Он был охвачен таким пылом, что чалма упала с Его головы; неистовствующая толпа в одном из бедных кварталов Парижа, которая, завороженная Его видом, смолкла и, почтительно расступившись, дала Ему пройти, когда Он возвращался после Своего выступления в Миссионерском доме; впечатляющий жест целителя зороастрийца, который перед самым отбытием Абдул-Баха из Лондона, задыхаясь от волнения и спешки, появился, чтобы попрощаться с Учителем, и умастив Его голову, а затем и грудь благовоенным маслом и, пожав руки всем присутствующим, повесил на грудь Абдул-Баха венок из роз и лилий; толпа посетителей, с первыми лучами солнца собирающаяся у Его дома в Кэдоган-Гарденс и терпеливо ждущая, когда двери откроются и можно будет войти; Его величественная фигура, уверенным, твердым шагом поднимающаяся на трибуну или застывшая, воздев руки, дабы произнести благословение - равно в христианской церкви и синагоге - перед почтительно внимающей толпой; великосветская лондонская дама, в неожиданном почтительном реверансе склоняющаясья перед Ним; пронзительное, щемящее чувство при виде того, как Он низко склоняется над могилой Своего любимейшего ученика Торнтона Чейза на кладбище в Инглвуде, чтобы поцеловать надгробную плиту, - жест, которому не замедлили последовать и все остальные; знаменитое собрание, на которое явились христиане, иудеи и мусульмане, мужчины и женщины, представители Запада и Востока, желая услышать Его речь о мировом единстве, которую Он произносил в мечети в Вокинге, - эти и им подобные сцены и воспоминания, даже застыв в типографских литерах, неизбежно сохраняют много от яркости и силы первоначального впечатления.

Кто скажет, какие чувства переполняли сердце Абдул-Баха в те моменты, когда Он ощущал Себя центральным действующим лицом этих незабываемых сцен? Кто скажет, какие мысли проносились в Его голове, когда Он садился завтракать за одним столом с лордом-мэром Лондона, или когда хедив Египта с необычайными почестями принимал Его в своем дворце, или когда Он слышал возгласы "Аллаху Абха" и благодарственные гимны и молитвы, которыми приветствовали Его приближение многочисленные и блестящие собрания Его воодушевленных последователей и друзей в столь многих городах американского континента? Кто скажет, какие воспоминания пробуждались в Его душе, когда Он стоял перед горохочущими низвергающимися водами Ниагары, дыша чистым воздухом далекой земли, или в минуты короткого и столь необходимого отдыха глядел на зелень лесов Гленвуд-Спрингс, или, окруженный почтительной свитой восточных верующих, проходил по аллеям садов Трокадеро в Париже, или в одиночестве, вечером брел, глядя на Гудзон в Нью-Йорке, или когда мерял шагами террасу "Отель де Парк" в Тонон-ле-Бэн, откуда открывался вид на Женевское озеро, или когда, стоя на Серпентайн Бридж в Лондоне, следил за перламутровым ожерельем огней, сквозящих за деревьями, доколе хватало глаз? Воспоминания о горетях, нищете и тяжелых предчувствиях Его детства; воспоминания о том, как Его мать продала золотые пуговицы со своего платья, чтобы было на что прокормить Его, Его братьев и сестер, и как она зе в самые черные дни насыпала Ему в ладонь горсточку сухой муки, чтобы Он мог утолить голод; о том, как, ребенком, Его преследовала и осыпала бранью толпа негодяев на улицах Тегерана; о сырой и мрачной, похоже на склеп комнате, которую Он занимал в казармах Акки, и о Своем заточении в тюрьме этого города - подобные воспоминания наверняка теснились в Его душе. Наверняка представлялся Ему и Баб, плененный в крепости среди горных круч Азербайджана, где по ночам Ему даже отказывали в светильнике, и жестокая и трагическая Его казнь, когда сотни пуль пронизил грудь Юноши. Но больше всего, должно быть, Он вспоминал о Бахаулле, Которого любил так страстно и с Которым, с ранних лет, разделял все выпавшие на Его долю тяготы. Зловонные миазмы темницы Сейах Чаль в Тегеране; битье палками, которому Бахаулла подвергся в Амуле; скудные гроши, наполнявшие Его кашкуль, когда Он два года скитался под видом дервиша в горах Курдистана; Багдад, где у Него не было даже чистой смены белья, а Его спутники вынуждены были перебиваться горстью фиников в день; Его заточение в темнице Акки, где за девять лет Он не видел даже клочка зелени, и публичное унижение, которому Его подвергли в городской управе, - подобные сцены трагического прошлого не раз должны были переполнять Его смешанным чувством скорби и благодарности при виде стольких знаков уважения, преклонения и почета, который ныне выказывали по отношению к Нему и Вере, которую Он представлял. "О Бахаулла! Что сотворил Ты?" - воскликнул Он однажды, по словам летописца Его путешествий, совершая Свой третий визит, назначенный по приезде в Вашингтон. "О Бахаулла! Тебе отдаю я свою жизнь! О Бахаулла! Во Имя Твое отдаю свою душу! Сколь полны тягот и скорбей были дни Твои! Сколь тяжкие испытания выпали на Твою долю! Сколь прочно основание, что Ты заложил, и сколь славно водруженное Тобою знамя!" "Однажды во время прогулки, - свидетельствует далее летописец, - Он стал вспоминать о днях жизни Благословенной Красы, и с особой печалью - о том времени, когда Он находился в Сулейманийа, и о том зле, которое Ему там причиняли. Хотя Он не раз уже рассказывал об этих событиях, но в тот день дал волю чувствам и не смог сдержать громких рыданий... Окуржавшие Его рыдали вместе с Ним, скорбно слушая повесть о страшных испытаниях, которые довелось вынести Древней Красе, и растроганные сердечной мягкостью Его Сына".

Наиболее значительная сцена вековой драмы завершилась. Еще одна славная Глава была вписана в историю первого века Бахаи. Ростки будущего неслыханного могущества были посажены рукой Самого Средоточия Завета в плодородную почву полей Западного мира. Никогда за всю историю религии не возникало личности, способной совершить столь великий и поистине непереоценимый труд. Благодатные эти путешествия привели в действие силы, коорые даже теперь, почти тридцать пять лет спустя, мы не в состоянии до конца измерить и постичь. Даже сама королева, вдохновленная неопровержимыми доводами, которые Абдул-Баха привел в Своей речи в защиту божественного происхождения Мухаммада, объявила о том, что принимает новую веру, и публично засвидетельствовала Божественную суть исламского Пророка. Даже сам президент Соединенных Штатов, проникшись некоторыми из принципов, столь ясно провозглашенных Им в Его речах, включил их в Мирную программу - одно из наиболее влиятельных и благородных предложений, которые должны обеспечить благополучие и безопасность человечества. Но, увы! мир, по-прежнему оставшийся глухим к Его увещеваниями и предостержениям, успел пережить две беспрецедентно жестоких мировых войны, последствия которых вряд ли кому дано отчетливо оценить.

Информация о материале

Просмотров: 888

Историческое путешествие Абдул-Баха на Запад, и в особенности Его восьмимесячную поездку по Соединенным Штатам Америки можно считать кульминацией Его служения - служения, чьи счастливые дары и удивительные достижения смогут по достоинству оценить лишь грядущие поколения. Подобно тому, как дневное светило Откровения Бахауллы воссияло в полуденном блеске в час провозглашения Его Послания правителям Земли в Адрианополе, так же и Светило Его Завета достигло зенита, озаряя все вокруг Своими лучами, когда Тот, Кто был его назначенным Средоточием, восстал во всем блеске славы и величия Веры Своего Отца среди народов Запада.

Сей установленный свыше Завет вскоре после своего появления со всей несомненностью продемонстрировал свою несокрушимую силу, нанеся ряд сокрушительных поражений силам зла, которые нарушители Завета бросили против него. Его животворная сила скоро проявилась в череде славных побед, которые его глашатаи столь быстро и решительно одержали в дальних городах Западной Европы и Соединенных Штатах Америки. Его возвышенные призывы полностью подтвердились, доказав свою способность сохранять единство и целостность Веры как на Востоке, так и на Западе. Более того, он последовательно доказал свою неукротимую мощь памятной победой - свержением султана Абд уль-Хамида и последующим освобождением назначенного Средоточия из сорокалетнего заточения. Тем же, кто еще продолжал сомневаться в его Божественном происхождении, он представил еще одно неоспоримое свидетельство своей правомочности, вдохновив Абдул-Баха, вопреки серьезнейшим препятствиям, на перенесение и захоронение останков Баба в мавзолее на горе Кармель. И наконец, он с доныне невиданной убедительностью продемонстрировал всему человечеству свои бескрйние возможности, воодушевив Того, Кто есть его дух и его цель, предпринять трехлетнее путешествие, неся Свою Миссию в страны Запада - Миссию столь грандиозную, что она поистине заслуживает права считаться величайшим подвигом из всех, связанных с Его служением. Но сколь выдающимися бы они ни были, это были не единственные плоды, взращенные неустанными героическими усилиями Средоточия Завета. Рост и распространение Веры Его Отца на Востоке; начало деятельности, которая знаменовала зарождение будущего Административного Порядка; возведение первого в мире Бахаи Машрик уль-Азкара в Ашхабаде, в русской части Туркестана; пропаганда и распространение литературы Бахаи; явление Скрижалей о Божественном Предначертании и проникновение Веры на Австралийский континент - все это можно рассматривать как выдающиеся достижения, придавшие особый блеск несравненому служению Абдул-Баха.

В самой колыбели Веры - Персии, несмотря на гонения, которые на протяжении всех лет служения Абдул-Баха продолжались с неумолимой жестокостью, стали явно заметны ощутимые перемены, свидетельствующие о постепенном переходе существовашей до сих пор в подполье общины на легальное положение. Четыре года спустя после вознесения Бахауллы, Насир ад-Дин-шах, накануне своего юбилея, которому прдназначалось стать поворотной точкой в истории страны, пал от руки убийцы по имени Мирза Реза - последователя известного Сейида Джемаль уд-Дин Афгани, противника Веры и одного из зачинателей конституционного движения, которое, набирая все больший размах в годы правления сына Насир ад-Дин-шаха и его преемника Музаффар уд-Дина, поставило и без того преследуемую общину в еще более тяжелые условия. Даже вину за убийство шаха поначалу возложили на членов общины, о чем свидетельствует жестокая, последовавшая непосредственно за покушением на государя казнь известного учителя и поэта Мирзы Али Мухаммада, по имени Варка (Голубь), которое дал ему Бахаулла. Вместе со своим двенадцатилетним сыном Рухуллой он был с бесчеловечной свирепостью убит в тегеранской тюрьме кровожадным Заджибом уд-Доуле, который, вознив свой кинжал в грудь отца и искромсав на куски его тело, потребовал от стоявшего рядом сына отречься от Веры, а встретив решительный отказ, задушил его веревкой.

За три года до этого юноша по имени Мухаммад Реза-йе Йезди был застрелен в своем родном городе Йезде в вечер своей свадьбы на пути из городских бань домой - первый мученик за годы служения Абдул-Баха. В Турбат Хайдарийа, вследствие покушения на шаха, были приговорены к смерти пять человек, известные как Шухада-йе Хамсе (Пять Мучеников). Известный мешхедский купец Хаджи Мухаммад Тебризи был убит, а тело его сожжено. Новый государь и его Великий везирь - беспринципный и ретроградный Мирза Али Ашгар-хан, Атабик Азам, в 1902 году встречались в Париже с двумя представителями последователей Веры, но встреча не пренесла никаких реальных результатов. Напротив, новая волна преследований прокатилась по стране несколькими годами позже - преследований, с ростом конституционного движения становившихся еще более жестокими: реакционеры выдвигали против верующих бахаи беспочвенные обвинененя и публично клеймили их как разжигателей национализма.

В Исфахане некоего Мухаммада Джавада, раздев догола, подвергли бичеванию проволочным жгутом, а в Кашане приверженцев Веры, перешедших в нее из иудейской общины, сковали цепями и избили по наущению как мусульманских священников, так и еврейских раввинов. Однако именно в Йезде и его окрестностях произошли самые кровопролитные выступления за все годы служения Абдул-Баха. Уроженец Йезда по имени Хаджи Мирза Халаби Саз был столь безжалостно избит, что жена его бросилась на тело мужа, желая защитить его от побоев, но, в свою очередь, подверглась жестокому избиению, после чего лицо Хаджи Мирзы искромсали мясницким тесаком. Его одиннадцатилетнего сына немилосердно пороли хлыстом, кололи ножами и в конце концов замучили насмерть. За полдня было убито девять человек. Шеститысячная толпа, состоявшая из мужчин и женщин, обрушила свою ярость на беззащитных жертв, причем некоторые заходили так далеко, что принимались пить их кровь. В нескольких случаях, как то принимались пить их кровь. В нескольких случаях, как то произошло в человеком по имени Мирза Асадулла Саббаг, толпа грабила и громила имущество несчастных. Обезумевшие люди проявляли такую жестокость, что некоторые из правительственных чиновников не смогли сдержать слез при виде ужасающих сцен, в которых женщины этого города сыграли самую постыдную роль.

В Тафте казнили нескольких человек; тела расстрелянных, ликуя, волокли по улицам. Новообращенного восемнадцатилетнего юношу по имени Хусейн, которого выдал собственный отец, растерзали на куски на глазах его матери, а тело Мухаммада Кемаля изрезали ножами, искромсали лопатами и мотыгами. В Меншеде, где волнения длились девятнадцать дней, творились не меньшие жестокости. Восьмидесятилетнего Сейида Мирзу убили, во сне, два брошенных в него увесистых камня; Мирза Садик, попросивший воды, вместо этого получил удар ножом в грудь, после чего его палач принялся слизывать текущую с лезвия кровь; видели, как одна из жертв, Шатир Хасан, перед смертью раздавал убийцам остававшиеся у него сладости и делил немногое из одежды. Шестидесятипятилетнюю женщину, Хадиджи Султан, сбросили с крыши ее собственного дома; верующего по имени Мирза Мухаммад привязали к дереву, сделав живой мишенью, а тело его сожгли; другой же, по имени Устад Реза Саффар, поцеловал руку своему палачу, а толпа долго еще издевалась над мертвым телом.

Схожие преступления одно за другим совершаилсь в Банадуке, в Дих Бала, Фарашахе, Аббас Абазе, в Ханзе, Ардикане, Доулат Абаде и Хамадане, причем одним из самых вопиющих стал случай с высокочтимой, мужественной женщиной по имени Фатима Багум, которую с позором выволокли из дому, сорвали с нее чадру, перерезали горло, вспороли живот, а когда озверевшая толпа вдоволь выместила на ней свою злобу, побивая всем, что ни попадалось под руку, тело ее подвесили на дереве и сожгли.

В Сари, в дне, когда страсти вокруг принятия конституции разгорелись с особой силой, были казнены пятеро верующих - люди, занимавшие видное положение, позднее ставшие известными как Шухада-йе Хамсе (Пять Мучеников), а в Нейризе враги Веры учинили жестокую резню, подобную тому, что произошло в Йезде: девятнадцать человек погибли, среди них - шестидесятипятилетний Мулла Абд уль-Хамид, слепой старик, которого застрелили и грязно надругались над мертвым телом; повсюду происходили грабежи, многие женщины и дети вынуждены были спасаться бегством, искать убежища в мечетях, прятаться в развалинах собственных домов или скитаться по окрестностям, не имея крова над головой.

В Сирджане, Дуг Абаде, Тебризе, Авихе, Куме, в Неджеф Абаде, Сангсаре, Шахмирзаде, Исфахане и Дахруме непреклонные и не ведающие угрызений совести враги - будь то священнослужители или политики - даже после подписания шахом Конституции в 1906 году и во время правления его наследнидников, Мухаммада Али-шаха и Ахмад-шаха, под разными предлогами продолжали убивать, мучить, грабить и всячески оскорблять членов общины, решительно отказывавшихся отречься от своей веры или хоть на йоту отступить от пути, указанного их Вождями. Даже во время путешествия Абдул-Баха по странам Запада, и после Его возвращения в Святую Землю, и вплоть до самого конца Его жизни, Он не переставал получать удручающие новости о мученической смерти Своих последователей и о новых вспышках насилия со стороны ненасытного врага. В Доулат Абаде принца королевской крови, по имени Хабибула Мирза, обратившегося в Веру и посвятившего свою жизнь служению ей, зарубили топором, а тело - сожгли. В Мешхеде выстрелом из ружья был убит ученый и набожный шейх Али Акбар Кашани. В Султан Абаде с варварской жестокостью вырезали семью Мирза Али Акбара, состоявшую из семи человек, включая сорокадневного младенца. Разным по степени жестокости гонениям подверглись верующие в Наине, Шахмирзаде, Бандар Джазе и в Камсаре. Последним во время служения Абдул-Баха отдал свою жизнь в Керманшахе пылкий двадцатипятилетний новообращенный юноша-еврей по имени Мирза Якуб Муттадик, и его мать, следуя наставлениям сына и выказав необычайную стойкость, отпраздновала в Хамадане его мученическую смерть. И каждый раз поведение верующих свидетельствовало о неукротимом духе и непреклонной твердости, которые, как и в былые времена, отличали персидских последователей Веры Бахауллы.

Невзирая на непрестанные жестокие гонения, Вера, пробудившая в своих героях столь поразительный дух самопожертвования, продолжала свой неуклонный молчаливый рост. Едва не сметенная яростным смерчем в мрачные дни, последовавшие за мученической смертью Баба, вынужденная уйти в подполье в период служения Бахауллы, после Его вознесения, под безошибочным и неуклонным руководством Учителя, благодаря Его постоянной заботе, мудрости и любви, она начала собираться с силами и постепенно возводить начальные учреждения, прокладывавшие путь к установлению, в более поздний период, ее Административного Порядка. Именно в этот период число ее приверженцев стало быстро расти, круг их расширялся, охватывая одну провинцию за другой, возникали зачаточные формы ее будущих Собраний. Именно в этот период, когда государственные школы и колледжи практически не существовали в этой стране, а образование, получаемое в существующих религиозных заведениях, было явно недостаточным и односторонним, стали открываться ее первые школы - сначала школы Тарбийа, в Тегеране, для совместного обучения девочек и мальчиков, затем школы Тайид и Моухибат в Хамадане, школа Вахдат Башар в Кашане и другие им подобные образовательные учреждения в Бардуруше и Казвине. Именно в эти годы из Америки и Европы стала поступать конкретная и эффективная помощь, духовная и материальная, в лице медицинских сестер, инструкторов, врачей; это была первая помощь, оказанная общине бахаи в Персии, прибывавшие же люди составляли передовой отряд той армии помощников, которая, как обещал Абдул-Баха, со временем появится, дабы защищать интересы Веры и той страны, где она зародилась. В течение этих лет термин "бабиды как наименование, обозначающее последователей Бахауллы, был отвергнут подавляющей массой персидских верующих и заменен словом "бахаи", бабидами же отныне стали называть исключительно последователей Мирзы Йахьи, число которых быстро сокращалось. Кроме того, в этот период персидские верующие предприняли первые систематические попытки наладить и стимулировать миссионерскую деятельность - попытки, которые помимо укрепления основ самой общины, помогали привлечь к ней и ее делу видных людей в общественной жизни страны, включая выдающихся шиитских ирерахов и даже потомков некоторых из злейших преследователей Веры. Именно за годы служения Абдул-Баха Дом Баба в Ширазе, заповеданный Бахауллой как центр паломничества Своих последователей и ныне столь широко известный, был по повелению Абдул-Баха и с Его помощью восстановлен и ныне превращается во все более важный очаг жизнедеятельности тех верующих, которые в силу обстоятельств лишены возможности посещать Величайший Дом в Багдаде или Пресвятую Гробницу в Акке.

Однако наиболее крупным и важным среди всех этих начинаний является возведение в Ашхабаде первого в мире Бахаи Машрик уль-Азкара - центра, основанного во время служения Бахауллы, начальные, подготовительные шаги к сооружению которого были предприняты еще при Его жизни. Начатое в конце первого десятилетия служения Абдул-Баха, в 1902 году; поддерживаемое Им на каждой стадии своего развития; осуществлявшееся под личным наблюдением достопочтенных Хаджи Мирзы Мухаммада Таки, Вакиля уд-Доуле, двоюродного брата Баба, который отдал все свои силы возведению храма и чей прах ныне покоится у подножия горы Кармель под сенью Усыпальницы его возлюбленного Сородича; выполненное в соответствии с указаниями Самого Средоточия Завета; вечный свидетель ревностного самопожертвования восточных верующих; твердо решивших исполнить заповеданное Бахауллой в Китаб-и-Акдас, - это предприятие должно считать не только первым плодом совместных усилий Его последователей в Героический Верк Его Веры, но и одним из наиболее блестящих достижений в истории первого века Бахаи.

Само сооружение, первый камень которого был заложен в присутствии личного представителя русского царя на этой церемонии - генерала Крупаткина, генерал-губернатора Туркестана, подробно описано приехавшим с Запада верующим- бахаи: "Машрик уль-Азкар расположен в самом центре города; его купол, возвышающийся над кронами деревьев и крышами домов, за много миль виден приближающемуся к городу путешественнику. Он стоит в центре сада, с четырех сторон ограниченного городскими улицами. По углам - четыре постройки, в одной из которых размещается школа Бахаи, в другой - приют для паломников и путешественников, третья предназначена служителям Храма, в четвертой - лечебница. К Храму ведут девять радиальных аллей; одна из них проложена непосредственно от главных ворот до основного портала". "Если глядеть сверху, - продолжает он, - здание состоит из трех частей, соответственно: центральная ротонда, опоясывающая ее крытая галерея и еще одна, идущая вокруг всего здания, в горизонтальной проекции представляющего правильный девятиугольник. Одну из сторон его занимает монументальный главный вход, обрамленный мигаретами, - высокий сводчатый портал, в два этажа в высоту, напоминающий по своей архитектуре всемирно известный индийский Тадж Махал в Агре, одно из излюбленных мест путешественников со всего мира, многие из которых считают его наикрасивейшим храмом на земле. Таким образом, главные врата обращены к Святой Земле. Здание целиком опоясывают две крытые галереи, верхняя и нижняя, выходящие в сад, прекрасно гармонирующий с архитектурой своей роскошной субтропической растительностью... Изнутри стены ротонды как бы разделены на пять ярусов. Первый представляет из себя череду из девяти арок и колонн, которые отделяют ротонду от наружной галереи. Второй ярус с балюстрадами отделяет трифорий (который расположен над наружной галереей и куда можно попасть по двум лестницам, поднимающимся по обе стороны от главного входа) от ротонды. Третий состоит из девяти глухих арок, заполненных резьбой; между ними - орнаментальные щиты, на которых начертано Величайшее Имя. Четвертый образован рядами из девяти больших сводчатых окон. Вдоль пятого тянутся ряды из восемнадцати круглых световых окон. Венчает все покоящийся на карнизе пятого, последнего яруса внутренний полукруглый каркас купола. Внутренность храма богато украшена лепниной... В целом сооружение впечатляет своей массивностью и мощью".

Нельзя не упомянуть также и об открытой в городе школе, которую совместно посещают девочки и мальчики, о доме для паломников, расположенном неподалеку от Храма, о Духовном Собрании и его филиалах, созданных для управления делами растущей общины, и о новых центрах, открытых в больших и малых городах провинции Туркестан, - все это свидетельствует о жизнеспособности Веры, которую она проявляла с первых же дней своего возникновения на этой земле.

Сходные, пусть и менее впечатляющие достижения наблюдаются на Кавказе. После учреждения первого центра и открытия Собрания в Баку - городе, неимзенно посещавшемся паломниками-бахаи на их пути из Персии через Турцию в Святую Землю, - здесь стали организовываться новые группы, которые позднее складывались в прочные общины, все более тесно взаимодействовашие со своими собратьями в Туркестане и Персии.

В Египте постепенное увеличение числа приверженцев Веры сопровождалось общим ростом их активности. Учреждение новых центров; консолидация главного центра в Каире; обращение, в основном благодаря неустанным усилиям ученого Мирзы Аб уль-Фадла, нескольких талантливых учащихся и видных преподавателей Асхарского университета - многозначительные признаки, предвещающие наступление обетованного дня, когда, в соответствии со словами Абдул-Баха, знамя и символ Веры воцарятся в самом сердце этого почтенного центра исламского образования; перевод на арабский и распространение некоторых, наиболее важных писаний Бахауллы, явленных на персидском языке, а равно и прочей литературы Бахаи; издание книг, трактатов и памфлетов историков Веры и других авторов - бахаи; статьи в прессе, направленные на защиту Веры и распротсранение ее истин; образование начальных административных учреждений в столице и в близлежащих центрах; обогащение жизни общины за счет новообращенных курдов, контов и армян - все это можно рассматривать как первые плоды, собранные в стране, благословленной поступью Абдул-Баха, стране, которой в более поздние годы суждено было сыграть историческую роль в эмансипации Веры и которая, благодаря своему уникальному положению духовного центра арабского и исламского мира, неизбежно должна была вязть на себя благородную и главную ответственность за конечное воцарение Веры на Востоке.

Еще более впечатляющих успехов достигли адепты Веры Бахаи в Индии и Бирме, где постоянно пополняющая свои ряды община, включающая в себя представителей зороастрийского, исламского, индуисткого и буддистского вероисповеданий, а также членов сикхской общины, установила свои форпосты в таких отдаленных городах, как Мандалай и Дайданау Калазу, и в бирманской провинции Хантавади, где обосновалось не менее восьмисот бахаи, устроивших у себя свою школу, суд, больницу, а также обзаведшихся землей, которую возделывали все члены общины, а урожай и доходы от него использовались в интересах дальнейшего укрепления и распространения Веры.

В Ираке, где Дом, в котором некогда жил Бахаулла, был полностью восстановлен и обновлен и где небольшая, но неустрашимая община отстаивала свои интересы в борьбе с постоянной оппозицией; в Константинополе, где был учрежден центр Бахаи; в Тунисе, где были прочно заложены основания местной общины; в Японии, Китае и Гонолулу, куда совершали поездки и где проповедовали миссионеры-бахаи - везде были очевидны разнообразные свидетельства руководства Абдул-Баха и ощутимые последствия Его неустанного внимания и неустанной заботы.

Общины, проходящие период становления во Франции, Англии, Германии и Соединенных Штатах после Его памятных поездок в эти страны, тоже не были лишены свидетельств Его особой заинтересованности и тревоги об их благосостоянии и духовном развитии. Вследствие Его наставлений, вдозновляемые неиссякаемым потоком Его Скрижалей, обращенных к членам этих общин.равно и тем, как Он постоянно ободрял их в их усилиях, центры Бахаи постепенно множились, устраивались публичные митинги, выходили новые периодические издания, публиковались переводы наиболее известных трудов Бахауллы и Скрижалей Абдул-Баха на английский, немецкий и французский языки, и предпринимались первые попытки организовать и упорядочить деятельность и укрепить основания этих недавно организованных общин.

Но более всего члены процветающей североамериканской общины, вдохновленные благословениями Абдул-Баха, так же, как и Его примером и поступками, которые Он совершал на протяжении Своего продолжительного визита в эту страну, с полной отдачей взялись за великое предприятие, которое им суждено было осуществить несколько лет спустя. Они приобрели двенадцать оставшихся участков для возведения в эту страну, с полной отдачей взялись за великое предприятие, которое им суждено было осуществить несколько лет спустя. Они приобрели двенадцать оставшихся участков для возведения будущего Храма, выбрали на заседании Совета в 1920 году проект франко-канадского аритектора-бахаи Луи Буржуа, заключили контракт на проведение земельных работ и закладку фундамента и вскоре успешно завершили все остальные необходимые приготовления: меры, предвосхитившие поразительные усилия, которые после вознесения Абдул-Баха увенчались возведением каркаса и завершением внешнего оформления Храма.

Война 1914-1018 годов, неоднократно предсказанная Абдул-Баха в зловещих предостережениях, повторявшихся в Его речах, произнесенных во время поездок по западным странам, война, которая началась восемь месяцев спустя после Его возвращения в Святую Землю, снова бросила тень опасности на Его жизнь - последнее, что омрачило годы Его бурного, хотя и блистательного служения.

Позднее вступление Соединенных Штатов в этот потрясавший мир конфликт, нейтральная позиция, занятая Персией, отдаленность Индии и Дальнего Востока от театра военных действий обеспечили безопасность подавляющего большинства Его последователей, которые, несмотря на то, что большая часть их на несколько лет отдалилась от духовного центра Веры, по-прежнему были способны вести свои дела и сохранять плоды соих недавних достижений в сравнительной безопасности.

Однако, хотя в результате эта страшная катастрофа и освободила раз и навсегда Сердце и Средоточие Веры от турецкого ига, ига, которое столь долго подвергало Основателя Веры и Его Преемника тяжким и унизительным ограничениям, - суровые лишения и серьезные опасности по-прежнему продолжали окружать живших в Святой Земле на протяжении большей части военного конфликта, и опасности, с которыми пришлось столкнуться Абдул-Баха в годы Его заточения в Акке, на время возобновились. Лишения, которые приходилось терпеть обитателям города из-за вопиющей некомпетентности, постыдного пренебрежения, жестокости и грубого равнодушия гражданских и военных властей, хотя и смягчались благородной щедростью, дальновидностью и нежной заботой Абдул-Баха, усилились из-за строгой и суровой блокады. Бомбардировка Хайфы союзниками состаляла постоянную угрозу, в одно время настолько реальную, что Абдул-Баха, Его семья и члены местной общины вынуждены были на какой-то срок перебраться в деревушку Абу Синан, расположенную у подножия гор к востоку от Акки. Главнокомандующий турецкой армией, жестокий, всесильный и неразборчивый в средствах Джемаль-паша, заклятый враг Веры, из-за своей болезненной подозрительности и подстрекательств врагов, уже успел серьезно оскорбить Абдул-Баха и даже выразил намерение распять Его и сравнять с землей Гробницу Бахауллы. Сам же Абдул-Баха все еще страдал от различных недомоганий и усталости, вызванной тяготами Его трехлетнего путешествия. Он остро чувствовал и болезненно перживал внезапный обрыв связи с большинство общин бахаи во всем мире. Душа Его терзалась при виде бойни, вызванной отчасти нежеланием людей внять Его увещеваниям и прислушаться к Его предостережениям. Все новые скорби прибавлялись к тому тяжкому грузу различных тягот и испытаний, которые Он с детства столь героически нес на Своих плечах во имя и ради служения Делу Своего Отца.

Но даже в эти мрачные дни, напоминавшие о самом опасном периоде Его заточения в штрафной колонии Акке, Абдул-Баха и находясь рядом с Усыпальницей Своего Отца, и живя в Своем Доме в Акке, и под сенью могилы Баба на горе Кармель, снова, в последний раз в Своей Жизни, вызвал к общине Своих американских последователе и перед концом Своего земного служения изъявлял им Свою особую милость, являя Скрижали Божественного Предначертания, имеющего всемирное значение, которое даже по прошествии века еще не полностью раскрылось и чье дальнейшее развитие даже на начальной стадии столь обогатило как духовную, так и организационную историю первого века Бахаи.

Окончание ужасного конфликта - первой стадии мировых потрясений, задолго до того предсказанных Бахауллой, не только знаменовало крх турецкого владычества в Святой Земле и предопределило падение военного тирана, который поклялся уничтожить Абдул-Баха, но и лишило последних надежд, питаемых уцелевшими Нарушителями Завета, которые, не осознав смысла того жестокого урока, что был им преподан, все еще стремились угасить светоч Завета Бахауллы. В дальнейшем оно произвело те революционные перемены, которые, с одной стороны, подтвердили зловещие перемены, которые, с одной стороны, подтвердили зловещие предзнаменования Бахауллы в Китаб-и-Акдас и позволили, в соответствии с пророчеством Святой Книги, "изгоям Израиля", "остаткам стада", "воссоединиться в Святой Земле, вернуться к "братьям своим", в свои "родные пределы", под сень "Несравненной Ветви", о которой упоминал Абдул-Баха в Своей книге "Ответы на некоторые вопросы", а с другой - позволило учредить Лигу Наций - предшественницу того Всемирного Суда, который, по пророчеству той же "Несравненной Ветви", люди и народы Земли необходимо должны совместно организовать.

Следует хотя бы вкратце упомянуть об энергичных шагах английских верующих, которые они предприняли, едва узнав об опаности, угрожающей жизни Абдул-Баха; о самостоятельных мерах, которые принял лорд Керзон и другие члены Британского кабинета, когда им стало известно о критической стиуации в Хайфе; о своевременном вмешательстве лорда Лэмингтона, который незамедлительно написал в Министерство иностранных дел с тем, чтобы "объяснить важность положения, занимаемого Абдул-Баха"; о послании, которое министр иностранных дел, лорд Бальфур, в день получения этого письма направил генералу Алленби, давая ему распоряжение "всеми способами обеспечить безопасность Абдул-Баха, Его семьи и Его друзей"; о телеграмме, посланной генералом в Лондон с просьбой к властям "известить мир о том, что Абдул-Баха находится в безопасности"; о приказах, коорые тот же генерал отдавал командующему военными операциями в Хайфе - следить за безопасностью Абдул-Баха, дабы пресечь намерение турецкого главнокомандующего (информация о чем была получена через Интеллидженс Сервис) "распять Абдул-Баха и Его семью на горе Кармель", в случае, если турецкие войска будут вынуждены покинуть Хайяу и отступить к северу.

Три года, прошедшие между освобождением Палестины британской армией и кончиной Абдул-Баха, были отмечены дальнейшим ростом престижа Веры, который, несмотря на преследования, она приобрела в своем мировом центре, все большим расширением миссионерской деятельности в разных частях планеты. Опасность, на протяжении более шестидесяти пяти лет угрожала жизням Основателя Веры и Средоточия Его Завета, теперь вследствие войны была устранена полностью и окончательно устранена. Глава Веры и две ее священные Усыпальницы - на равнине Акки на склоне горы Кармель - ныне впервые, после того, как новый, либеральный режим сменил прежнюю продажную власть, освободились от разного рода опасностей и ограничений, а позднее были повсеместно признаны и учреждения, представляющие Дело Бахауллы. Британские власти также не замедлили оценить важность той роли, которую Абдул-Баха сыграл, по мере сил облегчая тяжкую ношу страданий, которые пришлось вынести обитателям Святой Земли в черные дни ужасного конфликта. Посвящение Абдул-Баха в рыцари на церимонии, специально устроенной в Его честь в Хайфе, в резиденции британского губернатора; визит, нанесенный Ему генералом и леди Алленби, которые были Его гостями на обеде в Бахджи и которые вместе с Ним посетили Гробницу Бахауллы; Его беседа в собственной резиденции в Хайфе с королем Фейсалом, который вскоре после этого стал правителем Ирака; несколько визитов, которые нанес Ему сэр Герберт Сэмюэль (позднее - виконт Сэмюэль Кармельский) до и после своего назначения на пост Верховного комиссара Палестины; Его встреча с лордом Лэмингтоном, который также посетил Его резиденцию в Хайфе, и - с тогдашним губренатором Иерусалима, сэром Рональдом Сторром; многочисленные свидетельства признания Его высокого и уникального положения всеми религиозными общинами - мусульманской, христианской и иудейской; поток паломников, которые сравнительно беспрепятственно и ничем не рискуя стекались в Святую Землю с Востока и Запада, чтобы посетить священные Усыпальницы в Акке и Хайфе, выразить дань уважения Абдул-Баха, вознести хвалу Воле Господней, защитившей Веру и ее последователей и возблагодарить Бога за окончательное освобождение ее Главы и мирового Средоточия от турецкого ига - все это в той или иной мере способствовало повышению престижа, который Вера Бахауллы постепенно и неуклонно приобретала под вдохновенным руковоством Абдул-Баха.

По мере того, как служение Абдул-Баха близилось к концу, множились разнообразные свидетельства распространения Веры как на Востоке, так и на Западе, сплоченности и упорядоченности ее учреждений и расширения ее деятельности и влияния. В Ашхабаде было завершено начатое Им строительство Машрик уль-Азкара. В Вилметте закончилиьс земляные работы - первый этап сооружения Материнского Храма Запада, и был подписан контракт о закладке фундамента. В Багдаде по Его особому указанию были предприняты первые шаги по реставрации Величайшего Дома, связанного с памятью о Его Отце. В Святой Земле, по инициативе Святой Матери, и при поддержке, оказаной верующими-бахаи Востока и Запада, к востоку от Гробницы Баба был приобретен большой участок земли для возведения на нем в будущем первой школы Бахаи в мировом Административном центре Веры. Участок для Дома Паломников Запада был куплен недалеко от резиденции Абдул-Баха, а само здание было построено вскоре после Его кончины американскими верующими. Дом Паломников Востока, сооруженный на горе Кармель верующим из Ашхабада, вскоре после захоронения останков Баб для удобства паломников, прибывающих к Его Усыпальнице, был освобожден от пошлин гражданскими властями (такая привилегия была предоставлена впервые после установления Веры на Святой Земле). Знаменитый ученый-энтамолог, доктор Огюст Форель, обратился в Веру под влиянием посланной ему Абдул-Баха Скрижали - одно из наиболее значительных, вышедших из-под пера Учителя. Другую, не менее важную Скрижаль Он послал с особой делегацией в ответ на послание, адресованное Ему Исполнительным комитетом "Центральный организации за прочный мир" в Гааге. Новый континент был завоеван Верой, когда в ответ на призыв Скрижалей о Божественном Предначертании, оглашенных на первом же послевоенном Собрании, великодушный и отвжный Хайд Данн, шестидесятидвухлетний американец, немедля покинул свой дом в Калифорнии и вместе с женой поселился в Австралии, где ему удалось донести Весть до семисот городов Австралийского Союза. Еще одним ярким эпизодом стала судьба одной из талантливых учениц Бахауллы, неукротимой и бессмертной Марты Рут, которую ее учитель называл "глашатаем Царства" и "провозвестницей Завета" и которая, вдохновленная теми же Скрижалями, отправилась в историческое путешествие, продлившееся двадцать лет, несколько раз обогнула земной шар, и лишь смерть оборвала ее путь вдалеке от дома в разгоар служения Делу, которое она так возлюбила. Подобными событиями отмечена заключительная стадия служения, которое утвердило триумф Героического Века Проповеди Бахаи и войдет в историю как один из наиболее славных и плодотворных периодов первого века Бахаи.

Информация о материале

Просмотров: 930

Великий труд Абдул-Баха был завершен. Историческая Миссия, которую Его Отец двадцать девять лет назад возложил на Него, была славным образом доведена до конца. Памятная Глава была вписана в историю первого века Бахаи. Героический Век Проповеди Бахаи, в котором Он принимал участие с самого начала и в котором сыграл столь уникальную роль, истекал. Он страдал, как не страдал ни одни из последователей Веры, испивших чашу мученичества, Он трудился, как не трудился ни один из ее величайших героев. Он был свидетелем таких побед, какие не дано было узреть ни одному из Глашатаев Веры и даже ее Творцу.

Под конец Своих нелегких, изматывающих поездок по западным странам, которым Он отдал до капли Свои быстро убывающие силы, Он написал: "Друзья, близок час, когда Меня не будет с вами. Я сделал все возможное, что было в Моих силах. Я отдавал Делу Бахауллы все дарованные Мне способности. День и ночь трудился Я все годы Моей жизни. О, как хотел бы Я увидеть множество верующих, приявших на себя заботы о Деле!... Дни Мои сочтены, и кроме этого не осталось иной радости для Меня". За несколько лет до того Он так возвестил о Своем грядущем вознесении: "О, Мои верные возлюбленные! Да не затронут никогда беды и горести Святую Землю, да пребудет она в мире и покое. Оставьте страх и отриньте вашу скорбь. Ибо, что бы ни случилось, Бог не оставит вас Своим Словом и овеет Своим Божественным благоуханием". И далее пишет Он: "Помните, что даже когда Я покину земные пределы, по-прежнему буду пребывать среди вас". "Отвлеките взор свой от земного обличья Абдул-Баха, - советовал Он Своим друзьям в одной из последних Скрижалей, - но прислушайтесь к Слову Божию... С такой твердостью возлюбленные Господом должны подняться на защиту своей Веры, что даже если бы сотни вражеских копий обратились против них и против Самого Абдул-Баха - ничто не должно отвартить их... от служения Делу Божию".

В Скрижали, обращенной к американским верующим за несколько дней до Своей кончины, Он в таких выражениях пишет о Своем потаенном желании покинуть этот мир: "Я отринул сей мир и людей, живущих в нем... Подобно испуганной птице, Я бьюсь о прутья клетки, каждый день лелея мысль скорее подняться в Царство вышнее. Йа Баха уль-Абха! Дай Мне испить жертвенную чашу и отпусти Меня на волю" Меньше чем за полгода до Своего вознесения Он явил молитву в честь одного из родственников Баба, где написал: "О Боже! Кости Мои стали слабы, и волосы поседели на Моей голове... Я стал стар, и силы Мои слабнут... Единственное, на что еще гожусь Я, это послужить тем, кого возлюбил ты... О Боже, Боже! Дай Мне скорее вознестись к великому порогу Царствия Твоего... и достичь Врат Твоей благодати под сенью Твоей величайшей милости..."

По снам, которые Ему снились, по беседам, которые Он вел, по Скрижалям, которые Он являл, становились все очевиднее, что конец Его быстро приближается. За два месяца до кончины Он рассказал Своим близким содержание сна, который видел накануне: "Снилось Мне, - сказал Он, - что я стою в огромной мечети, в алтаре, лицом к кибле, на месте самого Имама. Я заметил, что в мечеть стекается все больше и больше народа. Они толпились вокруг Меня, пока мечеть не наполнилась до отказа. И тогда Я громко возгласил призыв к молитве. И вдруг Мне пришла мысль выйти из стен мечети. Сделав так, Я вопросил в Себе: "Что заставило Меня выйти, когда Я должен был вести службу?" Впрочем, какая разница? Теперь, когда Призыв к молитве провозглашен, оставшиеся смогут молиться сами". Несколько недель спустя, сидя в уединенной комнате в саду Своего дома, Он поведал окружавшим Его еще об одном сне. "Я видел сон, - рассказывал Абдул-Баха, - и узрел в нем Благословенную Красу (Бахауллу). Он приблизился ко Мне и сказал: "Разрушь эти стены". Никто из присутствоваших не понял значения этого сна вплоть до Его скорой кончины, когда стало ясно, что под "стенами" разумелся храм Его тела.

В день Своей смерти, случившейся на семьдесят восьмом году жизни, рано утром 28 ноября 1921 года, Он открыто выразил ту же мысль в словах утешения и ободрения, обращенных к некоему верующему, который скорбел по своему умершему брату. За две недели до Своей кончины Он сказал Своему преданному садовнику, что чувствует - конец Его близок. "Я так устал, - заметил Он. - Близится час, когда Я должен буду оставить все и воспарить к Небесам. Я слишком слаб, чтобы идти". После чего Он добавил: "В последний день Благословенной Красы, когда Я собирал бумаги, в беспорядке разбросанные по дивану Его кабинета в Бахджи, Он обернулся ко Мне и произнес: "Нет нужды собирать эти бумаги, настала Мне пора оставить их и унестись далеко". Мой Труд ныне тоже закончен. Более Я совершить не в силах. Посему и Мне следует оставить их и удалиться".

Вплоть до последнего дня Своей земной жизни Абдул-Баха продолжал щедро одарять любовью равно людей знатных и незнатных, помогать беднякам и калекам, словом, служить Делу Веры Своего Отца, что было Его главным желанием еще с детских лет. В пятницу накануне Своей кончины, невзирая на невероятную слабость, Он присутствовал на дневной молитве в мечети, по Своему обычаю раздавая милостыню нищим; продиктовал несколько Скрижалей - последние из явленных Им; благословил на брак одного из Своих преданных слуг и настоял, чтобы обряд свершился в тот же день; присутствовал на обычно заведенной встрече с друзьями Его дома; на следующий день у Него начался жар, и в воскресенье, будучи не в силах выйти из дома, Он послал всех верующих к Гробнице Баба, где некий паломник-парс устраивал праздник в честь очередной годовщины Провозглашения Завета; днем в воскресенье с никогда не изменявшими Его добротой и учтивостью, невзирая на растущую слабость, принял Муфтия Хайфы, градоначальника и начальника полиции; и в тот же вечер, последний вечер Своей жизни, прежде чем удалиться на покой, долго расспрашивал о здоровье всех членов Своей семьи, паломников и Своих друзей в Хайфе.

С 1 час 15 минут ночи Он встал с постели, подойдя к столу, выпил немного воды и снова лег. Чуть позже Он попросил одну из двух Своих дочерей, которая бодрствовала рядом с Ним, чтобы она подняла занавеси, так как Ему тяжело дышать. Потом Ему поднесли розовой воды, и Он снова сделал несколько глотков; когда же Ему предложили поесть, Он внятно произнес: "Я умираю, а вы хотите, чтобы Я поел?" Минуту же спустя дух Его вознесся в свою вечную обитель, чтобы наконец быть принятым в славе Своего возлюбленного Отца и вкусить радость вечного единения с Ним.

Скорбная весть о Его кончине, столь внезапная, столь неожиданная, подобно лесному пожару, стремительно распространилась по городу и была моментально разнесена телеграфом во все концы света, ошеломив общину западных и восточных последователей Бахауллы. Посланные из ближних и дальных мест, от людей знатных и простых, телеграммы и письма одно за другими приходили в Его дом, дабы выразить охваченным скорбью членам безутешной семьи чувства благодарности, преклонения, глубокой печали и соболезнования.

Британский государственный секретарь по делам колоний, сэр Уинстон Черчиль, мгновенно дал телеграмму Верховному комиссару Палестины, сэру Герберту Сэмюэлю, прося его "от лица правительства Ее Величества выразить Общине Бахаи свою расположенность и соболезнования". Виконт Алленби, Верховный комиссар Египта, телеграфировал Верховному комиссару Палестины, прося его "выразить родственника покойного сэра Абдул-Баха Аббаса Эффенди и всей общине Бахаи свои искренние соболезнования в связи с кончиной их досточтимого вождя". Совет министров в Багдаде отдал распоряжение премьер-министру Сейид Абд ур-Рахману "оказать знаки сочувствия семье Его Святейшества Абдул-Баха в связи с тяжелой утратой". Главнокомандующий египетским экспедиционным корпусом, генерал Конгрив, направил Верховному комиссару Палестины послание с просьбой "изъявить свои глубочайшие соболазнования семье покойного сэра Абдул-Баха". Бывший Глава английской администрации в Палестине, сэр Артур Муни, прислал письмо с выражением своего прискорбия, глубокого уважения и восхищения покойным, а также своих соболезнований в связи с утратой, понесенной Его семьей. Одни из оксфордских профессоров, фигура выдающаяся в академических кругах университета, прислал от своего имени и от имени жены письмо, где, в частности, говорилось: "Переступить через грань к иной, более полной жизни должно быть особенно замечательнои благотворно для Того, Кто всегда устремлял Свои помыслы ввысь и стремился вести возвышенную жизнь здесь, в дольнем мире".

Многие, и очень разные по характеру газеты - лондонская "Таймс", "Морнинг Пост", "Дейли Мэйл", "Нью-Йорк Уорлд", "Ле Тан", "Таймс оф Индиа" и другие, на разных языках и в разных странах, выразили дань уважения и благодарности Тому, Кто оказал Делу человеческого братства и мира между народами столь значительные и непреходящие услуги.

Верховный комиссар сэр Герберт Сэмюэль прислал послание, изъявляя свое желание лично присутствовать на похоронах, с тем, чтобы, как он сам позже написал, "выразить мое уважение к Его религиозным убеждениям и мое преклонение перед Его личностью". Что же до самих похорон, состоявшихся во вторник утром, - таких Палестине еще никогда не приходилось видеть: не менее десяти тысяч человек, представляющих все классы, религии и нации, собралось на них. "Огромная толпа, - как свидетельствовал позже сам Верховный комиссар, - собралась, со скорбью думая о Его смерти, но с ликованием вспоминая о Его жизни". Сэр Рональд Сторрс, в те поры занимавший пост губернатора Иерусалима, тоже написал, вспоминая эти похороны: "Я никогда не видел прежде такого сочетания горести и благоговения, каковое проистекало из необычайной простоты церемонии".

Гроб с останками Абдул-Баха несли на плечах к месту Его последнего упокоения самые близкие и дорогие Ему люди. Шедший впереди кортеж состоял отчасти из полицейских подразделений города, игравших роль как бы почетной гвардии, за ними рядами следовали бойскауты мусульманской и христианской общин с высоко поднятыми знаменами, группа мусульманских певчих, нараспев читавших стихи из Корана, главы мусульманских общин, возглавляемые Муфтием, а также множество католических, православных и англиканских священников. За гробом шли члены Его семьи, британский Верховный комиссар - сэр Герберт Сэмюэль, губренатор Иерусалима - сэр Рональд Сторрс, губренатор Финикии - сэр Стюарт Саймс, правительственные чиновники, консулы разных стран, представленных в Хайфе, знатые люди Палестины, мусульмане, евреи, христиане и друзы, египтяне, греки, турки, арабы, курды, европейцы и американцы, мужчины, женщины и дети. Длинная погребальная процессия, посреди всхлипываний и рыданий, медленно и скорбно двигалсь вверх по склонам горы Кармель, направляясь к Усыпальнице Баба.

Рядом с восточным входом в Мавзолей священный гроб опустили на плоскую плиту, и в присутствии всего огромного стеснения народа девять священников - представители мусульманской, иудейской и христианской Веры, включая Муфтия Хайфы, - прочитали надгробные молитвы. После этого Верховный комиссар, приблизившись к гробу и склонив голову перед Мавзолеем, отдал последнюю, прощальную дань уважения Абдул-Баха; его примеру последовали и другие государственные чиновники. Затем гроб внесли в одно из помещений Мавзолея и в глубокой печали, благоговейно опустили в нише, прилегающей к той, где покоились останки Баба.

В течение недели после кончины Абдул-Баха от пятидесяти до ста бедняков Хайфы ежедневно кормились в Его доме, а на седьмой день, в память о Нем, примерно тысяче из них, независимо от национальности и вероисповедания, раздали по мере зерна. На сороковой день был устроен впечатляющий памятный праздник, на который пригласили более шестисот жителей Хайфы, Акки и соседних областей Сирии и Палестини, включая официальных представителей и знатных людей различных вер и национальностей.

Один из гостей, губренатор Финикии, воздал последнюю дань уважения памяти Абдул-Баха, сказав: "Многие из присутствующих, я полагаю, зорошо помнят сэра Абдул-Баха Аббаса: помнят Его исполненную достоинства фигуру, задумчиво бредущую по нашим улицам, Его учтивое, ласковое обращение, Его доброту, Его любовь к детям и цветам, Его благородство, великодушие и постоянную заботу о бедняках и всех несчастных. Так прост и кроток был Он в жизни, что многие, общаясь с Ним, забывали, что в то же время Он был великим наставником и Его писания и беседы стали поистине душевной отрадой и источником вдохновения для сотен и тысяч людей на Востоке и на Западе".

Так закончились годы служения Того, Кто в силу положения, завещанного Ему Отцом, стал живым воплощением института, не имеющего себе равных в мировой религиозной истории, служения, знаменующего заключительную стадию Апостольского, Героического и наиболее славного Века Откровения Бахауллы.

Благодаря Ему Завет, это "дивное и бесценное Наследие", завещанное Творцом Откровения Бахаи, был возглашен всему миру, отстоял свою правоту и победил. Благодаря силе, которой сие Орудие Божьего Промысла оделило Его, свет юной Веры проник на Запад, достиг отдаленнейших островов Тихого океана и озарил берега Австралийского континента. Благодаря Его личному вмешательству Послание, Чей Глашатай вкусил горечь пожизненного заточения, широко разнеслось по свету, а его характер и цель впервые в истории раскрылись перед воодушевленно внимавшими Его словам слушателями в крупнейших городах Европы и Северной Америки. Под Его неусыпным наблюдением священные останки Баба, до того пятьдесят лет хранимые втайне, были благополучно перевезены в Святую Землю и навсегда упокоены в том месте, которое Сам Бахаулла избрал для них, освятив это место Своим посещением.

По Его смелой и решительной инициативе первый Машрик уль-Азкар Бахаи был воздвигнут в Средней Азии, на территории русской части Туркестана, и благодаря Его вдохновляющей воле подобное же предприятие, даже большее по размаху, было предпринято на избранной Им Самим земле в самом сердце североамериканского континента. Благодать Господня, осенившая Его с первых же дней Его служения, повергла в прах Его коронованного противника, помогла Ему нанести решающий удар нарушителям Отцовского Завета и окончательно устранить опасность, которая со времени изгнания Бахауллы на турецкую землю смертельной угрозой нависла над самой Верой. Следуя наставлениям и в соответствии с принципами и законами, заповеданными Его Отцом, оформились и утвердились первые институты - предвестники открытого, официального установления Административного Порядка после Его кончины. Благодаря Его неустанным трудам, Его трактатам, тысячам явленных Им Скрижалей, Его речам, молитвам, стихам и толкованиям, которые Он оставил потомкам, большей частью на персидском, частично на арабском и турецком языках, законы и принципы, составляющие самую суть и основу Откровения Его Отца, были разъяснены и истолкованы, догматы его получили детальное применение, а ценность и необходимость его истин - полностью и открыто продемонстрированы. Не внявшее Его предостережениям человечество, погрязшее в материализме и забывшее своего истинного Бога, подверглось опасностям, угрожающим разрушить его налаженную, упорядоченную жизнь, и как следствие своего упорства в грехе и нераскаянности испытало первые толчки, предвещавшие те мировые потрясения, которые ощутимы и по сей день. И, наконец, благодаря наказу, который Он обратил к героической общине, совместные усилия членов которой придали особый блеск истории Его служения, Ему удалось привести в действие План, который вскоре после его обнародования привел к появлению адептов Веры на Австралийском континенте, позднее - завоевал сердца некоей коронованной особы и приобщил ее к Делу Его Отца. План, который сегодня, благодаря неудержимому влиянию скрытых в нем возможностей столь замечательно оживил и обогатил духовную жизнь республик Латинской Америки, явив, таким образом, достойное завершение всего столетия.

В обзоре главных черт столь благодатного и плодотворного служения нельзя не упомянуть о пророчествах, вышедших из-под непогрешимого пера Средоточия Завета Бахауллы. Они предвещают ожесточенные нападки, которые неуклонная поступь Веры вызвала на Западе, в Индии и на Дальнем Востоке при ее столкновении с освященными веками церковными иерархиями христианства, индуизма и буддизма. Они предвещают смятение, которое вызовет освобождение от оков религиозной ортодоксии в Америке, Европе, в странах азиатского и африкансого континента. Они предвещают возвращение детей Израиля на свою древнюю родину; воцарение Веры Бахауллы в египетской цитадели суннитского ислама; постепенное угасание мощного влияния шиитских иерархов Персии; груз несчастий, которые неизбежно обрушатся на жалкие остатки нарушителей Завета Бахауллы в мировом центре Его Веры; блеск учреждений, которые торжествующая Вера воздвгинет на склонах горы, столь связанной с городом Аккой, и образование единого великого мирового центра, где будут процветать как духовные, так и административные институты Содружества Бахаи; почетное положение, которое в далеком будущем займут жители родной земли Бахауллы и ее правительство; уникальное и завидное положение, уготованное общине Величайшего Имени в Северной Америке, как прямое следствие мировой миссии, которую Он возложил на нее; и наконец, они предвещают - как вершину всего - "утверждение знамени Божия среди всех народов" и объединение всего человечества, когда "все люди уверуют в одно... сольются в общую нацию, станут одним народом".

Нельзя обойти вниманием и те революционные перемены, что произошли в мире за время служения Абдул-Баха. Большинство из них можно прямо соотнести с предсказаниями Баба в первой главе Его Кайум уль-Асма, записанными в ночь Провозглашения Его Миссии в Ширазе, предсказаниями, которые позднее были подкреплены исполненными глубокого смысла отрывками из обращений бахауллы к повелителям Земли и главам мировых религий - как в Суре-и-Мулюк, так и в Китаб-и-Акдас. Превращение португальской монархии и китайской империи в республики; крах русской, германской и австрийской империй и бесславная судьба, постигшая их правителей; убийство Насир-ад-дин-шаха и падение султана Абдул-Хамида - все это должно рассматривать как последующие стадии того катастрофического процесса, начало которого еще при жизни Бахауллы было ознаменовано убийством султана Абдул-Азиза, драматическим концом Наполеона III, распадом Третьей империи, а также добровольным заточением и фактическим упразднением мирской власти самого папы. Позднее, после кончины Абдул-Баха тот же процесс был ускорен падением Кахарской династии в Персии, свержением испанской манархии, отменой султаната и халифата в Турции, быстрым упадком шиитского ислама, равно как и христианских миссий на Востоке, а также печальной судьбой, ныне постигшей многих коронованных особ в Европе.

Рассматривая эту тему, следует отдельно упомянуть и имена тех выдающихся и высокоученых людей, которые на разных стадиях служения Абдул-Баха отдали дань уважения не только Ему Самому, но и Вере Бахауллы в целом. Такие имена, как граф Лев Толстой, профессор Арманиус Вамбери, профессор Огюст Форель, доктор Дэвид Старр Джордан, преподобный архидиакон Уилберфорс, профессор Джоветт из Баллиоля, доктор Т.К.Чейн, доктор Эстлин Карпентер из Оксфордского университета, виконт Сэмюэль Кармельский, лорд Лэмингтон, сэр Валентайн Чайрол, рабби Стивен Вайз, египетский принц Мухаммад Али, шейх Мухаммад Абду, Мидхат-паша и Хуршид-паша - свидетельствуют, благодаря проявленному ими уважению, об огромном прогрессе Веры Бахауллы, достигнутом под блестящим руководством Его благородного Сына, прогрессе, о впечатляющем размахе которого в более поздние годы неоднократно писала в назидание потомкам знаменитая королева, внучка королевы Виктории, признавая тем самым пророческую миссию Бахауллы.

Что касается врагов, которые упорно стремились погасить светоч Завета Бахауллы, то достойное наказание, понесенное ими, не менее убедительно доказывает из обреченность, чем роковой конец тех, кто в более ранний период подло пытался сокрушить надежды зарождающейся Веры и подорвать ее основы.

Об убийстве деспотичного Насир-ад-дин-шаха и о последующем падении Кахарской династии уже упоминалось. Султан Абд-уль-Хамид, после своего низложения объявленный государственным узником, был вынужден жить в полной безвестности и унижении, презираемый своими бывшими приближенными и поносимый своими подданными. Кровожадный Джамаль-паша, который решил распять Абдул-Баха и сравнять с землей Гробницу Баба, спасая свою жизнь, вынужден был бежать, но в конце концов был убит, в то время, вынужден был бежать, но в конце концов был убит, в то время, когда он скрывался в горах Кавказа, неким армянином, чьих соотечественников он так безжалостно преследовал. Злокозненный Джамаль уд-Дин Афгани, чья неуемная враждебность и влиятельные действия столь серьезно повредили развитию Веры в ближневосточных странах, испытав на себе все превратности судьбы, был поражен раком и, лишившись в результате неудачной операции большей части языка, умер в нищете. Четверо из членов злополучной Комисси по расследованию, направленной из Константинополя с тем, чтобы решить судьбу Абдул-Баха, каждый в свою очередь, претерпели унижения не менее жестокие, чем те, что они готовили Ему. Глава Комиссии Ариф-бей, пытаясь ночью тайком скрыться от разгневанных младотурков, был застрелен часовым, Ахдам-бею удалось бежать в Египет, но по пути его обокрал его же слуга, и он был вынужден просить денежного вспоможения у общины бахаи в Каире, в чем ему не было отказано. Позднее он обратился за помощью к Абдул-Баха, Который немедленно велел верующим вручить ему некую сумму от Своего имени, что, однако, им сделать не удалось ввиду неожиданного исчезновения Адхам-бея. Из двух оставшихся один был изгнан в дальнюю ссылку, другой же вскоре умер в жалкой нищете. Знатный Йахья-бей, начальник полиции в Акке, послушное и мощное орудие в руках Мирзы Мухаммада Али, нарушителя Завета Бахауллы, собственными глазами узрел крах всех своих надежд, которые он так лелеял, был смещен с поста и в конце концов принужден был обратиться за денежной помощью к Абдул-Баха. В Константинополе в год падения султана Абдул-Хамида более тридцати государственных чиновников, включая министров и других высокопоставленных лиц, среди которых числилось немало непримирмых врагов Веры, в течение одного дня были схвачены и приговорены к повешению - впечатляющее возмездие за ту роль, которую они играли, поддерживая деспотический режим и стараясь искоренить Веру и ее институты.

В Персии, помимо самого государя, который, исполненный надежд и упиваясь собственной властью, столь стремительно и неожиданно сошел со сцены, большое число принцев, министров и муджтахидов, активно участвовавших в гонениях на общину бахаи, включая Камрана Мирзу, Наиб ус-Салтане, Джалала уд Доуле и Мирзу Али Ашгар-хана, Атбих Азама, а также шейха Мухаммад Таки-йе Неджефи, "Сына Волка", утратили один за другим свой престиж и авторитет, впали в безвестность, оставили все надежды достичь своей злонамеренной цели и прожили, по крайней мере некоторые из них, достаточно долго, чтобы узреть первые свидетельства расцвета того Дела, которого они столь панически боялись столь яростно ненавидели.

Когда мы видим, как в Святой Земле, в Персии и Соединенных Штатах Америки некоторые представители христианской церкви, такие, как Ватральски, Уилсон, Ричардсон и Истон, замечая, и в некоторых случаях со страхом, быстрое распространение Веры Бахауллы в христианских странах, стараются воспрепятствовать ее прогрессу; когда мы наблюдаем - особенно в последнее время - постепенное уменьшение влияния, упадок власти, смешение в рядах и исчезновение некоторых из старых христианских миссий и учрежденй в Европе, на Среднем Востоке и в Восточной Азии, - не вправе ли мы приписать это ослабление тому противодействию, которое члены различных христианских орденов в годы служения Абдул-Баха стали оказывать последователям и учреждениям Веры, которая претендует на то, что она есть не что иное, как исполнение Обетования, данного Иисусом Христом, и учредитель Царствия, о котором Он Сам молил и которое предрекал?

И наконец он - тот, кто с первых же минут рождения Божественного Завета до конца своих дней выказывал ненависть еще более неутолимую, чем та, что двигала уже упомянутыми противниками Абдул-Баха, кто с еще большим рвением, чем они, строил против Него козни и бесчестил Веру своего Отца бесчестьем более тяжким, чем кто-либо из ее врагов извне, - сей человек вместе с жалкой кучкой нарушителей Завета, которых он постоянно подстрекал ко злу, сбивая с пути истинного, и он, подобно Мирзе Йахье и его прихвостням, обречен был собственными глазами узреть, как один за другим терпят крах его злые замыслы, как улетучиваются все его надежды, как обнажаются истинные мотивы его поступков и меркнет навсегда его былая слава. Его брат, Мирза Дийаулла, умер в раннем возрасте; обманутый им Мирза Ага Джан сошел в могилу тремя годами позже, а главный его сообщник, Мирза Бадиулла, предал его, обнародовал печатное отречение от своих злых деяний, но затем вновь привоединился к нему, впрочем, лишь для того, чтобы вновь покинуть из-за непристойного поведения своей собственной дочери. Единокровная сестра Мирзы Мухаммада Али, Фуругийа, умерла от рака, а ее муж, Сейид Али, скончался от сердечного приступа, прежде чем его сыновья успели помочь ему, вскоре после чего старший из них, совсем еще юноша, погиб от той же болезни. Мухаммад Джавад Казвини, один из самых деятельных нарушителей Завета, умер жалкой смертью. Шуаулла, который, как свидетельствует Абдул-Баха, в Своем завещании, рассчитывал на убийство Средоточия Завета и которого отец отправил в Соединенные Штаты, дабы объединить усилия с Ибрагимом Хайруллой, вернулся из своей бесславной миссии, так ничего и не добившись и окончательно пав духом. Джамаль Буруджирди, самый хитроумный и опасный из приспешников Мирзы Мухаммада Али в Персии, пал жертвой отвратительного и неизлечимого недуга; Сейид Махди-йе Дахаджи, который, предав Абдул-Баха, присоединился к нарушителям Завета, умер в безвестности и нищете, а вскоре за ним последовала его жена и двое его сыновей; Мирза Хусейн Али-йе Джахруми, Мирза Хусейн Ширази-йе Хуртуми и Хаджи Мухаммад Хусейн Кашани, действовашие от лица нарушителей Завета в Персии, Индии и Египте, потерпели полную неудачу в своих миссиях; в то время, как алчный и тщеславный Ибрагим Хайрулла, который по собственной воле решил встать под мятежное знамя Мирзы Мухаммада Али и в течение двадцати лет отстаивал его интересы в Америке, который нагло обвинил в печати Абдул-Баха в том, что Он "распространяет ложное учение и искажает догматы Бахаизма", и заклеймил Его визит в Америку как "смертельный удар по Делу Божьему", - умер почти сразу после того, как прозвучали слова клеветы, покинутый и презираемый всеми до единого членами той общины, чьих основателей он см же и обращал в Веру, и на той самой земле, которая стала свидетелем множащихся с каждым днем признаков укрепления авторитета Абдул-Баха, которые он в последние годы своей жизни поклялся подорвать.

Что же касается тех, кто открыто поддерживал дело нарушителей Завета Бахауллы либо втайне сочувствовал ему, одновременно делая вид, что является сторонником Абдул-Баха, то некоторые из них в конце концов покаялись и были прощены; другие разочаровались и полностью утратили свою веру; третьи - отреклись, а остальные, коих становились все меньше, за исключение горстки его родственников, оставили его в беспомощном одиночестве. Пережив Абдул-Баха почти на двадцать лет, он - тот, кто когда-то дерзко бросил Ему в лицо, что не уверен, сможет ли пережить Его, прожил достаточно долго для того, чтобы самому узреть полный крах своего дела, влача жалкое существование во Дворце, некогда населенном толпой его сторонников; в результате кризиса, который он после кончины Абдул-Баха опрометчиво пытался спровоцировать, получил от властей отказ в официальном попечительстве над Могилой своего Отца; несколькими годами позже был вынужден оставить Дворец, который из-за его вопиюще безразличного отношения совсем обветшал; был разбит параличом, поразившим половину его тела; прикованный к постели, несколько месяцев лежал, мучаясь и скорбя, прежде чем умереть, и был похоронен по мусульманскому обряду рядом с местным мусульманским кладбищем; на могиле его вплоть до сегодняшнего дня нет даже надгробного камня, и она являет собою достойное жалости напоминание о тщете его притязаний, о низостях, до которых он опускался, и о суровой каре, каковую в полной мере заслужили его деяния.

Информация о материале

Просмотров: 2145

Абдул-Баха скончался, когда первый век эры Бахаи, чье начало по времени совпало с Его рождением, миновал уже более трех четвертей в своем течении. Семьдесят семь лет назад свет Веры, провозглашенной Бабом, воссиял над горизонтом Шираза и яркой зарницей мелькнул в небе над Персией, рассеивая венковую тьму, объявшую персидский народ. Неслыханная по своей жестокости кровавая резня, в которой участвовали правительство, духовенство и народ. Неслыханная по своей жестокости кровавая резня, в которой участвовали правительство, духовенство и народ, не внявшие значению этого света и не узревшие этого сиянья, едва ли не полностью погасила светоч его славы в том краю, где оно родилось. В самый черный час в судьбах Веры Бахаулла, Сам будучи узником тегеранской темницы, был призван, чтобы оживить ее и исполнить ее конечное преднезначение. В Багдаде по истечении десятилетнего промежутка между первыми проблесками Его Миссии и ее Провозглашением Он явил Чкдо, сокрытое в Вере Баба, и пожал плоды, которые она принесла. В Адрианополе Послание Бахауллы - обетование бабидов, равно как и всех предшествующих Заветов, было провозглашено человечеству и как вызов обращено к правителям Земли как на Востоке, так и на Западе. В штрафной колонии Акке Глашатй нового Откровения Божия установил законы и сформулировал принципы, которые должны были составить основу Его Миропорядка. Помимо этого, перед Своим вознесением Он учредил Завет, который должен был помочь при закладке его устоев и обеспечить единство его строителей. Вооруженный этим уникальными и могущественным Орудием, Абдул-Баха, Его старший Сын и Средоточие Его Завета, водрузил знамя Веры Своего Отца на североамериканском континенте и заложил несокрушимую базу для его учреждений в Западной Европе, на Дальнем Востоке и в Австралии. В Своих трудах - Скрижалях и обращениях - Он разъяснил ее принципы, истолковал ее законы, расширил ее учение и создал первичные учреждения ее Административного Порядка. На земле России Он возвел ее первый Дом Поклонения, а на склонах горы Кармель - подобающий мавзолей для ее Провозвестника, чьи останки Он поместил там Своими руками. Посещая города Европы и Северной Америки, Он распространял Послание Бахауллы среди народов Запада и поднял престиж Дела Божия на невиданную дотоле высоту. И, наконец, на закате Своих дней, явив Скрижаль о Божественном Предначертании, Он дал наказ общине, которую Он Сам поставил на ноги и воспитал, Предначертании, которое в будущем должно помочь ее членам распространить свет Веры и учредить ее административную основу на всех пяти континентах земного шара.

И вот настал тот бессмертный момент, когда наделенный животворной силой Дух, родившийся в Ширазе, подхваченный в Тегеране, ярким пламенем разоревшийся в Багдаде и Адрианополе, перенесенный на Запада и ныне озаряющий берега пяти континентов, воплотился в учреждениях, предназначенные направлять его неудержимую энергию и стимулировать его рост. Век, ставший очевидцем рождения и становления Веры, ныне завершился. Героический, Апостольский Век Завета Бахауллы - то время, когда он появился на свет, когда его величайшие герои, вступив в борьбу, испили чашу мученичества, когда были заложены его основные устои, - время, блеск побед которого не дано затмить будущим векам, - завершилось кончиной Того, Чью миссию можно рассматривать как связующее звено между Веком, когда семена нового Послания постепенно вызревали, и Веком, когда они окончательно созрели и дали ростки.

Отныне начинался Период строительства, Железный Век этого Завета, Век, когда местные, национальные и международные институты Веры Бахауллы должны были обрести форму, развиться и достичь полной консолидации в преддверии третьего, последнего, Золотого Века, которому уготовано узреть возникновение всеобъемлющего Миропорядка, в недрах которого зреет плод последнего Откровения Божия, явленного человечеству, плод, сья зрелость станет признаом установления всемирной цивилизации и открытого пришествия Царства Отца на Землю, как то было обетовано Самим Иисусом Христом.

Об этом Миропорядке еще Сам Баб, пребывая узником среди горных круч Азербайджана, пространно писал в Своем Персидском Байане - Материнской Книге Завета Баба, возвещая его пришествие и связывая его с именем Бахауллы, Чью Миссию Он Сам провозгласил. "Благословен Тот, - таково Его замечательное высказывание в шестнадцатой главе третьего вахида, - кто устремил свой взор на Миропорядок Бахауллы и вознес хвалу Господу своему! Ибо Он, без сомнения, будет явлен..." Этот же Миропорядок Бахаулла, Который позднее явил законы и принципы, долженствующие управлять действием этого Миропорядка, так описывает в Китаб-и-Акдас - Материкнской Книге Его Завета: "Мировое рановесие пошатнулось от мощной поступи этого Величайшего Порядка. Упорядоченная жизнь человечества обновилась посредством этой единственной в своем роде, чудесной Системы, равной которой не видели еще глаза смертного". Абдул-Баха, великий Зодчий этого Порядка, наметил его основные черты в Своей Последней Воле и Своем Завещании, а первичные учреждения его сегодня закладывают последователи Абдул-Баха на Востоке и на Западе, открывая Век Строительства Завета Бахаи.

Последние двадцать три года первого столетия истории Бахаи следует, таким образом, рассматривать как начальную стадию Периода Строительства Веры, а Переходный Век - как возникновение и становление Административного Порядка, на базе которого учредения будущего Мирового Содружества Бахаи будут в конечном счете воздвигнуты в Золотом Веке, когда Завет Бахаи достигнет своего полного осуществления. Хартия, с котрой началось существование, наметились чепрты и стал постепенно налаживаться Административный Порядок, есть не что иное, как Воля и Завещание Абдул-Баха - Его величайшее наследие потомкам, ярчайшее порождение Его мысли и могущественное орудие, созданное, дабы обеспечить непрерывность трех веков, которые являются составными частями Завета Его Отца.

Завет Бахауллы был установлен исключительно благодаря прямому действию Его Воли и намерений. С другой стороны, Волю и Завещание Абдул-Баха можно рассматривать как результат мистического общения между Тем, Кто привел в движение силы Богоданной Веры, и Тем, Кто стал ее исключительным Толкователем и был признан ее совершенным Образцом. Творческая энергия, высвобожденная Зачинателем Закона Божия в этом веке, благодаря ее влиянию на мысль Того, Кто был избран его непогрешимым Толкователем, породила то Орудие, всеохватность и мощь которого нынешнее поколение даже по прошествии двадцати трех лет не способно в полной мере понять. Орудие это, если мы дадим ему справедливую оценку, нераздельно связано как с Тем, Кто дал толчок к его созданию, так и с Тем, Кто непосредственно замыслил его. Намерения Творца Откровения Бахаи, как уже отмечалось, наложили такой отпечаток на мысль Абдул-Баха, а Дух Его столь глубоко укоренился во всем Его существе, и цели их и мотивы переплелись так тесно, что отделить учение, созданное Отцом, от возвышенного деяния, связенного с миссией Сына, равносильно отрицанию одной из основных истин Веры.



Следует отметить, что Административный Порядок, определенный этим историческим Документом, по своему происхожденю и характеру уникален в истории мировых религиозных систем. Можно с полной уверенностью утверждать, что ни один Пророк до Бахауллы, даже Мухаммад, в Чьей Книге ясно изложены законы и заповеди исламского Завета, не учреждал столь авторитетно и в виде письменного свидетельства ничего, сопоставимого с Админгстративным Порядком, учрежденным Толкователем писаний Бахауллы, Порядком, который благодаря административным принципам, которые сформулировал его Автор, институтам, которые Он учредил, и праву толкования, которым Он наделил Его Стража, должен охранять и на деле охраняет, чего не было ни в одной из предшествующих религий, от раскола и ересей Веру, в лоне которой он зародился. Равно и принцип, управляющий его действием, не сравним с теми, что лежат в основе любой системы, будь то теократическая или какая-либо другая из всех, созданных человеческой мыслью для управления мирскими институтами. Ни в теории, ни на практике Административный Порядок Веры Бахауллы не похож ни на один из типов демократического правления, ни на одну из авторитарных систем или чисто аристократический уклад, так же, как не схож он и с различными теократиями, будь то иудейская, христианская или исламская, из тех, что человечество знало в прошлом. Он включает в свою структуру определенные элементы, которые можно обнаружить в каждой из трех признанных форм светского правления, лишен недостатков, которые скрыто присущи каждой, и объединяет животворные истины, которые каждая из них безусловно содержит, никоим образом не нарушая цельности тех Божественных истин, которые составляют ее главное основание. Наследственная власть, которую Страж Административного Порядка призван осуществлять, и право толкования Святого Писания, возложенное исключительно на него; полномочия и прерогативы Всемирного Дома Справедливости, обладающего исключительным законодательным правом во всем, что касается вопросов, недостаточно ясно изложенных в Пресвятой Книге; заповедь, освобождающая его членов от всякой ответственности перед теми, кого они представляют, и от обязанности согласовывать с кем бы то ни было свои взгляды, убеждения и чувства; особые положения, требующие свободного и демократического избрания массой верующих Корпуса, являющегося единственным законодательным органом всемирной общины Бахаи, - таковые некоторые черты, которые в совокупности ставят Порядок, связанный с Откровением Бахауллы, особняком среди всех существующих систем человеческого правления.

Поэтому и врагам, которые в дни зарождения Административного Порядка и на протяжении двадцати трех лет его существования как на Востоке, так и на Западе, как извне, так и изнутри пытались извратить его характер, высмеять и оклеветать его, стремились сдержать его рост и внести раскол в ряды его сторонников, - не удалось достичь своей злонамеренной цели. Упорные усилия некоего тщеславного армянина, который в течение нескольких лет установления Порядка в Египте тщился подменить его "Научным обществом" - идея, которую он в своей недальновидности вынашивал и финансировал, потерпели полный провал. Разговоры и толки вокруг усердных попыток некоей заблудшей женщины доказать людям в Соединенных Штатах и в Англии неправомочность Хартии, издавшей его, и склонить гражданские власти Палестины к принятию соответствующих мер (просьба, в которой, к ее великой досаде, ей было резко отказано), равно как и отступничество одного из первопроходцев и основоположников Веры в Германии, трагическим образом обманутого коварными речами все той же особы, - также не возымели результата. Целые тома, которые некий позабывший о стыде и совести вероотствупник в это же самое время сочинял и распространял в Персии, нагло стремясь не только разрушить Порядок, но и подорвать основы самой Веры, - подобным же образом доказали свою несостоятельность. Интриги немногих уцелевших нарушителей Завета, которые, едва узнав о целях и намерениях Абдул-Баха, выраженных в Его Воле, ведомые Мирзой Бадиуллой, приложили все старания, чтобы лишить законного Стража права опеки над наисвятейшей усыпальницей, тоже не привели ни к чему и лишь усилил недоверие к самим злопыхателям. Последовавшие вслед за тем нападки некоторых христианских ортодоксов как в христианских, так и в нехристианских странах, направленные на то, чтобы подорвать основы и исказить характер нового Порядка, были бессильны поколебать верность его приверженцев и отвратить их от их высокой цели. И даже бесчестные и гнусные махинации бывшего секретаря Абдул-Баха, который, не извлекши для себя урока из кары, постигшей доверенных Бахауллы, равно как и из судьбы некоторых других секретарей и толкователей Его Учителя, равно на Востоке и на Западе, прилигал и до сих пор прилагает усилия к тому, чтобы извратить цель и обесценить основные положения бессмертного Документа, который наделяет авторитетом и властью новый Порядок, - даже эти махинации оказались не способны ни на мгновение остановить развитие его институтов в русле, намеченном его Творцом, и пробить хотя бы малейшую брешь в рядах его верных, бдительных и ревностных сторонников.

Документ, учреждающий этот Порядок, Хартия будущей всемирной цивилизаци, которую в некотором отношении можно рассматривать как дополнение к такой важной Книге, как Китаб-и-Акдас; подписанная и скрепленная и личной печатью Абдул-Баха; целиком написанная Его рукою, - Хартия, чей первый раздел появился в один из мрачнейших периодов Его заточения в штрафной колонии Акке, категорически и недвусмысленно возвещает о главных упованиях последователей Веры Бахауллы; ясно показывает двойственный характер Миссии Баба; дает понять особую роль Творца Откровения Бахаи; утверждает, что "все остальные должны служить Ему и исполнять Его повеления"; подчеркивает значение Китаб-и-Акдас; учреждает институт Опекунства как наследственую должность и намечает его основные функции; оговаривает порядок избрания Международного Дома Справедливости, определяет порядок избрания Международного Дома Справедливости, определяет масштабы его деятельности и характер его отношений с институтом Опекунства; предписывает обязанности и подчеркивает ответственность Десниц Дела Божия; а также дает высокую оценку совершенствам нерушимого Завета Бахауллы. Далее Документ этот восхваляет мужество и постоянство приверженцев Завета Бахауллы; подробно описывает страдания, выпавшие на долю его Средоточия; напоминает о бесчестных поступках Мирзы Йахьи и о том, как он не захотел внять предостережениям Баба; предъявляет ряд обвиненй вероломному и мятежному Мирзе Мухаммеду Али и обвиняет в сообщничестве с ним его сына Шуауллу и его брата - Мирзу Бадиуллу; подтверждает факт их отлучения от общины и предсказывает крушение всех их надежд; призывает Афнана (одного из родственников Баба), Десницы Дела Божия и всех остальных последователей Бахауллы совместными усилиями пропагандировать Его Веру, распространять ее во все пределы, неустанно трудиться и следовать героическому примеру апостолов Иисуса Христа; предостерегает об опасности воссоединения с нарушителями Завета и повелевает охранять Веру от нападок ханжей и лицемеров, а также советует на собственном примере доказывать всемирный характер своей Веры и утверждать ее высокие принципы. В этом же Документе его Автор вскрывает значение и цель Хукукуллы (Прав Бога), определенных еще в Китаб-и-Акдас; заповедует покорность и верность справедливым правителям; выражает Свое страстное стремление испить чашу мученичества и молит о раскаянии и прощении Своих врагов.

Послушные призывам Автора столь грандиозного Документа; сознавая свое высокое призвание; побуждаемые к действию неозиданным и внезапным, потрясшим всех уходом Абдул-Баха; ведомые Предначертанием, которое Он, Зодчий Административного Порядка, доверил им; не смущаясь нападками со стороны предателей и врагов, завидующих его крепнущей силе и не желающих видеть его уникальное значение, члены рассеянной по всему миру общины Бахаи, вооружившись ясным видением и непреклонной решимостью, вступили в Период Строительства своей Веры, закладывая основания всемирной Административной системы, предназначенной создать Миропорядок, в котором потомки признают обетование и венец славы всех Заветов прошлого. Не довольствуясь созданием и укреплением административного механизма, охраняющего единство и эффективную деятельность постоянно растущей общины, последователи Веры Бахауллы решили в течение двух десятилетий, последовавших за кончиной Абдул-Баха, утверждать и демонстрировать своими действиями независимый характер Веры, расширять ее пределы и увеличивать число ее открытых сторонников.

Следует отметить, что среди разбросанной по всему миру общины, действующей в трех указанных выше направлениях, особую роль, начиная с кончины Абдул-Баха вплоть до завершения первого века Бахаи, сыграла община американских бахаи, которая дала огшромный толчок развитию Веры на всей планете, доказала, что доверие, оказанное ее членам Самим Абдул-Баха, факт не случайный, и оправдала высокую оценку, которую Он ей дал, равно как и надежды, которые Он лелеял касательно ее будущего. И действительно, члены американской общины оказали столь важное влияние как на учреждение, так и на консолидацию административных институтов Веры Бахаи, что их страна с полным правом может быть признана колыбелью Административного Порядка, который предсказал Сам Бахаулла, а Воля Средоточия Его Завета воплотила в жизнь.

В этой связи следует помнить, что предварительные шаги, имевшие целью наметить объем и сферы деятельности Административного Порядка, который ныне, после кончины Абдул-Баха, должен быть открыто установлен, были уже предприняты Им и даже Бахауллой в годы, предшествовашие Его вознесению. Назначение Им некоторых видных персидских верующих "Десницами Дела Божия"; открытие местных Собраний и консультативных советов в главных центрах Веры Бахаи на Востоке и Западе; образование Храма Единства Бахаи в Соединенных Штатах Америки; учреждение местных фондов для развития деятельности Бахаи; приобретение собственности для будущих институтов Веры; основание издательств для распространения литературы Бахаи; возведение первого в мире Бахаи Машрик уль-Азкара; сооружение Мавзолея Баба на горе Кармель; открытие гостиниц для размещения странствующих миссионеров и паломников - все это можно рассматривать как предварительный этап на пути к тем учреждениям, которые сразу же после завершения Героического Века приступят к постоянной и систематической работе во всех уголках мира.

Едва только положения этой Божественной Хартии, намечающие основные черты Административного Порядка Веры Бахауллы, дошли до сведения Его последователей, как они, полагаясь на основы, заложенные героями, святыми и мучениками Веры, приступили к организации сети ее первичных учреждений. Сознавая необходимость первоочередного создания широкой и прочной базы, на которую могли бы опираться столпы этой мощной структуры; ясно представляя, как в конце концов над этими имеющими прочную опору столпами вознесется купол, венчающий все здание; неуклонно двигаясь по своему пути, невзирая на кризис, спровоцированный нарушителями Завета в Святой Земле, на кривотолки, которые злокозненные интриганы вызвали в Египте, на сложности, возникшие в результате захвата шиитской общиной Дома Бахауллы в Багдаде, на новые неождианные опасности, с которыми Вера столкнулась в России, на издевательства и насмешки, которыми определенные круги, совершенно не понимая конечных целей Дела, встретили начало деятельности американской общины бахаи, - первостроители Богоданного Порядка с полным единодушием, несмотря на огромное различие взглядов, обычаев и языка, приступили к выполнению двойной задачи учреждения и упрочеия своих местных собраний, избираемых из числа верующих и предназначенных направлять, согласовывать и расширять деятельность последователей Веры. Подобные собрания, составляющие основу Порядка уже многие годы гонимой Веры, постепенно учреждались в Персии, Соединенных Штатах Америки, в Канадском доминионе, на Британских островах, во Франции, Германии, Австрии, в Индии, Бирме и Египте, в Ираке, в русской части Туркестана, на Кавказе, в Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке, Турции, Сирии, Палестине, Болгарии, Мексике, на Филиппинских островах, на Ямайке, в Коста-Рике, Гватемале, Гондурасе, Сан-Сальвадоре, Аргентине, Уругвае, Чили, Бразилии, Эквадоре, Колумбии, Парагвае, Перу, на Аляске, Кубе, Гаити, в Японии, на Гавайских островах, в Тунисе, Пуэрто-Рико, Белуджистане, в России, Транс-Иордании, Ливане и Абиссинии. Получив название "Духовных Собраний" - название, которое с течением времени должно быть заменено на постоянное, более наглядное - "Дома Справедливости", данное им Творцом Откровения Бахаи; учрежденные во всех без исключения больших и малых городах, деревнях и селах, где проживают девять и более взрослых верующих; избираемые прямым путем ежегодно, в первый день величайшего Праздника Бахаи всеми взрослыми членами общины, равно мужчинами и женщинами; наделенные полномочиями, которые делают их неподотчетными за свои действия и решения; дав торжественную клятву - при любых обстоятельствах следовать велениям "Величайшей Справедливости", которая одна может привести в царство "Величайшего Мира", провозглашенного Бахауллой как одна из конечных целей; обязавшись постоянно и не желая усилий содействовать интересам общин, находящихся в их юрисдикции, знакомя их со своими планами и деятельностью и призывая их давать любые советы и рекомендации; понимая свою не менее важную задачу - демонстрировать благодаря связям со всеми либеральными и гуманистическими движениями универсальный характер и всеобъемлющую суть своей Веры; полностью отделившись от всех организаций сектанского толка, будь то религиозные или светские; используя помощь ежегодно избираемых и прямо ответственных перед ними комитетов, каждому из которых поручено развивать какую-либо определенную отрасль деятельности Бахаи; поддерживаемые местными фондами, в которые все верующие вносят добровольные пожертвования, - эти Собрания, представители и стражи Веры Бахауллы, к настоящему времени насчитывающие несколько сотен, избранных из среды различных рас, вероисповеданий и классов, благодаря проявленной за последние два десятка лет активности, доказали свое право считаться основной движущей силой общества Бахаи, так же, как и конечным образованием ее административной структуры.

"Господь заповедал, - пишет Бахаулла в Китаб-и-Акдас, - что Дом Справедливости должен быть учрежден в каждом городе, где могут собраться советники по числу Баха (9), если же их число окажется больше - допустимо и это. Они - доверенные Всемилостивого среди людей, и подобает им смотреть на себя как на стражей над всем сущим на земле, назначенным от Бога. Также следует им держать совет вместе и печься об интересах слуг Божиих, даже если они помышляют о своих интересах, и выбирать то, что пристало"

"Сам Дух Божий, - свидетельствует Абдул-Баха в Скрижали, обращенной к одному из американских верующих, - помогает этим Духовным Собраниям. Их же защищает Абдул-Баха. Над ними Он распрострер Свои крылья. Есть ли в мире большая благодать?" "Духовные Собрания, - провозглашает Он в той же Скрижали, - суть ярки светочи и небесные сады, благоухание святости которых проникло во все прочие веры, и свет знания которых разлился широко, озарив всякую тварь. Дух жизни источают они. Ибо они суть могучие источники развития человеческого при любых условиях и во все времена". Утверждая их безмолвную и неоспоримую Богоданность, Он пишет: "Дабы правильно и хорошо устроить свою жизнь, следует каждому, что бы он ни предпринимал, прежде обратиться за наставлением к Духовному Собранию, и все должны душою и сердцем с покорностью подчиняться его велению". "Если после обсуждения, - пишет Он далее, - решение будет принято единогласно, то это к лучшему; однако если нет на то воли Господа, и возникнут разноречия, право да останется за большинством".

Учредив структуру местных Собраний - основу здания, которое Зодчий Административного Порядка Веры Бахауллы повелел им воздвигнуть, Его ученики на Востоке и Западе решительно приступили к следующей, еще более сложной стадии своего высокого предприятия. В странах, где местных общины бахаи были достаточно развиты по числу верующих и по влиянию, принимались меры для учреждения Национальных Собраний - стержней всех внутринациональных начинаний. Названные Абдул-Баха "Вспомогательными Домами Справедливости", они представляют избирательные органы в составе Международного Дома Справедливости и наделены полномочиями направлять, объединять, координировать и стимулировать активность отдельных членов общины, равно как и местных Собраний, находящихся в их юрисдикции. Основываясь на широкой базе организованных местных общин и сами являясь опорами института, который следует рассматривать как вершину Административного Порядка Бахаи, эти Собрания избираются в соответствии с принципом пропорционального представительства делегатами, представляющими местные общины бахаи, собирающиеся на Съезда во время праздника Ризван; они же обладают властью, необходимой для обеспечения гармоничного и эффективного развития активности общин в соответственных сферах; освобождены от всякой непосредственной ответственности перед своими избирателями за принимаемые ими решения и за политику, которую они проводят; несут священную обязанность прислушиваться к мнениями и советам делегатов, обеспечивать их надежное сотрудничество и знакомить их со своими планами, проблемами и действиями, и поддерживаются ресурсами национальных фондов, в которые обязаны вносить посильную лепту все верующие. Учрежденные в Соединенных Штатах Америки в 1925 году (здесь Национальный Совет заменил собою образованный еще в годы служения Абдул-Баха Храм Единства Бахаи), на Британских островах (1923 год), в Германии (1923 год), в Египте (1023), Ираке (1931), в Индии (1925), Персии (1934) и в Австралии (1934); ежегодно переизбираемые делегатами, число которых в зависимости от условий каждой отдельной страны может равняться 9, 19, 95 или 171 человеку (девять раз по девятнадцать), своим появлением заявили о начале новой эпохи Века Строительства и последующей стадии в развитии, объединении и консолидации постоянно расширяющейся общины. Опираясь на помощь национальных комитетов, несущие перед ними ответственность и избираемые ими на равных основаниях из всей совокупности верующих, находящихся в их юрисдикции, занимаясь каждый своей, определенной сферой деятельности, национальные Собрания Бахаи по мере расширения круга их деятельности доказали, что способны за счет духа дисциплины, который они воспитывали, и бескомпромиссной приверженности принципам, которые позволили им подняться над всеми расовыми, национальными и классовыми предрассудками, блестяще управлять многообразной деятельностью заново консолидирующейся Веры.

Национальные комитеты также не менее энергично и ревностно выполняют надлежащие функции. Отстаивая жизненно важные интересы Веры, излагая ее учение; распространяя ее литературу; укрепляя ее финансовое положение; организуя миссионерскую деятельность; продолжая крепить единство составляющих ее частей; приобретая участки земли, так или иначе связанные с ее историей; сохраняя ее священные сокровища и реликвии; устанавливая контакты с различными учреждениями внутри общества, частью которого они являются; воспитывая молодежь; обучая детей и улучшая положение женщин-верующих в странах Востока, члены комитетов, действуя под эгидой избираемых национальных представителей общины Бахаи, широко продемонстрировали свою способность эффективно развивать ее разнообразные жизненные интересы. Простого перечисления национальных комитетов, которые, зародившись большей частью на Западе и функционируя с образцовой эффективностью в Соединенных Штатах и Канаде, сегодня действуют с решимостью и целеустремленностью, которые резко контрастируют с упадочными учреждениями угасающей цивилизации, будет достаточно, чтобы показать широту и размах деятельности этих вспомогательных учреждений, которые породил развивающийся Административный Порядок уже на второй стадии своего становления: Миссионерский комитет и Региональные миссионерские комитеты; Межамериканский комитет; Издательский комитет; Комитет расового единства; Молодежный комитет; Ревизионный комитет; Комитет по поддержанию Храма; Комитет по деятельности Храма; Экскурсоводческий храмовый Комитет залов и библиотеки Храма; Комитеты по делам подростков; Комитет по детскому образованию; Комитеты по программе женской деятельности, развития и миссионерства; Юридический комитет; Архивный и Исторический комитеты; Информационный комитет Бахаи; Комитет информационной деятельности Бахаи; Комитет по изданию литературы для слепых; Комитет по контактам; Служебный комитет; Комитет по книгопечатанию; Индексационный комитет; Библиотечный комитет; Радиокомитет; Бухгалтерский комитет; Комитет ежегодных памятных дат; Всемирный издательский комитет Бахаи; Комитет журнала о проблемах Миропорядка Бахаи; Комитет социальных отношений Бахаи; Школьный комитет Бахаи; Комитеты по делам летних школ; Международный школьный комитет; Комитет по издательству брошюр; Комитет по делам кладбищ Бахаи; Комитет Хазират уль-Кудс (Комитет Священного Собрания); Комитет Машрик уль-Азкара; Комитет по развитию Советов; Комитет национальной истории; Комитет смешанных материалов; Комитет свободной литературы; Переводческий комитет; Комитет по каталогам Скрижалей; Комитет по изданию Скрижалей; Комитет по делам собственности; Комитет по решению споров; Рекламный комитет; Комитет по проблемам Востока и Запада; Комитет по вспоможению; Комитет по переписыванию Скрижалей; Комитет странствующих миссионеров; Образовательный комитет Бахаи; Комитет по священным местам; Комитет детских банковских сбережений.

Учреждение местных и национальных Собраний и последующее образование местных и национальных комитетов, выступающих в роли незаменимой поддержки избранным представителям общин бахаи на Востоке и Западе, какое бы замечательное явление они ни представляли сами по себе, было всего лишь прелюдией к целому ряду начинаний со стороны недавно образованных Национальных Собраний, которые в немалой степени способствовали объединению всемирной общины Бахаи и укреплению ее Административного Порядка. Первым шагом, предпринятым в этом направлении, стало составление и принятие Национального устава Бахаи, впервые намеченного и разработанного избранными представителями Американской общины бахаи в 1927 году, устава, текст которого с тех пор с незначительными изменениями, проистекающими из национальной специфики, был переведен на арабский, немецкий и персидский языки и в настоящее время является основным законом для Национальных Духовных Собраний бахаи в Соединенных Штатах и Канаде, на Британских островах, в Германии, Персии, Ираке, Индии и Бирме, в Египте, Судане, Австралии и Новой Зеландии. Предвозвещая создание устава будущей Всемирной Общины Бахаи, представленные на рассмотрение местных Собраний и принятые всеми верующими стран, где существуют общенациональные Собрания, эти национальные уставы были дополнены сходным документом, содержащим уставные нормы местных Собраний бахаи, впервые выдвинутым Нью-Йоркской общиной бахаи в ноябре 1931 года и принятым как образец для всех местных уставов. Текст этого национального устава включает Декларацию Обязанностей, статьи которой определяют характер и цели национальной общины, очерчивают ее функции, указывают месторасположение ее центральной канцелярии и дают описание официальной печати ее избранных представителей, а также выдвигают уставные нормы, определяющие статус, способ и порядок избрания, полномочия и обязанности как местных, так и национальных Собраний, обрисовывают характер взаимоотношений между Национальным Собранием и Международным Домом Справедливости, а также - между Национальным Собранием, местными Собраниями и отдельными верующими, выделяют права и обязанности Национального Съезда и его отношение к Национальному Собранию, фиксируют характер выборов и требования к голосующим во всех общинах бахаи.

Создание подобных уставов, как местных, так и национальных, которые в своих положениях отвечают всем основным целям и намерениям общего Дела, обеспечило необходимую базу для законного признания этих административных институтов в соответствии с гражданскими законоположениями, контролирующими религиозные и коммерческие учреждения. Придав Собраниям легальный статус, это признание в огромной степени консолидировало их силы и увеличило эффективность, и в этом отношении успехи Национального Духовного Собрания Бахаи Соединенных Штатов и Канады, а также Духовного Собрания Бахаи Нью-Йорка вновь могут послужить примером, достойным подражания для их собратьев как на Востоке, так и на Западе. Вслед за официальным признанием Американского Национального Духовного Собрания в качестве добровольной Организации - разновидности корпорации, существующей в рамках гражданского законодательства, способной заключать контракты, владеть имуществом и получать недвижимость по наследству в соответствии с удостоверением, выданным в мае 1929 года с печатью Госдепартамента в Вашингтоне и за подписью госсекретаря Генри Л. Стимсона, последовало принятие подобных же законных мер, закончившееся успешным официальным признанием Национального Духовного Собрания Бахаи в Индии и Бирме в январе 1933 года в штате Пенджаб, в Лагоре, в соответствии с положениями Акта о регистрации общественных организаций от 1860 года; узаконием национального Духовного Собрания Бахаи Египта и Судана в декабре 1934 года, что подтверждено официальным документом Объединенного суда в Каире; Национального Духовного Собрания Бахаи Австралии и Новой Зеландии в январе 1938 года, что засвидетельствовано регистратором Государственной Регистрационной Канцелярии в штате Южная Австралия, и совсем недавним признанием Национального Духовного Собрания Бахаи Британских островов в августе 1939 года как не приносящей прибыли компании с неограниченной ответственностью членов по Акту о компаниях от 1929 года с получением удостоверения от помощника регистратора комапаний в Лондоне.

Одновременно с официальным признанием и узаконением этих Национальных Собраний гораздо большее число местных Собраний бахаи были подобным же образом официально узаконены, следуя примеру Чикагского собрания бахаи, признанного в феврале 1932 года, в таких удаленных друг от друга странах, как Соединенные Штаты Америки, Индия, Мексика, Германия, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Бирма, Коста-Рика, Белуджистан и Гавайские острова. Духовные Собрания Бахаи Эслингена в Германии, Мехико в Мексике, Сан-Хосе в Коста-Рике, Сиднея и Аделаиды в Австралии, Окленда в Новой Зеландии, Дели, Бомбея, Карачи, Пуны, Калькутты, Секундарабада, Бенгалора, Веллора, Ахмедабада, Сарампура, Андеры и Барода в Индии, Туэтты в Белуджистане, Рангуна, Мандалаи и Дайданоу-Калазу в Бирме, Монреаля и Ванкувера в Канаде, Гонолулу - на Гавайских островах, Чикаго, Нью-Йорка, Вашингтона, округ Колумбия, Бостона, Сан-Фрациско, Филадельфии, Кеноши, Тенека, Расина, Детройта, Кливленда, Лос-Анджелеса, Милуоки, Миннеаполиса, Цинциннати, Виннетки, Феникса, Колумбуса, Лимы, Портленда, Джерси, Вильметта, Пеории, Сиэттла, Бингемптона, Хелены, Ричмонда, Хайленда, Майами, Пасадены, Окленда, Индианаполиса, Сент-Пола, Беркли, Урбаны, Спрингфилда и Флинта - в Соединенных Штатах Америки, - все они, одно за другим, представив практически аналогичные тексты местных уставов на рассмотрение гражданских властей соответствующих штатов или провинций, успешно вписались в социальную и корпоративную структуру, признанную законом и находящуюся под защитой законодательства, действующего в соответствующих странах.

Подобно тому, как издание уставов Бахаи создало основу для официального признания Духовных Собраний, узаконение местными и национальными властями статуса избранных представителей общин проложило дорогу к учреждению национальных и местных фондов Бахаи - историческое начинание, инициатором которого наряду с прежними важнейшими достижениями стала американская община бахаи. В большинстве случаев вносимые в эти фонды пожертвования, благодаря своему религиозному характеру, освобождались как от государственной, так и от муниципальной пошлины в результате представлений, которые теперь уже официально признанные органы управления Бахаи делали гражданским властям, хотя стоимость освобожденной от пошлины собственности достигала значительных сумм.

В Соединенных Штатах Америки национальные фонды Веры, уже составляющие один и три четверти миллиона долларов активного капитала, сформулировались в результате ряда договоров, заключенных в 1928, 1929, 1935, 1938, 1939, 1941 и 1942 годах Национальным Духовным Собранием этой страны, выступающим в роли доверенного лица американской общины Бахаи, и ныне включают землю и здание Машрик уль-Азкара вместе с домом смотрителя, расположенные в Вильметте, штат Иллинойс; прилегающий Хазират уль-Кудс (Национальный штаб бахаи) и вспомогательную канцелярию; гостиницу, Дом братства, Бахаи-холл и художественно-ремесленную мастерскую, ферму, несколько коттеджей, земельные участки, включая Монсальват в штате Мэн, хранящий священные следы Самого Абдул-Баха; Бош-Хаус, Бахаи-холл, фруктовый сад, Редвуд Гроув, общежитие и ранчо в Гейзервилле, штат Калифорния; Вильгельм-хаус, Эвергрин Кэбин, сосновую рощу и семь участков земли со стороениями в Вест-Инглвуде, штат Нью-Джерси, - место, где проходил достопамятный Праздник Единства, организованный Абдул-Баха в июне 1912 года для верующих-бахаи Нью-Йоркского района Метрополитен; Вильсон-Хаус, где Он останавливался, и земля в Молдене, штат Массачусетс; Мэтьюз-Хауз и ранчо в Пайн-Вэлли, штат Колорадо; земля в Маскегоне, штат Мичиган, и кладбище в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир.

Однако еще большую важность представляет и в своей совокупности далеко превосходит национальные фонды американской общины Бахаи имущество, которым Вера ныне располагает в родной стране, несмотря на то, что персидская община Бахаи не может узаконить свои национальные и местные собрания и финансовую поддержку оказывают ей частные лица, владеющие документами, подтверждающими право собственности. К Дому Баба в Ширазе и наследственному Дому Бахауллы в Такуре, в провинции Мазендаран, которыми общинам владела еще в дни служения Абдул-Баха, после Его вознесения добавилась еще немалая земельная собственность в предместьях столицы, расположенная на склонах горы Альбуру, возвышающейся недалеко от родного города Бахауллы, и включающая ферму, сад и виноградник общей площадью более трех с половиной миллионов квадратных метров; место это отведено для постройки на нем в будущем первого Машрик уль-Азкара в Персии. Другие приобретения, значительно пополнившие собственность общины Бахаи в этой стране, включают Дом в Тегеране, где родился Бахаулла; несколько зданий, примыкающих к Дому Баба в Ширазе, в том числе дом, принадлежавший Его дядя по материнской линии; Хазират уль-Кудс в Тегеране; лавка, принадлежащая Бабу, когда Он был купцом в Бушире; один из кварталов городка Чехрик, где Он находился в заточении; дом Хаджи Мирзы Джани, где Он останавливался на Своем пути в Тебризе; здание городских бань, которые Он посещал в Ширазе, и несколько прилегающих домов; полдома, принадлежавшие Вахиду в Нейризе, и часть дома, принадлежавшая Худжату и Зенджане; три сада, которые снимал Бахаулла в деревне Бедашт; могила Куддуса в Барфуруше; дом Калантара в Тегеране, где томилась Тахира; городская баня в Урумийа, в Азербайджане, которую посещал Баб; дом, принадлежавший Мирзе Хусейну Али-йе Нуру, где скрывали останки Баба; Бабийа и дом Муллы Хусейна в Мешхеде; особняки Султана уш-Шухада (Царя Мучеников) и Махбуба уш-Шухада (Возлюбленного Мучеников) в Исфахане: а также значительное число земельных участков и зданий, включая места захоронения, связанные с именами героев и мучеников Веры. Эта собственность, за очень немногими исключениями, недавно приобретенная в Персии, теперь сохраняется, приумножаясь год от года, а в случае необходимости бережно реставрируется благодаря ревностным усилиям специально назначенного национального комитета, действующего под постоянным наблюдением избранных представителей персидских верующих.

Нельзя не упомянуть также и о разнообразном и приумножающемся имуществе, которое с начале установления Административного Порядка Веры Бахауллы постепенно приобретается в других странах, таких, как Индия, Бирма, Британские острова, Германия, Ирак, Египет, Австралия, Транс-Иордания и Сирия. Среди этих приобретений следует особо отметить Хазират уль-Кудс Бахаи в Ираке; Хазират уль-Кудс Бахаи в Египте, Хазират уль-Кудс Бахаи в Индии, Хазират уль-Кудс Бахаи в Австралии, Дом Бахаи в Эслингене, Издательский трест Бахаи на Британских островах, Дом паломников Бахаи в Багдаде и кладбище Бахаи в столицах Персии, Египта и Туркестана. Будь то в форме земельных участков, школ, административных помещений, секретариатов, библиотек, кладбищ, гостиниц или книгоиздательских компаний - это рассеянное по всему миру имущество, частично зарегистрированное на имя узаконенных Национальных Собраний, частично переданное под опеку отдельных верующих, внесло свой вклад в непрестанное увеличение и расширение материальной базы Веры в последние годы и в консолидацию ее фондов. Жизненно значимы, хотя и не так выделяются по своему значению, местные имущественные фонды, которые дополняют национальные и которые вследствие узаконения местных Собраний Бахаи учреждены и охраняются законом в различных странах Востока и Запада. Особенно в Персии таковое имущество - в форме ли земельных наделов, административных зданий или иных учреждений - в большой степени обогатило и расширило местные имущественные фонды всемирной общины Бахаи.

Одновременно с учреждением и узаконением местных и национальных Собраний Бахаи, с образованием соответствующих комитетов, созданием национальных и местных уставов и основанием имущественных фондов Бахаи новообразованной Собрания стал осуществлять последующие мероприятия большого учрежденческого значения, среди которых одним из наиболее крупных следует считать основание Хазират уль-Кудса - центра Национальных Собраний Бахаи и стержня администраитвной деятельности Бахаи в будущем. Первоначально зародившись в Персии, ныне всемирно известный по официальным, почетным названием названием "Священного Собрания", знаменуя заметное продвижение в развитии процесса, который истоками своими восходит к подпольным собраниям, некогда проходившим под покровом ночи, преследуемых последователей Веры, это учреждение уже на ранней стадии развития внесло свою лепту в консолидацию внешних функций органически сложившейся общины Бахаи и дало явно свидетельство постепенно роста ее влияния и мощи. Дополняя своими функциями деятельности Машрик уль-Азкара - здания, предназначенного исключительно для отправления культа Бахаи, и это учреждение, будь то местного или национального масштаба, по мере того, как его составляющие части, такие, как Секретариат, Казначейство, Архивы, Библиотека, Издательство, Актовый зал, Палата совета и Гостиница для паломников, соберутся воедино, чтобы согласно действовать, находясь в пределах одной территории, со временем сфокусирует всю административную деятельность общины Бахаи и превратится в подобающий символ идеального служения Вере в глазах всего человечества.

В стенах Машрик уль-Азкара, о котором еще Бахаулла писал в Китаб-и-Акдасе как о доме, предназначенном для отправления культа, представители местных и национальных общин Бахаи вместе с членами соответсвтующих комитетов, собираясь на утреннюю молитву, черпают необходимое вдохновение, помогающее им исполнять свои каждодневные обязанности в Хазират уль-Кудсе - центре административной деятельности, как то и подобает избранным слугам Веры.

На берегу озера Мачиган, в окрестностях первого центра Бахаи, учрежденного на американском континенте, под сенью первого Машрик уль-Азкара на Западе; в колыбели Веры - столице Персии; по соседству с Величайшим Домом в Багдаде; в городе Ашхабат, где был сооружен первый в мире Бахаи Машрик уль-Азкар; в столице Египта - одном из крупнейших центров в арабском и исламском мире; в столице Индии, Дели, и даже в Сиднее, в далекой Австралии были предприняты первые шаги, которые рано или поздно должны увенчаться основанием в этих странах национальных административных учреждений общин Бахаи во всем их блеске и могуществе.

Помимо этого, на местах в вышеупомянутых странах, так же, как и в некоторых других, принимаются предварительные меры для основания этого учреждения - в виде дома, приобретенного или снятого местной общиной. Среди них следует особо отметить многочисленные административные здания, которые, невзирая на разного рода препоны, удалось приобрести или соорудить верующим в Персии.

Не менее важным фактором развития Административного Порядка является замечательный прогресс, достигнутый - прежде всего в Соединенных Штатах - благодаря основанию летних школ, призванных воспитывать дух товарищества в атмосфере Веры, давать необходимую подготовку преподавателям-бахаи и снабжать преподавателей и учащихся средствами для изучения истории и основных положений Веры, а также для лучшего понимания ее взаимоотношений с другими религиями и человеческим обществом в целом.

Учрежденные в трех региональных центрах, по одному в каждой из трех основных областей Северной Америки: в Гейзервилле, на Калифорнийских холмах (1927), в Грин-Эйкр, расположенном на берегу озера Пискатакуа в штате Мэн (1929), и Луэлен-Рэнч, недалеко от Дэвидсона, штат Мичиган (1931), а также недавно пополнившиеся Международной школой, основанной в Пайн-Вэлли, в Колорадо-Спрингс, занятой обучением преподавателей и миссионеров-бахаи, изъявивших желание работать в других странах, и особенно в Латинской Америке, - эти три образовательных института Веры Бахаи, постепенно расширяя свою программу, явили пример, достойный подражания со стороны других общин Востока и Запада. Интенсивно изучая Писания Бахаи и раннюю историю Веры; организуя курсы по освоению учения и истории Ислама; конференции по развитию дружбы между народами разных стран и континентов; лабораторные курсы, предназначенные для ознакомления участников с особенностями развития Администритивного Порядка Бахаи; специальные сессии, посвященные проблемами детского и юношеского образования; классы по развитию ораторского искусства; лекции по сравнительному изучению религий; групповые дискуссии по различным вопросам Веры; основывая библиотеки; открывая новые учебные классы; организуя курсы по этике Бахаи и по изучению стран Латинской Америки; вводя зимние школьные сессии; собирая форумы и устраивая молитвенные собрания; игры и театрализованные представления; загородные прогулки и прочие оздровительные мероприятия, эти школы, открытые равно для верующих-бахаи и для людей иных вероисповеданий, подали возвышенный пример, вдохновивший общины Бахаи в Персии, на Британских островах, в Германии, Австралии, Новой Зеландии, Индии, Ираке и Египте предпринять меры, которые позволят им на тех же основах создать институты - прообразы будущих универститетов Бахаи.

Среди других факторов, способствующих учреждению и распространению Административного Порядка, можно упомянуть организованную деятельность молодежи Бахаи, уже достаточно развитую в Персии и Соединенных Штатах Америки, а в последние годы начавшуюся также в Индии, на Британских островах, в Германии, Ираке, Египте, Австралии, Болгарии, на Гавайских островах, в Венгрии и столице Кубы - Гаване. Деятельность эта включает ежегодные всемирные симпозиумы молодежи Бахаи, молодежные сессии в летных школах, брошюры и журналы для молодежи; работу Международных бюро по переписке, средства регистрации молодых людей, желающих примкнуть к Вере, публикацию справочной литературы для ознакомления с основами учения и организацию учебных групп Бахаи в ведущих американских университетах. Помимо этого, она включает так называемые "учебные дни", проводимые в домах и центрах Бахаи, занятия по изучению эсперанто и прочих языков, устройство библиотек, открытие читальных залов, постановку спектаклей, проведение состязаний в ораторском искусстве, воспитание и обучение сирот, организацию занятий по ораторскому искусству, проведение собраний по увековечению памяти исторических личностей, связанных с Верой Бахаи, а также региональных конференций и молодежных сессий в связи с ежегодными собраниями Бахаи.

Другими факторами, ускоряющими развитие Порядка и способствующими его упрочению, является учреждение и систематическое проведение Девятнадцатидневного Праздника в большинстве общин бахаи Востока и Запада, подчеркивающего тройственный - богословский, административный и социальный - аспект жизни внутри общин бахаи; начало деятельности по подготовке переписи детей верующих и обеспечению их лабораторными курсами, молитвенниками и основной литературой, а также публикацией корпуса авторитетных документов касательно внеполитического характера Веры Бахаи, участия в деятельности общин бахаи других религиозных организаций, методов обучения, отношения Бахаи к войне, учржедения ежегодного Собрания, Духовного Собрания Бахаи, Девятнадцатидневного Праздника и Национального фонда. Помимо этого, следует также упомянуть об учреждении Национальных архивов с целью установления подлинности, собирания, перевода, каталогизации и сохранения Скрижалей Бахауллы и Абдул-Баха сохранения священных реликвий и исторических документов; для установления подлинности и переписывания оригиналов Скрижалей Баба, Бахауллы и Абдул-Баха, принадлежащих верующим стран Востока; для составления подробной истории Веры, начиная с момента ее возникновения до настоящего дня; для открытия Международного бюро Бахаи в Женеве; для проведения районных собраний Бахаи; для приобретения в собственость исторических достопримечательностей; для основания мемориальных библиотек Бахаи и учреждения крупного Банка детских сбережений в Персии.

Нельзя не упомянуть также и об официальном и неофициальном участии представителей новообразованных национальных общин Бахаи в работе и деятельности большого числа разнообразных конгрессов, ассоциаций, съездов и конференций, проводимых в различных странах Европы, Азии и Америки, для развития религиозного единства, мира, образования, международного сотрудничества, дружбы между народами разных стран и континентов и во имя других гуманитарных целей. Отношения с такими организациями, как Конференция активно существующих религий Британской империи, созванная в Лондоне в 1924 году, и Конференция за всемирное братство вероисповеданий, проведенная там же в 1936 году; со Всемирным конгрессом эсперантистов, проводимым ежегодно в одной из европейских столиц; с Институтом интеллектуального сотрудничества; с выставкой "Век прогресса", организованной в Чикаго в 1933 году; со Всемирной ярмаркой в Нью-Йорке в 1938 и 1939 годах; с международной выставкой "Золотые ворота" в Сан-Франциско в 1939 году; в Первым съездом религиозного конгресса в Калькутте; со Второй всеиндийское культурной конференцией, собиравшейся там же; со Съездом лиги мировых религий в Индоре; с Арийской и Браминской конференциями, а также с Конференцией теософского общества и Всеазиатской женской конференцией, проводившимися в различных городах Индии; со Всемирным советом молодежи; с Конгрессом женщин Востока в Тегеране; с Тихоокеанской женской конференцией в Гонолулу; с Женской международной лигой борьбы за мир и с Народной конференцией в столице Аргентины Буэнос-Айресе, - культивировались в той или иной форме, что послужило двойной цели - продемонстрировать универсальность и всеобъемлющий характер Веры Бахауллы, а также создать жизненно важные и длительные связи между ними и представительствами Административного Порядка во всех уголках Земли.

Нельзя также обойти молчанием или недооценить контакты, установленные между этими представительствами и некоторыми высокопоставленными государственными деятелями на Востоке и Западе, равно как и с главами ислама в Персии, с Лигой наций и даже с коронованными особами, с целью защиты прав, распространения литературы и демонстрации задач и целей последователей Веры в их неослабных усилиях отстоять дело зарождающегося Административного Порядка. Обращение, адресованное членами Национального Духовного Собрания канадских бахаи, находящихся в первых рядах строителей этого Порядка, к Верховному комиссару Палестины с просьбой о возвращении ключей от гробницы Бахауллы ее попечителю; четыре воззвания к персидскому шаху с требованиями восстановить справедливость по отношению к их гонимым собратьям в его владениях; вызванное той же причиной обращение к премьер-министру Персии; обращение к румынской королеве Марии с выражением благодарности за ее исторический вклад в дело Веры Бахаи; призыв к главам ислама в Персии за установление мира и взаимопонимания между религиями; к иракскому королю Фейсалу - с целью обеспечить безопасность Величайшего Дома в Багдаде; к Совету властей - в защиту общин бахаи в России; к германским властям - по поводу притеснений их собратьев в Германии; к египетскому правительству - с призывом освободить их единоверцев от ига исламской ортодоксии; к кабинету минстров Персии в связи с закрытием образовательных учреждения бахаи; к Государственному департаменту Соединенных Штатов, турецкому послу в Вашингтоне и кабинету минстров Турции в Анкаре - в защиту интересов Веры в Турции; еще одно обращение к Государственному департаменту с просьбой способствовать переносу останков Луи Гетсингер с протестантского кладбище в Каире на первое кладбище бахаи, устроенное в Египте; к персидскому послу в Вашингтоне в отношении миссии Кейт Рэнсом-Келер; послание к королю Египта одновременно с партией литературы Бахаи; к правительствам Соединенных Штатов и Канады с изложением учения Бахаи о Всеобщем мире; к румынскому послу в Вашингтоне, от лица американских бахаи, по поводу кончины королевы Марии, а также - к президенту Франклину Д. Рузвельту с целью ознакомить его с призывами Бахауллы, изложенными в Его Китаб-и-Акдас, и с текстом некоторых молитв, явленных Абдул-Баха, - подобные обращения уже сами по себе являются яркой и запоминающейся главой в истории развития Административного Порядка Бахаи.

К ним надо добавить телеграфные и письменные обращения всемирного центра Веры, а также национальных и местных собраний Бахаи к Верховному комиссару Палестины с просьбой о вручении ключей от гробницы Бахауллы ее первоначальному Хранителю; призывы центров Бахаи на Востоке и Западе к иракским властям о восстановлении Дома Бахауллы в Багдаде; последовавшее за ними воззвание к британскому государственному секретарю по делам колоний в связи с постановлением Багдадского апелляционного суда по этому вопросу; послание, направленное в Лигу Наций от лица общин бахаи на Востоке и Западе с выражением признательности за официальное выступление Совета Лиги в поддержку требований представителей бахаи, а также несколько писем, которыми обменялись Международный центр Веры, с одной стороны, и образец и прообраз всех миссионеров-бахаи Марта Рут, с другой, с румынской королевой Марией после публикации ее исторических высказываний в поддержку Веры; дружеские послания югославской королеве Марии, от лица всемирной общины бахаи, в связи с кончиной ее матери и - герцогине Кентской вслед за трагической смертью ее мужа.

Нельзя также упомянуть особо о петиции, направленной Иракским Национальным Духовным Собранием Бахаи в Мандатную комиссию Лиги Наций в результате захвата дома Бахауллы в Багдаде; письменные послания иракскому королю Гази I, от лица того же собрания, после смерти его отца и в связи с его женитьбой; письменные соболезнования регенту Ирака по поводу внезапной смерти короля: обращения Национального Духовного Собрания египестких бахаи к премьер-мнистру Египта, министру внутренних дел и министру юстиции вслед за постановлением мусульманского церковного суда этой страны и письма, адресованные Национальным Духовным Собранием персидских бахаи к шаху и кабинету министров Персии в связи с закрытием школ бахаи и запретом, наложенным на литературу бахаи. Кроме того, следует упомянуть о письменных посланиях, направленных Национальным Духовным Собранием персидских бахаи королю Румынии и всей королевской семье по повоуд смерти королевы Марии, а также пожертвования, собранные верующими в пользу пострадавших от землятресения в Турции и переданные турецкому послу в Тегеране; о письмах Марты Рут к покойному президенту фон Гинденбургу и германскому министру иностранных дел доктору Штреземану и о специально посланной им для ознакомления партии литературы Бахаи; о семи петициях, которые Кейт Рэнсом-Келер одну за другой направила шаху Персии, и о ее многочисленных обращениях к различным министрам и высокопоставленным лицам королевства во время ее памятного визита в эту страну.

Рядом с этими первыми ростками Административного Порядка; одновременно с возникновением Национальных общин Бахаи и учреждением их административных, образовательных и миссионерских представительств неуклонно разворачивался могущественный процесс, начавшийся в Святой Земле - сердце и главном нерве Административного Порядка - в связи с памятной Скрижалью Бахауллы о горе Кармель и Его посещением места будущего захоронения Баба. Процесс этот получил новый мощный толчок, благодаря приобретению этого участка земли, благодаря последующему переносу останков Баба из Тегерана в Акку, благодаря сооружению усыпальницы в самый напряженный и мрачный период заточения Абдул-Баха и, наконец, благодаря навечному погребению этих останков в лоне горы Кармель, основанию дома для паломников в непосредственной близости от усыпальницы и выбору места для будущего первого образовательного центра бахаи на этой горе.

Пользуясь свободой, которую обрел всемирный центр Веры Бахауллы после позорного поражения обветшавшей Оттоманской империи в войне 1914-1918 годов, силы, высвобожденные благодаря замысленному Им поразительному Предначертанию, теперь могли беспрепятственно, при благосклонном содействии нового режима течь по каналам, предназначенным явить миру во всей полноте возможности, открываемые этим Предначертанием. Погребение Самого Абдул-Баха в мавзолее, сделавшее гору Кармель вдвойне священным местом; сооружение первой электростанции в городе Хайфа, чей свет отныне щедро озарял Могилу Того, Кому, по Его собственным словам, когда Он томился в стенах крепости-тюрьмы в Азербайджане, отказывали даже "в простом святильнике"; постройка трех дополнительных помещений, примыкающих к Его усыпальнице, которой завершился план Абдул-Баха в том, что касалось первой части этого Здания; осуществленное вопреки козням нарушителей Завета приобретение значительных земельных участков, окружающих захоронение, простирающихся от вершины горы Кармель до приютившейся у ее подножия колонии темплиеров и оцениваемых в сумму не менее четырехсот тысяч фунтов, а также четырех участков земли для сооружения будущих святилищ Бахаи, расположенных на равнине Акки к северу, в районе Беершеба к югу и в долине реки Иордан к востоку, общей площадью около шестисот акров; сооружение ряда лестниц, которые уступами поднимаются вверх и, по мысли Абдул-Баха, должны облегчить прямой доступ к Гробнице Баба из города, осененного ею; разбивка в непосредственной близости от мавзолея прекрасных садов и парков, днем открытых для свободного доступа публики и привлекающих туристов и местных жителей к его вратам, - все это можно рассматривать как первые свидетельства чудесного расширения международных институтов и имущественных фондов всемирного центра Веры. Особое значение имеет, помимо прочего, и тот факт, что Верховный комиссар Палестины освободил от налогов все земли, окружающие священную Гробницу, школьную собственность и архивы, расположенные по соседству с ней, дом для паломников из западных стран, тоже находящийся неподалеку, и такие исторические достопримечательности, как дворец Бахджи, Дом Бахауллы в Акке и сад Ризван к востоку от города; также немаловажным является учреждение после подачи гражданским властям двух официальных запросов палестинских филиалов американского и индийского Национальных Духовных Собраний в качестве законных религиозных обществ Палестины (за чем последовало - в целях внутренней консолидации - подобное же узаконение филиалов других Национальных Духовных Собраний бахаи); и передача, благодаря проведению более тридцати деловых операций, филиалу американского Национального Духовного Собрания земельных площадей, прилегающих к Гробнице Баба и в совокупности составляющих около пяти тысяч квадратных метров, причем на большинстве документов, удостоверяющих право собственности, значится подпись сына нарушителя Завета Бахауллы, отправляющего обязанности регистратора земель в Хайфе.

В равной степени немаловажным является основание на горе Кармель двух международных архивов, один из которых примыкает к усыпальнице Баба, другой - находится в непосредственной близости от места упокоения Пресвятого Листа, где первые за всю историю Бахаи бесценные сокровища, прежде рассеянные и зачастую скрываемые в целях сохранности, были собраны и сейчас выставлены на обозрение паломников. Сокровища эти включают портреты Баба и Бахауллы; такие реликвии, как прядь волос, частица праха и одежда Баба; волосы с запеченной на них кровью Бахауллы, Его принадлежности для письма, Его платье, Его расшитые тадже (головные уборы), кашкуль, который Он носил в дни Своего пребывания в Сулейманийа, Его часы и принадлежавший Ему Коран; рукописи бесценных Скрижалей, некоторых из которых украшены цветными рисунками, как, например, одна из частей собственноручно записанных Бахауллой "Сокровенных Слов", Персидский Байан, переписанный секретарем Баба Сейидом Хусейном, оригиналы Скрижалей к Письменам Живущего, принадлежащие перу Баба, а также рукопись "Ответов на некоторые вопросы". Кроме того, это драгоценное собрание включает предметы, связанные с Абдул-Баха; забрызганное кровью платье Пречистой Ветви, перстень Куддуса, саблю Муллы Хусейна, печати отца Бахауллы, Вазира, брошь, преподнесенную королевой Марией Марте Рут, оригиналы писем королевы к ней и к другим членам общины, а также ее подношения в знак признания Веры, равно как и двадцать томов молитв и Скрижалей, явленных Основателями Веры, достоверность которых была подтверждена, а рукописные списки распространялись через Духовные Собрания бахаи по всему Востоку, дополняя, таким образом, обширный ряд публикаций.

Еще одним свидетельством величественного развертывания и дальнейшего воплощения в жизнь замечательного начинания, предпринятого Бахауллой на склонах священной горы, служит выбор части земельного участка, принадлежащего школе и расположенного недалеко от мавзолея Баба, как постоянного места упокоения Пресвятого Листа, "возлюбленной" сестры Абдул-Баха, "Листа, произросшего от Изначального Корня", "благоухание сияющих одежд Бахауллы", вознесенной Им "на высочайшую ступень, каковой не достигала доселе ни одна женщина", и сопоставимой с такими бессмертными героинями, как Сара, Асийа, Дева Мария, Фатима и Тахира, каждая из которых затмевает всех женских персонажей, встречающихся в предшествующих Заветах. И, наконец, следут упомянуть, как еще об одном свидетельстве благодати, источаемой Божественным Предначертанием, об осуществленном несколько лет спустя переносе в это святое место, через более чем полвека после его смерти и вопреки громогласным протестам братьев и приспешников нарушителя Завета Бахауллы, останков Пречистой Ветви - погибшего мученической смертью сына Бахауллы, "сотворенного из света Баха", "Надежды Божией" и Его "Сокровища" в Святой Земле, предложенного своим Отцом как "выкуп" за возрождение мира и единение народов. В это же самое место и в тот же самый день, когда предали земле останки Пречистой Ветви, было перенесено тело его матери, святой Наваб, претерпевшей за свою жизнь такие страшные беды и несчастья, что, по словам Абдул-Баха, они как бы предсказаны в 54-й главе Книги Исайи, где Пророк говорит о жене, чей "Супруг" есть "Господь Сил", чье "потомство унаследует власть над племенами и народами", и ей же Бахаулла предрекает "быть Его супругою во всех Его мирах".

Объединение этих трех могил под сенью Гробницы самого Баба, в лоне горы Кармель, взирающей на белоснежный город на другом берегу залива Акка - киблу мира Бахаи, окруженной садом неописуемой красоты, усиливает, если мы сможем правильно понять и оценить его значение, духовную атмосферу, окружающую это место, которое Самим Бахауллой было предназначено стать местом, где воцарится престол Господень. В то же время это новый краеугольный камень на пути, ведущем к конечному учреждению незыблемого всемирного Административного Центра будущего Содружества Бахаи, навеки неотделимого от Духовного Центра Веры и действующего рядом с ним на земле, почитаемой как святыня в равной степени приверженцами трех наиболее выдающихся мировых религиозных систем.

Не меньшее значение имел и факт возведения и завершения внешней отделки первого Машрик уль-Азкара н Западе - благороднейшее из деяний, увековечивших служение американской общины Бахаи Делу Бахауллы. Осуществленное благодаря эффективной деятельности нового Административного Порядка и его представителей, это предприятие уже само по себе необычайно подняло престиж, укрепило силы и увеличило число дочерних учреждений общины, сделавшей возможным постройку этого здания.

Задуманное сорок один год назад, после того, как в марте 1903 года члены "Дома Духовности" бахаи в Чикаго - первого центра Бахаи, учрежденного в западном мире, - в едином порыве, вдохновленные строительством Машрик уль-Азкара в Ашхабаде, обратились к Абдул-Баха, прося разрешения на сооружение подобного же Храма в Америке; благословленное Им и прославленное в одной из Его Скрижалей, явленных в июне того же года; начатое делегатами различных американских Собраний, съехавшихся в Чикаго в ноябре 1907 года с целью выбрать место для Храма; учрежденное на общенациональной основе благодаря религиозной корпорации, известной под названием "Храм Единства Бахаи" и узаконенной вскоре после этого Первым съездом американских бахаи, состоявшимся в Чикаго в марте 1909 года; освященное на церемонии, которой руководил Сам Абдул-Баха во время посещения места будущего Храма в мае 1912 года, - это предприятие, вершинное достижение Административного Порядка Веры Бахауллы в первом веке Бахаи, начиная с того памятного события, неуклонно продвигалось вперед вплоть до того времени, когда основы Порядка прочно утвердились на североамериканском континенте и община американских бахаи получила возможность использовать орудия и средства, подготовленные ею для эффективного достижения своей цели.

Приобретение храмовой собственности было завершено на Американском съезде Бахаи в 1914 году. Съезд 1920 года, проводившйся в Нью-Йорке и получивший предварительное указание Абдул-Баха - избрать проект Храма, остановил свой выбор, среди прочих, представленных на конкурс, на проекте франкоканадского архитектора Луи Ж. Буржуа, и выбор этот был впоследствии одобрен и утвержден Самим Абдул-Баха. Контракты о закладке девяти больших кессонов, несущих центральную часть здания и заглубленных в скалистую почву на 120 футов, и о возведении фундамента были успешно заключены в декабре 1920 и в августе 1921 года. В августе 1930 года, невзирая на на охватвший экономику кризис, во время небывалой в американской истории безработицы, был подписан еще один договор и двадцать четыре субдоговора, касающихся возведения основной надземной части здания, и все работы завершились к 1-му мая 1931 года. В этот же день в новом здании была торжественно проведена первая служба, что совпало с девятнадцатой годовщиной освящения площадки Абдул-Баха. Отделка купола, начавшаяся в июне 1932 года, была закончена в январе 1934-го. Отделка верхнего ряда окон завершилась в июле 1935 года, а галерей под ним - в ноябре 1938-го. Работы по отделке первого этажа, начатые в апреле 1940 года, несмотря на вспыхнувшую войну, были закончены к июлю 1942-го, а опоясывающие здание восемнадцать ступеней были уложены в декабре 194 года, за семнадацать месяцев до столетней годовщины рождения Веры, к которой предполагалось завершить внешнюю отделку Храма, и сорок лет спустя после того, как чикагские верующие направили свое прошение, одобренное Абдул-Баха.

Это уникальное здание - первый плод медленно зреющего Административного Порядка, благороднейшее сооружение, возведенное за весь первый век истории Бахаи, символ и предтеча будущей всемирной цивилизации, расположено в самом центре североамериканского континента на западном берегу озера Мичиган и окружено принадлежащими ему землями, общая площадь которых составляет чуть менее семи акров. Постройку его, обошедшуюся более чем в один миллион долларов, финансировала Американская община Бахаи, которой периодически помогали своими добровольными даяниями видные верующие из восточных и западных стран - бывшие христиане, мусульмане, иудеи, зороастрийцы, индуисты и буддисты. Вначале оно ассоциировалось с именем Абдул-Баха, а на заключительной стадии его сооружения - с памятью о Пресвятом Листе, Пречистой Ветви и их матери. Сама по себе постройка представляет белоснежное девятиугольное здание, оригинальное и неповторимое по своим формам, окруженное рядом белых ступеней, поднимающихся к его основанию, и увенчанное красивейшим пропорциональным куполом, по которому тянутся симметрично расположенные нервюры, имеющие как декоративное, так и архитектурное значение, и устремленные к его вершине, где они наконец сливаются в одну точку, указующую в небеса. Каркас здания сооружен из конструкционной стали, залитой бетоном, отделочным материалом послужила смесь кристаллического кварца, матового кварца и белого портланд-цемента, отчетливая по текстуре, твердая и прочная, как камень, не подверженная воздействию внешних факторов и образующая тонкие, как кружево, узоры. Высота здания от фундамента до точки, где сходятся нервюры, составляет 191 фут; стены переходят в полукруглый купол высотой 49 футов, с внешним диаметром в девятнадцать футов. Треть его поверхности занимают оконные проемы, в течен дня попускающие свет снаружи, а ночью озаряющие все вокруг снопами ярких лучей. Несущей опорой являются сорокапятифутовые пилоны, а ведут внутрь Храма девять врат, одни из которых обращены в сторону Акки; над каждым из входов начертаны изречения из писаний Бахауллы, так же, как и Величайшее Имя - в центре каждой из арок, венчающих врата. Здание предназначено исключительно для поклонения, без каких бы то ни было церемоний и ритуалов, внутри имеется 1600 сидячих мест, в непосредственной же близости от Храма расположены дополнительные службы социальных услуг, такие, как например, сиросткий приют, лечебница, бесплатная аптека для бедняков, дом для калек и увечных, гостиница для проезжих и колледж для изучения искусств и наук. Еще задолго до своего сооружения Храм вызывал и будет вызывать, несмотря на то, что внутренняя его отделка еще не начата, столь быстро растущий интерес и такие многочисленные комментарии в массовой прессе, технических газетах и журналах, как в Соединенных Штатах, так и в других странах, что можно считать связанные с ним надежды и чаяния Абдул-Баха вполне оправдавшимися. Его макеты демонстрируются в центрах искусств, галереях, на госудаственных ярмарках и национальных выставках, например, на уже упоминавшейся выставке "Век Прогресса", проведенной в Чикаго в 1933 году, где его могли видеть каждый день более десяти тысяч человек, проходящих через Религиозный зал; его точная копия составляет часть постоянной выставки в чикагском Музее науки и промышленности; врата его ныне впускают неиссякаемый поток едущих отовсюду посетителей, число которых в период с июня 1932 года по октябрь 1941-го превысило сто тридцать тысяч человек, представителей практически всех стран мира. Поэтому с полной уверенностью можно утверждать, что этот великий "Безмолвный Учитель" Веры Бахауллы внес в распространение знаний о Его Вере и учении вклад, намного превзошедший все достижения любого другого органа, действующего в рамках Административного Порядка.

"Когда основы Машрик уль-Азкара будут заложены в Америке, - предсказывал Сам Абдул-Баха, - сооружение Божественного Здания будет завершено, дивное волнение охватит мир сущего... От этого яркого светоча дух учения, отстаивающего Дело Господне и развивающегося учения Господа, проникнет во все уголки Земли". "От этого Машрик уль-Азкара, - утверждает Он в Скрижали о Божественном Предначертании, - без сомнения, произойдут тысячи подобных ему". "Он есть, - пишет далее Абдул-Баха, - начало Царства Божия на Земле". И далее: "Он подобен Знамени, свободно развевающемуся в центре великого континента". "Тысячи Машрик уль-Азкаров, - заявил Он при освящении храмовой земли, - будут воздвигнуты на Востоке и на Западе, но этот, став первенцем в западных странах, имеет особое, великое значение". "Такое учреждение, как Машрик уль-Азкар, - утверждал Он, - явится образцом для грядущих веков и по праву будет носить имя Праматери".

"Замысел Храма, - свидетельствует его архитектор, - исходил не от человека, и, подобно тому, как музыканты, художники и поэты черпают свое вдохновение в ином царстве, архитектор Храма на протяжении всех лет своего труда постоянно сознавал, что Бахаулла был истинным творцом этого здания, возводимого во имя Его". "В его новом дизайне, - пишет он далее, - в символической форме нашло отражение великое учение Бахаи о единстве - единстве всех религий и всего рода людского. В нем мы видим сочетания геометрических линий, символизирующих очертания Вселенной, а в сложном переплетении вписанных один в другой кругов различаем процесс влияния всех религий в одну". И далее: "Восемнадцать ступеней, кругом опоясывающие постройку снаружи, ведут ко входу. Эти восемнадцать ступеней представляют восемнадцать первых последователей Баба, а врата, к которым они поднимаются, - Самого Баба". "Поскольку суть всех исконных религиозных учений одинакова... архитектура Храма Бахаи многосоставна и в линиях своих выражает суть всех великих архитектурных стилей, гармонично соединяя их в единое целое".

"Это - первая по-настоящему новаторская архитектурная идея, начиная с тринадцатого века", - заявил видный архитектор Г.ван Бурен Магониль, президент Лиги архитекторов, увидев гипсовый макет Храма на состоявшейся в июне 1920 года в Нью-Йорке выставке инженерно-технических обществ. "В данном случае, - утверждает он далее, - архитектор задумал создать Храм Света, все конструкции которого, в обычном понимании этого слова, должны быть скрыты, опоры тоже по возможности убраны из поля зрения, так что кажется, что вся постройка, как во сне, парит в воздухе. Словно некий кружевной покров наброше здесь на идею, идею света, тонкой паутины, протянувшейся между небом и землею и насквозь пронизанной светом, - светом, который, частично скрадывая формы, делает все зрелище похожим на волшебство".

"В геометричекие узоры орнамента, - писал автор известной работы, опубликованной в "Архитектурных записках", - покрывающего колонны, дверные и оконные наличники Храма, вплетены символы всех религий мира. Мы видим свастику, круг, крест, треугольник, шестиконечную звезду, или звезду Соломона, составленную из двух треугольников, а также возвышенный символ духовности - круг... пятиконечную звезду; греческий крест, латинский крест, а над всем - прекрасную девятиконечную звезду форма которой заложена в структуру всего Храма и которая вновь и вновь в его отделке, символизируя духовную славу мира в наши дни".

"Величайшее творение со времен готики, - засвидетельствует Джодж Грей Бернард, один из наиболее широко известных скульпторов Америки, - и самое прекрасное из того, что мне доводилось видеть".

"Это поистине новое и самое прекрасное архитектурное творение из тех, что мне приходилось видеть, - заявил, увидев макет Храма, Луиджи Квальино, бывший профессор архитектуры из Туринского университета, - и оно перевернет архитектурный мир. Вне всякого сомнения, оно будет увековечено на скрижалях истории. Это - откровение, пришедшее к нам из иного мира".

"Американцам, - писал Шервин Коди в журнальном разделе "Нью-Йорк Таймс" о макете Храма, выставленном в нью-йоркской галерее Геворкяна, - потребуется время, чтобы понять, что художник вложил в это здание идею Религиозной Лиги Наций". И в завершение мне хотелось бы привести слова глубокого уважения и восхищения идеалами, воплощенными в Храме - в самом священном из Домов поклонения Бахаи в настоящем и будущем - слова, принадлежащие доктору Рексфорду Ньюкому, декану колледжа изящных и прикладных искусств Иллинойского университета: "Этот Храм Света распахивает перед всеми областями человеческого опыта свои девять огромных врат, влекущих мужчин и женщин разных стран и национальностей, разных вер и убеждений, разного социального положения войти в них и осознать то родство и братство людей, без которых прогресс в современном мире вряд ли возможен... Остроконечный купол, с той же непреложностью, что и устремленные ввысь очертания средневековых соборов, внушающий мысль о лучшем и более возвышенном мире, благодаря не только своему символическому значению, но и чисто архитектурной соразмерности и неизъяснимому очарованию, по красоте сопоставим - в купольной архитектуре - разве что с возведенным Микеланджело куполом базилики Святого Петра в Риме".

Информация о материале

Просмотров: 784

Нападки и гонения, которым сама Вера, породившая Административный Порядок, подвергалась на протяжении более семидесяти лет и от которых страдает по сей день, коснулись также и учреждений, знаменовавших собою рост и укрепление этого Порядка, чему легко найти многочисленные примеры в истории их становления. Возникновение тесно сплоченной общины, выдвигающей требования мировой религии, с филиалами на всех пяти континентах, представляющими людей самых различных рас, языков, классов и вероисповеданий; общины, располагающей литеретурой, распространившейся по всей поверхности земного шара и излагающей на нескольких языках ее учение; обладающей ясным видением, бесстрашной, бдительной и полной решимости любой ценой достигнуть своей цели; органически связанной аппаратом предуказанного свыше Административного Порядка; внесектантской, внеполитической, верной своим гражданским обязательствам несмотря на вненациональный характер; упорно придерживающейся законов и заповедей, управляющих ее жизнью, - возникновение подобной общины в мире, погрязшем в предрассудках, поклоняющемся фальшивым божествам, раздираемом внутренними противоречиями и слепо цепляющемся за устаревшие доктрины и ущербные идеалы, не могло рано или поздно не привести к кризису столь же тяжкому, пусть и не столь яркому по проявлениям, чем тот, что разразился вокруг Основателей этой общины и их первых учеников и последователей. Подвергаяс нападкам врагов изнутри, котоыре либо восставали проитв его богоданного авторитета, либо полностью отрекались от своей веры, и противников извне, будь то политики или представители духовенства, юный Порядок, отождествляемый с этой общиной, с самых первых дней и на каждой последующей стадии развития сурово страдал под натиском сил, тщетно пытавшихся в зародыше задушить его или извратить его цели.

Эти нападки, которые со временем делались все изощреннее и суровее и вызвали беспокойство во всем мире, имел в виду Сам Абдул-Баха, еще в пору, когда только вырисовывались контуры божественного порядка, написавший в Своем Завещании: "Отныне вопиющие толпы восстанут по всей Африке и по всей Америке, поднимут свой голос европеец и турок, и злобный рык раздастся в Индии и Китае. Все как одни, во всей своей силе выступят они, дабы противостоять Его Делу. Тогда навстречу им встанут рыцари Господи... и вместе с воинством Завета докажут истинность слов: "Да узри же смятение, охватившее племена поверженных!"

Уже не в одной стране доверенные лица и избранные представители этого несокрушимого, объемлющего весь мир Порядка были принуждены гражданскими властями либо церковными синклитами, игнорирующими их призывы, либо враждебными их принципам, либо опасающимися их крепнущей силы, защищать свое дело, либо отрекаться от него, либо ограничивать сферу своей деятельности. Уже не раз рука врагов, позабывших о карающем гневе Господнем, простиралась, дабы уничтожить его храмы и строения. Уже не раз в некоторых странах его последователей и защитников обвиняли в ереси, либо клеймили как подрывателей законности и порядка, либо вешали на них ярлык беспочвенных мечтателей, антипатриотов и людей, пренебрегающих своим гражданским долгом и обязанностями, либо категорически приказывали прекратить всяческую деятельность и рапустить свои институты.

Именно в Святой Земле, мировом центре этой Системы, там, где бьется ее сердце, где покоится прах ее Основателей, где зародились процессы, которые освещают ее цели, стимулируют ее жизнь и формируют ее судьбу, и был нанесен первый удар, призванный продемонстрировать всем без исключения, равно простым и знатным, прочность ее основ. Нарушители Завета, от которых ныне осталась лишь жалкая горстка, подстрекаемые мятежным Мирзой Мухаммадом Али, чьи угаснувшие было надежды вновь вспыхнули после неожиданного вознесения Абдул-Баха, и ведомые дерзким Мирзой Бадиуллой, силой захватили ключи от Усыпальницы Бахауллы, выгнали ее смотретеля - отважного Абу аль-Касима Хорасани - и стал добиваться того, чтобы власти признали их вождя законным хранителем этого Ковчега. Не устыдившись своего позорного поражения, встретив решительное противодействие со стороны палестинских вождей, которые после продолжительного изученя обстоятельств дела поручили британскому офицеру в Акке вернуть ключи их бывшему обладателю, они прибегли к иным методам в надежде внести раскол в ряды обескураженных, но по-прежнему решительно настроенных последователей Абдул-Баха и в конце концов подорвать основу институтов, которые они с таким трудом возводили. Посредством коварного искажения идеалов, одушевляющих строителей Административного Порядка Бахаи; поддерживая, хотя уже и в меньшей степени, злонамеренную переписку с людьми, чьей поддержкой они вознамерились заручиться; намеренно извращая истину в общении с представителями власти и знатными людьми, которые были им доступны; пытаясь путем подкупа и запугиваний приобрести часть Дворца Бахауллы; стараясь помешать тому, чтобы община Бахаи, в свою очередь, приобрела собственность, расположенную вблизи от Гробницы Баба, и желая расстроить планы общины, связанные с тем, чтобы упрочить статус этой собственности, передав права на владению ею уже узаконенным собраниям бахаи, - они непрестанно на протяжении нескольких лет прикладывали все усилия, чтобы добиться своего, пока смерть самого нарушителя Завета по существу не подписала им смертный приговор.

Изгнание нарушителей Завета из Дворца Бахауллы, который они с беспрецедентной наглостью занимали после Его вознесеня и который вследствие их крайнего небрежения пришел в плачевное состояние; его последующая полная реставрация во исполнение давно лелеемого желания Абдул-Баха; электрическое освещение его с помощью станции, сооруженной на средства одного из американских верующих; смена обстановки во всех комнатах, полностью разграбленной прежними обитателями, похитившими все драгоценные реликвии, кроме подсвечника, стоявшего в покое, где вознесся Бахаулла; собранные в его стенах исторические документы Бахаи, реликвии, а также более чем пятьсот томов литературы бахаи на сорока языках; освобождение его от государственной пошлины и налогов, уже осуществленное в отношении других учреждений бахаи и собственности в Акке и на горе Кармель: и, наконец, превращение Дворца из частной резиденции в центр паломничества, который посещают равно верующие бахаи и люди других вероисповеданий, - все это еще более омрачало надежды тех, кто в бесплодных усилиях по-прежнему старался погасить светоч Завета Бахауллы. В дальнейшем успешное приобретение земель, непосредственно прилегающих к месту упокоения Баба на горе Кармель, и передача документов на право владения частью этой собственности легально учрежденному палестинскому филиалу Американского Национального Духовного Собрания Бахаи, и в равной степени обстоятельства, сопутствовашие смерти того, кто был основным источником клеветы на протяжении всех лет служения Абдул-Баха, ясно показали врагам всю тщетность их усилий и бесперспективность их дела.

Еще более серьезным по сути и по своим последствиям явился незаконный захват шиитами Ирака, примерно в то же самое время, когда нарушители Завета силой вырвали ключи у хранителя Гробницы Бахауллы, другой святыни бахаи - Дома, который Бахаулла занимал почти весь период своего изгнания в Багдад, который был приобретен Им и позднее заповедан как центр паломничества и оставался в неприкосновенном владении Его последователей, начиная с того дня, как Он отбыл из Багдада. Этот кризис, начавшийся примерно за год до вознесения Абдул-Баха и ускоренный мерами, которые, по Его распоряжению, после смены режима в Ираке принимались в целях реконструкции Дома, по мере своего развития постепенно захватывал все новые слои общества. Дело рассматривалось в нескольких судах: сначала в местном шиитском суде джафарийа в Багдаде, затем в мировом суде, далее в суде первой инстанции и в апелляционном суде Ирака, и, наконец, в суде Лиги наций - крупнейшей из существующих в наши дни международных организаций, наделенных властью осуществлять надзор и контроль над всеми подмандатными территориями. До сих пор не решенное в силу ряда причин как политического, так и религиозного характера, оно тем не менее замечательным образом подтвердило пророчества Самого Бахауллы и в назначенный срок, когда средства для его решения будут ниспосланы свыше, должно исполнить высокое предназначение, предуказанное Им в Его Скрижалях. Еще задолго до захвата Дома фанатичным врагом, не имевшим на него никаких очевидных прав, Бахаулла предсказывал, что "в дни грядущие предстовит ему такое бесчестье, что всякий, кто видит, не сможет удержаться от слез".

Лишенное своей священной собственности по решению багдадского апелляционного суда, отклонившего вердикт нижней судебной палаты и передавшего собственность шиитам, и возмущенное последующими действиями шиитов, которые с целью закрепления достигнутого вскоре после вступления решения суда в силу превратили здание в вакф (благочестивое даяние), дав ему имя "Хусейнийа", Духовное собрание бахаи Багдада вполне осознало тщетность переговоров, которые оно уже в течение трех лет вело с багдадскими властями, дабы исправить причиненное ему зло. Тем не менее, являясь национальными представителями Бахаи в Ираке, 11-го сентября 1928 года через посредничество Верховного комиссара Ирака и в согласии с положениями статьи 22-й Устава Лиги наций, они обратились в Постоянную мандатную комиссию Лиги, осуществляющую надзор над администрацией всех подмандатных территорий, с петицией, которая была принята и поддержана этим органом в ноябре 1928 года. Меморандум, изданный в связи с петицией бахаи вышеупомянутой Комиссией, недвусмысленно гласил, что шииты "не имеют никаких реальных прав на владение" Домом, что решение суда джафарийа было "явно ошибочным", "несправедливым" и "вне всякого сомнения обусловленным религиозными предрассудками", что последовавшее отторжение имущества бахаи было "незаконным", что действия, предпринятые властями, "в высшей степени неподобающи", а вердикт апелляционного суда, вероятно, "был принят из определенных политических соображений".

"Комиссия, - гласит отчет, представленный в Совет Лиги и опубликованный в протоколах четырнадцатой сессии Постоянной мандатной комиссии, созванной в Женеве осенью 1928 года, переведенный на арабский язык и опубликованный затем в Ираке, - хочет привлечь внимание Совета к соображениям и выводам, к которым она пришла по изучении петиции... Комиссия рекомендует Совету обратиться к британскому правительству в видах немедленного восстановления справедливости по отношению к пострадавшей стороне".

После этого британский представитель, аккуредитованный на сессиях Комиссии, заявил, что "мандатные власти признали, что в отношении общины бахаи была допущена несправедливость", в ходе же самих сессий неоднократно отмечалось, что действия шиитов нарушают конституцию и органический закон Ирака. Помимо того, представитель Финляндии в своем отчете Совету заявил, что "эту несправедливость можно приписать исключительно религиозным страстям", и просил, чтобы "нанесенный бахаи ущерб был возмещен".

Совет Лиги, со своей стороны, рассмотрев этот отчет, а также совместное мнен и постановление Комиссии, единогласно принятые 4-го марта 1929 года, издал резолюцию, перевод которой был опубликован в багдадских газетах, предписывающую мандатным властям "обратиться с соответствующими представлениями к правительству Ирака с целью незамедлительного восстановления справедливости в отношении податалей прошения". Резолюция также содержала распоряжение, обращенное к генеральному секретарю Лиги, - оповестить мандатные власти о выводах, к которым пришла Комиссия, распоряжение, которое через Верховного комиссара было своевременно передано британским правительством правительству Ирака.

В письме министра иностранных дел Великобритании сэра Артура Хендерсона от 12-го января 1931 года, адресованном в секретариат Лиги. заявлялось, что решение, принятое Советом, "было самым внимательным образом рассмотрено иракскими властями, которые в конечном счете решили учредить специальный комитет... по рассмотрению претензий общины бахаи в отношении некоторых из зданий Багдада и формулировке рекомендаций по улаживанию вопроса". Помимо прочего, в письме указывалось, что комитет представил свой отчет в августе 1930 года, что он был принят правительством, что община бахаи "в принципе согласна" с предложенными рекомендациями и что власти Багдада распорядились, чтобы "подробный план и смета были представлены с целью осуществить намеченное в рекомендациях в течение будущего финансового года".

Нет нужды подробно излагать последующее развитие этой эпопеи, бесконечные переговоры, всевозможные отсрочки и сложности, становившиеся на пути к цели; консультации, число которых "превысило сто", и в которых участвовали король, его министры и советники; выражения "сожаления", "удивления" и "обеспокоенности", высказанные на сессиях мандатной комиссии в Женеве в период с 1929 по 1933 годы; осуждение ее членами "духа нетерпимости", царящего в шиитской общине: "пристрастности" иракских судов, "слабости" гражданских властей и "религиозного фанатизма, венчающего подобные несправедливости"; их свидетельство "крайне миролюбивого расположения" просителей, их "сомнения" в адекватности предложений противной стороны и их признание "серьезности" сложившейся ситуации, "вопиющего попрания справедливости", жертвой которого стали бахаи, а также "морального ущерба", который нанесло им иракское правительство, ущерба, который, какие бы изменения ни произошли внутри страны, оно необходимо обязано возместить.

Вряд ли необходимо также особо распространяться о злополучных последствиях безвременной кончины британского Верховного комиссара и иракского премьер-министра; о принятии Ирака в Лигу наций и последующей отмене британского мандата; о трагической и неожиданной смерти самого короля; о трудностях, возникших вследствие существования строгого плана городской застройки; о письменном заверении, переданном Верховному комиссару новым премьер-министров в его письме от января 1932 года; о клятве, которую в присутствии министра иностранных дел король незадолго до смерти, в феврале 1933 года, дал, обещая, что Дом будет экспроприирован, а необходимая сумма перечислена весной следующего года; о категорическом утверждении того же министра иностранных дел о том, что премьер-министр всячески заверил его, что обещание нового премьера останется в силе; о заявлении того же министра иностранных дел и его коллеги, министра финансов, когда они представляли свою страну на заседании ассамблеи Лиги наций в Женеве, о том, что обещание, данное покойным королем, также будет полностью соблюдено.

Достаточно сказать, что, невзирая на все эти бесконечные отсрочки, противодействия и уклончивые ответы, а также явную неспособность властей провести в жизнь рекомендации Совета Лиги и Постоянной мандатной комиссии, публичная известность, которую стяжала Вера в процессе этой памятной тяжбы с высшей судебной инстанцией мира, защищая свое дело - дело правды и справедливости, известность эта оказалась такова, что вызвала восхищение в сердцах ее доброжелателей и злобу - в сердцах ее врагов. Мало какой из эпизодов, начиная с первых дней Века Строительства Веры Бахауллы, вызвал такие отголоски в высших кругах и произвел такое впечатление на правительства и кабинеты министров, как эти яростные и ничем не оправданные и не спровоцированные нападки непримирмых врагов Веры на одно из ее главных святилищ.

"Не скорби, о Дом Божий, - писал Сам Бахаулла, - если даже руки неверных в клочья разорвут твой покров святости. В мире сущего Господь украсил тебя перлами Своей памяти. А подобное украшение не под силу предать поруганию ни одному человеку. И что бы ни случилось, взор Господа будет устремлен на тебя". "В конце времен, - пророчествует Он в другом отрывке, - Господь силою истины возвысит тебя в глазах людей. И сделает тебя Знаменем Своего Царства, Ковчегом, вкруг коего соберется сонм верующих".

Вслед за яростным штурмом, предпринятым нарушителями Завета Бахауллы, совместными усиилями пытавшимися завладеть ключами от Его пресвятой Гробницы, вслед за беззаконным захватом шиитской общиной Ирака Его Дома в Багдаде несколько лет спустя последовал еще один выпад со стороны еще более могущественного противника, направленный против самой основы Административного Порядка, возведенной двумя издавна процветающими восточными общинами бахаи и закончившийся разъединением этих общин и захватом первого в мире бахаи Машрик уль-Азкара, а также вспомогательных учреждений, к тому времени успевших собраться подле него.

Отвага, рвение и духовная жизнеспособность, проявленные этими общинами; высокоорганизованная структура их административных учреждений; средства религиозного обучения и воспитания их молодежи; обращение значительного числа широко мыслящих русских граждан, вынашивающих идеи, вплотную приближающиеся к догматам Веры; постепенное проведение в жизнь их принципов с акцентом на вопросах религии, на святости семейной жизни, институте частной собственности, а также порицание любой классовой дискриминации и учение об абсолютном равенстве между людьми - все это в совокупности возбудило подозрения и привело к жестокому антогонизму с правящей властью, который ускорил один из самых серьезных кризисов в истории первого века Бахаи.

Развитие кризиса и распространение его даже на отдаленные центры Туркестана и Кавказа вызвали запреты, ограничивающие свободу общин, допросы и аресты из избранных представителей, роспуск местных Собраний и относящихся к ним комитетов в Москве, Ашхабаде, Баку и других населенных пунктах вышеупомянутых провинций, а также приостановку деятельности молодежи бахаи. Как следствие кризиса можно рассматривать также и закрытие школ бахаи, детских садов, библиотек и публичных читальных залов, прекращение всякой связи с заграничными центрами, конфискацию печатных станков, книг и документов, запрещение любой миссионерской деятельности, аннулирование устава Бахаи, всех национальных и местных фондов, а также запрет на посещение собраний бахаи лицами, не принадлежащими к Вере.

В середине 1928 года закон об экспроприации церковного имущества был применен к Машрик уль-Азкару в Ашхабаде. Однако использование этого здания как дома поклонения было продлено на пять лет; в 1933 году местные власти возобновили разрешение на тот же срок. В 1938 году ситуация в Туркестане и на Кавказе резко ухудшилась, что привело к аресту более пятисот верующих, многие из которых в результате погибли, равно как и значительного числа женщин, и конфискации имущества, после чего несколько видных деятелей местных общин были сосланы в Сибирь, в северные леса и прочие места на побережье Ледовитого океана, большинство оставшихся членов общин было депортировано в Персию, как лица персидской национальности, и наконец, сам Храм был полностью экспроприирован и превращен в художественную галерею.

Сходные процессы происходили и в Германии, где вслед за ростом и укреплением Админстративного Порядка Веры, распространению и упрочению которого все в большей мере содействовали немецкие верующие, вскоре последовали репрессивные меры, коорые, не будучи столь суровыми, как те испытания, что довелось вынести верующим в Туркестане и на Кавказе, тем не менее в годы, непосредственно предшествующие теперешнему конфликту, завершились фактическим прекращением организованной деятельности бахаи по всей стране. Массовые проповеди учения Веры с ее открытым прославлением мира и единства человечества, с ее осуждением расизма были официального запрещены, Собрания бахаи и комитеты при них распущены; созывы советов бахаи запрещены; архивы Национального Духовного Собрания арестованы; отменены были также воскресные школы, а печатание литературы приостановлено.

В Персии помимо отдельных вспышек преследований в таких городах, как Шираз, Абаде, Ардибил, Исфахан и некоторых районах Азербайджана и Хорасана, - вспышек, значительно сократившихся по числу и жестокости вледствие заметного упадка некогда могущественного шиитского духовенства, учреждения недавно установленного и еще не успевшего окрепнуть Административного Порядка подвергались со стороны местных властей, как в столице, так и в провинции, запретам, ограничивающим сферу их деятельности, свободу и подрывающим их основания.

Совершенно неожиданное появление прежде безвестной, а ныне тесно сплоченной национальной общины, возросшей в атмосфере враждебности и наделенной неукротимым духом, с центрами в каждой провинции, преодолевшей одна за другой волны бесчеловечных гонений, орушивавшиеся на нее на протяжении более чем полувека; решимость ее членов распространять дух и принципы своей Веры, ее литературу, укреплять ее законы и заповеди, карать тех, кто нарушает их, поддерживать постоянный диалог со своими единоверцами за границей и возводить здания и институты Административного Порядка - не могли не вызвать опасений и враждебности властей предержащих, которые либо превратно истолковывали цели общины, либо склонялись к тому, чтобы вовсе истребить ее. Настойчивое стремление ее членов, которые во всем, что касалось чисто административной стороны, полностью соблюдали законы своей страны, придерживаться основных духовных принципов, положений и законов, явленных Бахауллой и требовавших от них, помимо прочего, выполнения заповедей, касающихся заключения брака и разводов, и воздержания от какого бы то ни было труда в заповеданные Им Святые Дни, - рано или поздно должно было привести их к конфликту с режимом, который из-за того, что официально призннаной религией страны является ислам, отказывался признать религию, представители которой однажды были объявлены еретиками.

Закрытие всех школ, принадлежащих персидской общине бахаи, как прямое следствие отказа представителей общины разрешить официальным учреждениям бахаи, являющимся их собственностью и находящихся под их полным контролем, нарушить ясно сформулированный закон, требующий прекращения трудовой деятельности в Святые Дни; непризнание брачных договоров бахаи и отказ регистрировать их в государственных лицензионных бюро; запрет, наложенный на печатание и хождение литературы бахаи, равно как и на ее ввоз в страну; изъятие, в некоторых центрах, документов, книг и реликвий; закрытие, в некоторых провинциях, Хазират уль-Кудсов, а в отдельных случаях и конфискация их имущества; запрещение всех демонстраций, конференций и съездов; суровая цензура, которой подвергалась переписка между центрами бахаи в Персии и зарубежными общинами, а иногда и попросту изъятие корреспонденции; изъятие удостоверений у лояльных и законопослушных граждан исключительно по причине их открытой приверженности Вере; увольнение государственных служащих, снятие с постов и разжалование военных, аресты, допросы, тюремное заключение и штрафы, которым подвергалось значительное число верующих, отказывавшихся преступить нравственные обязательства, связывавшие их с Верой, или действовать противно ее всемирному и внеполитическому характеру, - все это следует рассматривать как первые попытки, предпринятые в стране, чья земля уже и без того пропиталась кровью бесчисленных мучеников, дабы противодействовать росту и подавить борьбу за самостоятельность того Административного Порядка, самые корни которого, словно живительными соками, питались памятью о героических жертвах.

Информация о материале

Просмотров: 903

В то время, как последователи Веры Бахауллы на Востоке и Западе предпринимали первые шаги, направленные на возведение основы Административного Порядка, в некоей безвестной египетской деревушке горстка верующих, попытавшихся учредить у себя один из первичных институтов этого Порядка, подверглась яростным нападкам - нападкам, которые в исторической перспективе будут признаны потомками знаменательной вехой не только Века Строительства своей Веры, но и всего первого века Бахаи. И действительно, можно сказать, что последствия этих событий открыли новую главу в развитии самой Веры, в развитии, которое, пройдя последовательные стадии угнетения, обретения самостоятельности и признания Веры как независимого Откровения и государственной религии, должно привести к образованию государства Бахаи и завершиться появлением Всемирного сообщества Бахаи.

Начавшись в стране, которая с полным правом может похвастаться тем, что является признанным центром как арабского, так и исламского мира; ускоренный действиями, которые по своей собственной инициативе предприняли представители самой многочисленной исламской общины; прямой продукт ряда беспорядков, спровоцированных несколькими членами этой общины с целью пресечь деятельность последователей Веры, происходивших из их среды и имевших духовный сан, - этот могучий толчок в развитии судеб воинствующей общины бахаи самым непосредственным образом и в весьма значительной степени способствовал упрочению и возвеличению престижа того Административного Порядка, который эта община начала строить. Более того, отзвуки этих событий, распространившись на другие исламские страны и будучи восприняты во всем своем непреходящем значении приверженцами как христианства, так и ислама, ускорили окончание переходного периода, который Вера проходит ныне на этапе своего строительства.

В деревне Кавм ус-Сайде, расположенной в районе Беба провинции Бени Суэф в Верхнем Египте, в результате религиозного фанатизма, которым после образования собрания бахаи воспылал староста этой деревни, и тяжких обвинений, предъявленных им полицейскому комиссару района и губернатору провинции, - обвинений, которые привели магометан в такое неистовство, что они не постыдились самым позорным образом глумиться над своими жертвами, - и начался процесс, возбужденный местным нотариусом, уполномоченным минстерством юстиции, против троих проживавших в деревне верующих бахаи с требованием, чтобы они развелись со своими женами-мусульманками на том основании, что отреклись от ислама после официального бракосочетания по мусульманскому обряду.

Приговор церковного апелляционного суда в Бебе, вынесенный 10 мая 1925 года, впоследствии утвержденный высшими церковными властями Каира и утвержденный ими как окончательный, отпечатанный и распространенный мусульманской администрацией, аннулировал брачные договоры троих отважных последователей Веры и в целом осудил еретиков за нарушение законов и заповедей ислама. В нем содержалось также определенное, поразительное и, даже можно сказать, историческое утверждение, а именно: что Веру, которую исповедовали трое еретиков, следует рассматривать как некую иную религию, совершенно независимую от предшествующих религиозных систем, - утверждение, которое с той поры и впредь враги Веры на Востоке и Западе либо оспаривали, либо сознательно игнорировали.

Вслед за изложением основных догматов и заповедей ислама и детальным рассмотрением учения Бахаи, подкрепленным цитатами из Китаб-и-Акдас, писаний Абдул-Баха и Мирзы Аб уль-Фадла, вслед за особой ссылкой на некоторые законы Бахаи и показав, что защитники Веры, с учетом вышесказанного, фактически отреклись от Веры Мухаммада, официальный приговор недвусмысленно гласил: "Вера Бахаи представляет из себя новую, совершенно самостоятельную религию со своими собственными представлениями, принципами и законами, которые отличаются от представлений, принципов и законов Ислама и прямо противоречат им. Таким образом, ни один бахаи не может считаться мусульманином и наоборот, равно как не может считаться мусульманином ни один буддист, индуист или христианин". Приказывая расторгнуть брачные отношения между подсудимыми и "отделить" мужей от их жен, это официальное и достопамятное заключение заканчивается следующими словами: "В том случае, если кто-либо из них (мужей) раскается, вновь уверует и признает все, что Мухаммад, апостол Божий, воспринял от Бога... и вернется в лоно великой и славной исламской Веры... а также засвидетельствует, что Мухаммад ... есть Печать Пророков и Посланцев, что ни одна религия не последует за Его религией, что ни один закон не отменит Его закона, что Коран есть последняя из Книг Божиих и Его последнее Откровение Его Порокам и Посланцам,.. то ему будет разрешено возобновить свой брачный договор..."

Подобная, весьма многозначительная декларация, основанная на неопровержимых доказательствах, приведенных самими же заклятыми врагами Веры Бахауллы, прозвучавшая в стране, мечтающей о главенстве в исламском мире после восстановления халифата, и санкционированная высшими церковными властями страны, это официальное признание, которого главы шиитского ислама в Ираке и Персии так упорно избегали на протяжении целого столетия и которое раз и навсегда заставило умолкнуть тех отступников, включая христианских иерархов Запада, которые в прошлом клеймили Веру как культ, как секту бабидов, как ветвь Ислама, либо старались представить ее неким синтезом различных религий, - подобная декларация была провозглашена всеми общинами бахаи Востока и Запада как первая Хартия, подтверждающая освобождение Дела Бахауллы от оков исламской ортодоксии, как первый исторический шаг на пути, ведущем к его окончательному и всемирному признанию, - при этом шаг, предпринятый не сторонниками Дела, как того можно было ожидать, а его противниками.

Подобный вердикт, предоставляющий неисчислимые возможности, был немедленно осознан как грозный вызов, который строители Административного Порядка Веры Бахауллы тут же, не таясь, приняли. Он взывал к священному долгу, который они готовы были исполнить. Долженствующий, по мысли его авторов, лишить противника доступа в мусульманские суды и, следовательно, поставить его в крайне затруднительное положение, он превратился в рычаг, который египетская община бахаи, а вслед за ней и другие, с готовностью использовали с целью утверждения независимости своей Веры и поиска путей признания ее правительством. Переведенный на несколько языков, распространяемый в общинах бахаи на Востоке и Западе, этот документ подготавливал почву к началу переговоров между избранными представителями этих общин и гражданскими властями Египта, Святой Земли, Персии и даже Соединенных Штатов с целью обеспечения этими властями Веры как независимой религии.

В Египте это явилось сигналом к принятию ряда мер, в конечном счете значительно облегчивших и ускоривших это признание со стороны правительства, которое до сих пор официально связано с исламской религией и вынуждено смиряться с тем, что его законы и установления в значительной степени определяются взглядами и высказываниями глав духовенства. Непреклонная решимость египетских верующих ни на йоту не отступать от основных положений своей Веры, избегать каких бы то ни было контактов с любым мусульманским церковным судом и отказываться от всех предлагаемых церковных должностей; кодификация и публикация основополагающих законов Китаб-и-Акдас, затрагивающих вопросы статуса личности, таких, как заключение и растроржение брака, право наследования и организация похорон, и представление этих законов на рассмотрение египетского кабинета министров; выпуск собственных удостоверений о заключении и расторжении брака, проведенный Национальным Духовным Собранием; факт принятия Собранием всех обязанностей, связанных с заключением и расторжением браков между верующими бахаи, а также с похоронами; соблюдение всеми членами общины девятнадцатидневного Священного Праздника, на время которого, как то предписано в учении Бахаи, всякая трудовая деятельность должна быть прекращена; петиция, адресованная избранными национальными представителями этой общины премьер-министру Египта, министру иностранных дел и министру юстиции (поддержанная сходным обращением, которое Американское национальное Духовное Собрание направило правительству Египта) и содержащая копию судебного постановления, национального устава Бахаи и правил внутреннего распорядка, с требованием признать Собрание как орган, способный осуществлять функции независимого суда и располагающий полномочиями применять во всех случаях, касающихся статуса личности, законы и заповеди, явленные Творцом Веры, - все это следут отметить как первые последствия исторического заявления, которое в конечном счете должно приветси к установлению раноправия этой Веры с религиями других стран.

Параллельно этой эпохальной декларации и являясь прямым следствием непрекращающихся беспорядков, чинимых в Порт-Саиде и Исмаилии фанатичной толпой в связи с похоронами нескольких членов общины бахаи, был вынесен официальный приговор (фетва) - не менее замечательный документ, составленный Великим муфтием Египта по просьбе министра юстиции. Вскоре после оглашения приговор был опубликован в египетской прессе, еще более укрепив независимый статус Веры. Это произошло сразу после беспорядков, с особой силой разыгравшихся в Исмаилии, где разъяренные толпы, окружив погребальный кортеж Мухаммада Сулеймана - видного верующего-бахаи, проживавшего в этом городе, создали такую угрозу, что вынуждена была вмешаться полиция, после чего тело пришлось вернуть домой, и родственники вынуждены были похоронить его тайком, ночью, на краю пустыни.

Приговор был вынесен после письменного доклада, с которым министр внутренних дел обратился 24 января 1939 года к министру юстиции. Доклад заключал копию свода законов Бахаи, касающихся вопросов, связанных со статусом личности, и опубликованных Национальным Духовным Собранием Бахаи Египта, и обращенный к муфтию запрос с просьбой высказаться относительно петиции, с которой Собрание обратилось к правительству по вопросу о предоставлении четырех земельных участков под кладбища бахаи в Каире, Александрии, Порт-Саиде и Исмаилии. "Мы, - пишет муфтий в своем ответе на сообщение министра юстиции, датированном 11 марта 1939 года, - получили ваше письмо от 21 февраля сего года, в котором вы интересуетесь, законно ли будет хоронить покойников-бахаи на мусульманских кладбищах. Сим заявляем, что эту общину не следует рассматривать как мусульманскую в связи со взглядами, которые она исповедует. Внимательное изучение так называемого "Закона о личном статусе-, а также сопровождающих его бумаг, вполне убедило нас в этом. Поэтому, ежели кто-либо из членов этой общины прежде считался мусульманином, то, переняв новые взгляды и притязания, он таким образом отрекся от Ислама и его следует рассматривать как человека, изверженного из его лона и подлежащего действию законов о вероотступничестве правой Исламской Веры. Поскольку же эта община не является мусульманской, будет незаконно хоронить ее покойников на мусульманских кладбищах, даже если изначально они были мусульманами..."

Именно вследствие этого окончательного, ясно сформулированного и авторитетного суждения высшего представителя исламского закона в Египте, после продолжительных переговоров, в результате которых каирская община бахаи получила часть кладбищенского участка, отведенного для проживающих в городе инакомыслящих, египетское правительство согласилось предоставить этой общине, равно как и бахаи Исмаилии, два участка земли для погребения усопших - событие исторического значения, с великим воодушевлением встреченное членами гонимых, исстрадавшихся общин и послужившее дальнейшей демонстрации независимого характера их Веры, а также расширившее сферу юрисдикции ее представительных учреждений.

По решению Национального египетского духовного собрания Бахаи и Национального собрания Персии на первое из этих официально выделенных кладбищ были перенесены останки знаменитого Мирзы Аб уль-Фадла и захоронены там с почестями, подобающими его высокому положению, таким образом достойно открыв первое из официальных учреждений Бахаи подобного рода на Востоке. За этим вскоре последовало и другое знаменательное событие: на христианском кладбище в Каире было эксгумировано тело прославленного западного миссионерского миссис Е.Гетсингер, похороненное с помощью Американского Национального Духовного Собрания Бахаи и Госдепартамента Соединенных Штатов в самом сердце этого кладбища в непосредственной близости от места упокоения выдающегося творца и поборника Веры.

В Святой Земле, где кладбища бахаи еще до заявления египетского правительства устраивались при служении Абдул-Баха, было принято историческое решение хоронить мертвых лицом к Кибле в Акке - мера, значение которой усилилось благодаря решению впредь не прибегать, как то произошло в предыдущем случае, к содействию магометанских судов во всех вопросах, касающихся заключения и расторжения брака, и полностью, открыто соблюдать предписания Бахауллы относительно погребения покойных. Вскоре за этим последовало представление официальной петиции, направленной 4 мая 1939 года представителями местной общины в Хайфе палестинским властям, с просьбой, ввиду отсутствия в гражданском кодексе страны соответствующего закона, регулирующего статус личности и применимого ко всем проживающим в стране независимо от их религиозных убеждений, официально признать общину и предоставить ей "все полномочия по управлению собственными внутренними делами, которыми пользуются ныне прочие религиозные общины в Палестине".

Вслед за принятием петиции - событие огромного значения, абсолютно беспрецедентное в истории Веры в какой бы то ни было иной стране, в соответствии с официальным признанием гражданскими властями брачных удостоверений, выпущенных представителями местных общин, правомочность которых негласно уже признал официальный представитель персидского правительства в Палестине, правительство приняло ряд решений, освобождающих всю собственность и учреждения, рассматриваемые общиной Бахаи как святые места либо посвященные усыпальницам ее основателей, от государственной пошлины. Более того, в соответствии с этими решениями, все предметы, служащие украшением или обстановкой святынь бахаи, освобождались от таможенных пошлин, а филиалам американского и индийского духовных собраний были приданы функции "религиозных обществ", как то требовали законы страны, и разрешено содержать имущество и распоряжаться им в качестве уполномеченных лиц этих Собраний.

В Персии, где намного большая община, по численности уже значительно превосходящая проживающее в стране христианское, иудейское и зороастрийское меньшинства, невзирая на традиционно враждебное отношение гражданских и церковных властей, преуспела в созидании структуры административных институтов, столь значительная декларация вдохновила членов общины на то, чтобы в максимальной степени использовать огромные преимущества, которые давало им это совершенно неожиданное свидетельство. Пережив суровые испытания, которым подвергали их жестокие, неразборчивые в средствах и неумолимые главы всемогущего, ныне же обретающегося в ничтожестве духовенства, победоносная, совсем недавно безвестная община более чем когда бы то ни было исполнилась решимости достичь своей цели и в пределах, установленных ее Основателем, быть признанной как незавимимая религиозная организация, всеми возможными средствами сохраняющая свою цельность, единство и солидарность своих членов, а также свои избирательные институты. Она не могла долее - теперь, когда ее открытый противник в этой стране, на этом языке и по столь важному поводу сделал такое яркое, решительное заявление и разорвал покров, так долго скрывавший некоторые обличительные истины, лежащие у истоков ее учения, - хранить молчание или безответно терпеть меры, призванные органичить и сковать ее силы, задушить внутриобщинную жизнь и отказать общине в праве встать на равную ногу с другими религиозными общинами страны.

Полные непреклонной решимости отныне отмежеваться от мусульман, иудеев, христиан и зороастрийцев, члены общины решили в качестве первого шага принять такие меры, которые позволили бы безоговорочно закрепить за своей религией тот статус, то исключительное положение, что определили ей ее заклятые враги. Помня о своем святом и неизбежном долге - во всех делах чисто административного характера полностью повиноваться законам своей страны, и в то же время твердо решившись всеми доступными им законными средствами утверждать и демонстрировать независимую суть своей Веры, они разработали ряд мероприятий и определили политику, предназначенную помочь им подняться на следующую стпень в достижении поставленной цели.

Твердая решимость не отступаться от своей веры, какими жертвами это не обернулось; бескомпромиссная позиция - не прибегать к помощи мусульманских, христианских, иудейских и зороастрийских церковных судов в любых вопросах, касающихся статуса личности; отказ вступать в какую бы то ни было организацию и занимать церковные должности; всемерное соблюдение законов, предписанных в Китаб-и-Акдас и касающихся обязательных молитв, постов, браков, разводов, наследования, погребения покойных и употребления опиума и алкогольных напитков; выпуск и распространение удостоврений о рождении, смерти, браке и разводе, под управлением узаконеных собраний Бахаи; перевод на персидский "Закона Бахаи о личном статусе", впервые опубликованного Египетским национальным Собранием бахаи; прекращение работы во все Святые Дни; устройство в столице и в провинциях кладбищ бахаи, которые могли бы служить местом погребения всех верующих независимо от того, каково было их изначальное вероисповедание; упорное нежелание регистрироваться как мусульмане, христиане, иудеи или зороастрийцы, в удостоверениях личности, брачных свидетельствах, паспортах и других официальных документах; особое значение, придаваемое Девятнадцатидневному Празднику, учрежденному Бахауллой в Его Пресвятой Книге; наложение санкций выборными собраниями бахаи, взявшими на себя обязанности и функции религиозных судов, на непокорных членов общин, отказывая им в праве голосования в Собраниях и соответствующих комитетах - все это связано с началом деятельности общины, которая создала основу Административного Порядка и ныне, под мощным влиянием исторического судебного приговора, вынесенного в Египте, силой убеждения намерена добиться признания гражданскими властями статуса, который с таким пафосом засвидетельствовали ее церковные противники.

То, что первоначальные попытки частично увенчались успехом, что временами они вызывали подозрения правящих властей и грубо искажались недремлющими врагом, - вряд ли удивительно. В некоторых отношениях они были успешны при переговорах с гражданскими властями, при получении правительственного разрешения на незаполнение в паспорте графы о религиозной принадлежности, при негласном разрешении, которое в некоторых местах власти давали верующим - не заполнять эту графу в официальных документах, а регистрировать в собственных Собраниях все случаи, связанные с браком, разводом, рождением и смертью в соответствии со своими религиозными обрядами. Однако в других отношениях община подверглась серьезным ограничениям: ее школы, основанные и контролируемые исключительно ею, были насильственно закрыты, поскольку отказывались проводить занятия в священные дни; ее членов, как мужчин, так и женщин, подвергали судебным санкциям; тех, кто служил в армии, либо гражданских учреждениях, нередко увольняли; на ввоз и распространение литературы бахаи был наложен запрет; все публичные собрания и митинги были воспрещены.

Со своей стороны, община бахаи, верная священным обязанностям по отношению к правительству, подчинялась и впредь будет починяться всем административным актам, которые время от времени издают гражданские власти. Немедленное закрытие воскресеных школ в Персии - тому доказательство. Однако тем актам, которые чреваты отстпничеством либо влекут за собою отклонение от духовных, богоданных и основополагающих принципов, члены общины упорно отказываются подчиняться, предпочитая тюремное заключение, высылку и прочие гонения, включая казнь - которую уже претерпели двадцать тысяч мучеников, отдавших свои жизни. - тому, чтобы следовать диктату мирских желаний, требующих отречься от своего дела.

"Даже если вы разорвете нас в клочья, - писал в своем памятном послании губренатору Фарса, пытавшемуся силой принудить членов общины бахаи обратиться в мусульманство, один из бесстрашных потомков этих мучеников, - нас - мужчин, женщин и детей, живущих в округе Абаде, - мы никогда не подчинимся вашей воле". Прочтя эти слова, воинствующий губернатор навсегда отказался от своих недобных намерений.

Община бахаи Соединенных Штатов Америки, уже явив вдохновляющий пример, создав и усовершенствовав механизм Административного Порядка, живо откликнулась на далеко идущие последствия приговора, вынесенного мусульманским судом в Египте, на тот эффект, который он произвел в Святой Земле, и получила новый заряд сил при виде отваги и упорства, проявленными их собратьями в Персии. Она решила дополнить свой весомый вклад в общее дело новыми достижениями, предназначенымм еще более четко обозначить статус Веры Бахауллы на североамериканском континенте. Численно она была меньше, чем персидская община. Вследствие разнообразия законов, принятых в разлиных штатах, она - во всех вопросах, касающихся статуса личности, - оказалась в ситуации, коренным образом отличной и намного более сложной, чем та, с которой столкнулись верующие на Востоке. Но сознавая, что на ней лежит ответственность вновь дать мощный толчок развертыванию предустановленного свыше Порядка, она смело предприняла ряд мер, которые позволили еще ярче проявиться независимому характеру Откровения.

Признание федеральными властями Национального Духовного Собрания в качестве религиозной организации, уполномоченной владеть собственностью, посвященной интересам Веры; учреждение фондов Бахаи и освобождение их от налогов как собственности, находящейся исключительно в ведомстве религиозной общины, - теперь допонились решениями и мерами, предназначенными и далее развивать и упрочивать связи, соединяющие членов общины. Особый акцент на некоторых основополагающих законах Китаб-и-Акдас относительно обязательных ежедневных молений; соблюдение постов и согласие родителей как обязательное предварительное условие перед вступлением в брак; годичный срок непроживания вместе мужа и жены как необходимое условие развода; воздержание от алкогольных напитков; особое значение, придаваемое Девятнадцатидневному празднику, заповеданному Бахауллой в Китаб-и-Акдас; неучастие в каких бы то ни было церковных организациях и отказ от церковных должностей - все это особо подчеркнуло исключительный характер Братства Бахаи и, в глазах общественности, провело разграничительную черту между их обрядами и церемониалами и рукотворными институтами религий прошлого.

Особую, историческую важность имело заявление, сделанное гражданскими властям штата Иллинойс Духовным собранием бахаи Чикаго - первым центром, учрежденным на североамериканском континенте, первым официальном признанным и узаконенным среди аналогичных организаций, первым, кто проложил путь к возведению Храма Бахаи на Западе, - с просьбой законным порядком признать право на заключение браков в соответствии с положениями Китаб-и-Акдас, а также брачные удостоверения, предварительно утвержденные официальным решением Собрания. Принятие властями этой петиции, дававшей право всем местным Собраниям регистрировать законные браки между членами общины бахаи и уполномочивавшей председателя или секретаря чикагского Собрания представлять эту организацию на всех брачных церемониях; выпуск 22 сентября 1939 года в штате Иллинойс первого брачного свидетельства бахаи, уполномочивавшего вышеупомянутое Собрание освящать браки между бахаи и выпускать брачные свидетельства; успешные меры, последовательно принятые Собраниями других штатов, таких, как Нью-Йорк, Нью-Джерси, Висконсин и Огайо, с целью добиться для себя подобных же привилегий внесли свой значительный вклад в дело признания независимого религиозного статуса Веры. К этому следует добавить сходное и не менее значительное признание, предоставленное с начала нынешнего конфликта военным департаментом Соединенных Штатов, - о чем свидетельствует послание, адресованное 14 августа 1942 года Американскому Национальному Духовному Собранию бахаи генерал-квартирмейстером этого департамента, - и подтверждающее право использования символа Величайшего Имени на могильных плитах бахаи, погибших на войне и похороненных на военных или частных кладбищах, тем самым отличая их от иудейских и христианских могил, на которых установлен латинский крест либо начертана Звезда Давида.

Нельзя не упомянуть также и о требовании, представленном Национальным Духовным Собранием бахаи Америки в Комитет цен при вашингтонской администрации, с просьбой, чтобы председатель и секретарь местных Собраний бахаи как лица, отправляющие религиозные обряды, а в некоторых случаях и заключающие браки, пользовались привилегированными услугами бензозаправочных станций в случаях, когда они должны совершать религиозные обряды в местах своего проживания.

Общины бахаи в таких странах, как Индия, Ирак, Великобритания и Австралия, также быстро оценили преимущества, проистекающие из публикации этого исторического приговора, и постарались в соответствии с обстоятельствами наиболее полно использовать возможности, предоставленные им подобным публичным свидетельством, для дальнейшей демонстрации независимого характера Веры, чью административную структуру они уже создали. Благодаря всемерному упрочению законов, заповеданных в Пресвятой Книге; благодаря исключительному соблюдению самостоятельности и невступлению в какие бы то ни было религиозные организации; благодаря политике, предназначенной исключительно для того, чтобы придать большую гласность этому значительному документу, знаменующему поворотную точку в развитии Веры, эти общины, а также все учреждения бахаи на Востоке и Западе, каким бы изолированным и несовершенным ни было их положение, сознавая свою солидарность и полностью отдавая отчет в том, какие славные перспективы открываются перед ними, единогласно провозгласили независимый характер Веры Бахауллы и проложили путь к освобождению от оков, которые могли бы отсрочить ее всемирное признание.

В разное время многие обозреватели отдавали должное статусу, которого Вера достигла благодаря самостоятельным усилиям и который является свидетельством и дополнительным стимулом на ее отважном восхождении к вершинам, которые она в конечном счете должна покорить. "Палестина, - как свидетельствует профессор Норман Бентвитч, бывший высшим чиновником органов юстиции в палестинском правительстве, - сейчас действительно является землей не трех, а четырех религий, поскольку Вера Бахаи, имеющая центры паломничества в Акке и Хайфе, постепенно приобретает характер всемирной религии. Соответственно развитию ее влияния на этой земле она становится фактором международного и межрелигиозного понимания". "В 1920 году, - заявил в своем завещании выдающийся швейцарский ученый-психиатр, доктор Огюст Форель, - в Карлсруэ я услышал о внеконфессиональной всемирной религии бахаи, основанной семьдесят лет тому назад на Востоке уроженцем Персии Бахауллой.

Это действительно религия "Государства всеобщего благосостояния", в которой нет догм и священников и которая связывает между собой всех людей нашего маленького земного шара. И вот я стал бахаи. Пусть эта религия живет и процветает на благо всего человечества! Это мое самое пламенное желание". "Она вплотную подошла к созданию всемирного государства, универсального языка и универсальной религии, - утверждает он также. - Движение Бахаи за единство человечества, с моей точки зрения, есть величайшее движение, ныне трудящееся во имя достижения мира и братства во всем мире". "Это религия, - свидетельствует перо покойной королевы Марии Румынской, - связывающая все верования... религия, основанная на внутреннем духе Божием... Она учит, что ненависть, интриги, подозрения, злоречие и даже воинствующий патриотизм пребывают вне единого основополагающего закона Господа и что все частные верования суть поверхностны, в то время как сердце, бьющееся божественной любовью, не признает ни племени, ни расы.

Информация о материале

Просмотров: 899

В то время как основа Административного Порядка Веры Бахауллы постепенно укреплялась, в то время как воздействие невиданных доселе сил и независимость Веры все более проявлялись ее друзьями и признавались ее врагами, начался новый процесс, в неменьшей степени чреватый последствиями. Цель его состояла в том, чтобы расширить границы Веры за счет увеличения числа ее открытых сторонников и ее административных центров и дать новый мощный толчок обогащению, расширению охвата и разнообразия ее литературы и делу ее распроспространения в самые дальние пределы. И действительно, опыт показал, что, помимо прочих отличительных черт, сама структура Административного Порядка решительно вдохновляет на работу учительства, а его строители постоянно черпают вдохновение и миссионерский пыл одновременно с тем, что Вера движется по пути обретения все большей самостоятельности.

Не забывали они также и об увещеваниях, призывах и обетованиях Основателей своей Веры, Которые на протяжении трех четвертей стлетия каждый по-своему, в рамках, очерченных Своею деятельностью, прилагал героические усилия, дабы разнести по всему миру молву о том Деле, Чью судьбу всемогущее Провидение предназначило им определить.

Глашатай их Веры повелел самим властителям Земли восстать и проповедовать Его Дело, написав в Кайум уль-Асме: "О синклит королей! Не искажая истины и не медля огласите в пределах восточных и западных стихи, обращенные Нами к народам Турции, Индии и другим". "Покиньте города ваши, о народы запада, - пишет Он далее в той же Книге, - и помогите Делу Божию". "Мы созерцаем вас из-за Нашего Преславного Горизонта, - с таким словами Бахаулла обратился к своим последователям в Своем Китаб-и-Акдас, - и поддержим всякого, кто поднимется на защиту Моего Дела вместе со всем Небесным воинством и сонмом ангелов, окруживших Меня". "... Проповедуйте Дело Божие, о люди Баха!" И дальше пишет Он, "ибо Бог возложил на каждого обязанность провозглашать Его весть, считая это самым похвальным из всех деяний". "Если даже один человек, - недвусмысленно утверждал Он, - поднимется во имя Баха, облекшись в доспехи Его любви, то Всемогущий дарует ему победу, даже если все силы земные и небесные ополчатся против него". "Если кто-нибудь выйдет на борьбу ради триумфа Нашего Дела, - пишет Он далее, - то Бог сделает того непобедимым, даже если десятки тысяч врагов поднимутся против него". И вновь: "Сосредоточьте все ваши усилия на распространении Веры Господней. Если же кто-либо окажется достоин столь высокого призвания, то пусть подвигнется на защиту его. Если же кто-то оказется неспособным к тому, его долг указать того, кто вместо него провозгласит Откровение..." "Если кто-либо оставит свой край, - обещает Он, - чтобы учить Нашему Делу, Дух Веры укрепит его силы... Подобная служба и вправду есть повелитель всех добрых дел и украшение любого доброго поступка". "В наши дни, - писал Абдул-Баха в Своем Завещании, - главное это направлять народы и нации мира. Проповедь Дела имеет непереоценимую важность, ибо это - краеугольный камень всего здания". "Ученики Христа, - заявляет Он в том же Документе, - позабыв о себе самих и обо всем земном, оставили свои дома и имущество, очистились от эгоизма и страстей и с полным самоотречением, находясь вдалеке друг от друга, занялись делом пастырства, до тех пор пока наконец не сделали мир иным, озарили землю и до своего последнего часа приносили себя в жертву на стезях Возлюбленного и Единого Бога. Во многих странах они претерпели мученическую смерть, Так пусть же люди дела последуют по их стопам". "Когда настанет час, - торжественно заявил Он в своем Завещании, - этой подбитой птице со сломанными крыльями взлететь и присоединиться к сонму небожителей... то подобает всем ее друзьям и возлюбленным подняться и, укрепившись сердцем и духом, проповедовать Его Дело и развивать Его Веру. Не пристало им предаваться праздности... Но да рассеются они по всем странам и обойдут все края. И неустанно и упорно поднимут повсюду свой клич Йа Баха-уль-Абха (О Ты, Слава Славы!)... дабы на Востоке и на Западе множества могли собраться под сенью Слова Божия, чтобы могли ощутить сладость святости, чтобы просветлели лица людские, чтобы сердца их исполнились Божественного Духа, а души ощутили небесное блаженство".

Повинуясь этим постоянным наставлениям, памятуя об этих лучезарных обетованиях, сознавая возвышенность своего призвания, вдохновленные примером Самого Абдул-Баха, не обескураженные тем, как неожиданно Он покинул их, не устрашившись нападок, которым они подвергались как со стороны внешних, так и внутренних врагов, Его последователи на Востоке и на Западе, черпая силу в своей солидарности, приступили с большим рвением, чем когда-либо раньше, к международному распространению своей Веры, распространению, которое приняло такие размеры, что заслужило признание как один из наиболее значительных этапов в истории первого века Бахаи.

Начатая на всех континентах земного шара, вначале фрагментарная, проводимая наугад и слабоорганизованная позднее же в результате возникновения медленно складывавшегося Административного Порядка, осуществлявшегося систематически, централизованно и эффективно, миссионерская деятельность, развернутая последователями Бахауллы во многих землях, в особенности же в Америке, деятельность, которую вели люди всех возрастов, мужчины и женщины, неофиты и ветераны, странствующие и оседлые, благодаря их положению и свету благодати, освещавшему их дела, представляет блистательный эпизод, сопоставимый лишь с подвигами и деяниями, которые увековечили первые годы первичного века Проповеди Бахаи.

Свету Веры, который на протяжении девяти лет Проповеди Баба озарил Персию, а отблески его коснулись пограничных территорий Ирака; который за тридцать девять лет служения Бахауллы распространил свое сияние на Индию, Египет, Турцию, Кавказ, на Туркестан, Судан, Палестину, Сирию, Ливан и Бирму и который впоследствии благодаря ниспосланному свыше Завету перенесся в Соединенные Штаты Америки, Канаду, Францию, Великобританию, Германию, Австрию, Россию, Италию, Голландию, Венгрию, Швейцарию, Аравию, Тунис, Китай, Японию, на Гавайские острова, в Южную Африку, Бразилию и Австралию - теперь, к концу первого века Бахаи суждено было озарить своими лучами более тридцати четырех независимых наций, а также некоторые зависимые территории на американском, азиатском и африканском континентах, в Персидском заливе, Атлантическом и Тихом океанах. В Норвегии, Швеции, Дании, Бельгии, Финляндии, в Ирландии, Польше, Чехословакии, Румынии, Югославии, Болгарии, Албании, в Афганистане, Абиссинии, Новой Зеландии и девятнадцати латиноамериканских республиках знамена Откровения Бахауллы были подняты еще до кончины Абдул-Баха, и во многих из них была уже создана структурная основа Административного Порядка Его Веры. В некоторых протекторатах и, прежде всего, на Аляске, в Исландии, Ямайке, Пуэрто-Рико, на острове Солано на Филипинах, на Яве, в Тасмании, на островах Бахрейна и Таити, в Белуджистане, Южной Родезии и в Бельгийском Конго глашатаи новоявленного Писания организовали свои поселения и прилагают все усилия к закладке нерушимых основ своих институтов.

Используя лекции и конференции, прессу и радио, организацию учебных классов и домашних собраний, участвуя в общественной деятельности: учреждениях и клубах, чьи идеалы сродственны принципам Веры, распространяя литературу бахаи, устраивая выставки, организовывая классы подготовки миссионеров, устанавливая контакты с государственными деятелями, учеными, публицистами, филантропами и другими ведущими представителями общественной мысли - большинство из каковых мероприятий осуществляется неутомимыми членами Американской общины бахаи, которые взяли на себя прямую ответственность за духовное завоевание большинства этих стран и протекторатов, - но прежде всего благодаря непреклонной решимости и непоколебимой верности первопроходцев, которые в качестве приезжающих либо постоянно проживающих в том или ином месте миссионеров, участвовали в этих крестовых походах, благодаря имс в последние десятилетия первого века Бахаи и были одержаны все эти знаменательные победы.

Нельзя упомянуть также и о международной мессионерской деятельности западных последователей Веры Бахауллы, и в особенности членов несгибаемой Американской общины бахаи, которые, используя любую предоставившуюся им возможность, действовали примером, изустным или печатным словом, несли Веру в девственные земли, в новые области, разбрасывая семена, которые в конце концов должны созреть и дать урожай благородный, как тот, что созрел в вышеупомянутых странах. Благодаря подобным усилиям, дуновение жизнетворного Откровения Божия коснулось самых отдаленных уголков Земли, неся зачатки новой духовной жизни в такие суровые и неблагоприятные края - остров Шпицберген; Хаммерфест в Норвегии, Магеллановы острова, в удаленную часть Чили - соответственно самый северный и самый южный города земного шара; на Паго Паго и Фиджи в Тихом океане; в Чичен Итсу в провинции Юкатан; на Багамские острова Тринидад и Барбадос; на остров Бали и Британское Северное Борнео; в Патагонию, Британскую Гвиану, на Сейшельские острова, в Новую Гвинею и на Цейлон.

Следует отметить также особые усилия, проявлявшиеся как отдельными лицами, так и Духовными Собраниями с целью установления контактов с расовыми и национальными меньшинствами в разных концах мира - такими, как евреи и негры в Соединенных Штатах Америки, с эскимосами на Аляске, патагонскими индейцами в Аргентине, мексиканскими индейцами в Мексике, индейцами инка в Перу, индейцами чероки в Северной Каролине, индейцами онейда в Висконсине, племенами майя на Юкатана, лапландцами в Северной Скандинавии, маори в Роторуа, в Новой Зеландии.

Особую ценность имело учреждение в Женеве международного Бюро бахаи - центра, предназначенного, в первую очередь, способствовать расширению миссионерской деятельности Веры на европейском континенте; являясь также вспомогательным органом при всемирном административном центре в Святой Земле, оно поддерживало контакты с общинами бахаи на Востоке и Западе. Выступая как бюро информации по вопросам, касающимся Веры, а равно и распределительным центром литературы бахаи, благодаря своей библиотеке и имеющемуся при ней читальному залу, гостеприимству, которое оказывалось странствующим миссионерам и паломникам и контактам с различными обществами, оно в немалой мере способствовало консолидации миссионерской деятельности, предпринимаемой как отдельными лицами, так и Национальными духовными собраниями Бахаи.

Благодаря деятельности миссионеров, частично предпринимаемой отдельными верующими, частично планируемой и направляемой Духовными собраниями, Вера Бахауллы, которая при Его жизни включала в свои ряды персов, арабов, турков, русских, курдов, индусов, бирманцев и негров, а позднее, в дни Абдул-Баха укрепилась за счет американцев, британцев, немцев, французов, итальянцев, японцев, китайцев и армян, ныне могла похвастать тем, что среди тех, кто открыто исповедует ее учение появились представители таких широко распространенных этнических групп, как венгры, голланцы, ирландцы, скандинавы, суданцы, чехи, болгары, финны, эфиопы, албанцы, поляки, эскимосы, американские индейцы, югославы, латиноамериканцы и маори.

Столь заметному расширению сфер влияния Веры, столь поразительному увеличению разнообразия составляющих ее элементов сопутствовало огромное увеличение объема издаваемой и распространяемой литературы, резко контрастировавшее с первоначальными мерами, предпринимавшимися для публикации немногих писаний Бахауллы, выпущенных в свет в заключительные годы Его служения. Круг литературы Бахаи, в дни Баба и Бахауллы ограничивавшийся на протяжении полувека двумя языками, на которых были первоначально явлены их учения, впоследствии, уже при жизни Абдул-Баха расширился, включив издания на английском, французском, немецком и турецком, русском и бирманском языках, а позднее, после Его кончины продолжал постепенно расширяться за счет множества книг, трактатов, брошюр и листков, издававшихся и циркулировавших более, чем на двадцати девяти языках. Книги, издавашиеся на испанском и португальском; на трех скандинавских языках, на финском и на исландском; на голландском, итальянском, чешском, польском, венгерском, румынском, сербском, болгарском, греческом и албанском; на иврите и эсперанто, на армянском, курдском и амхарском; на китайском и японском; а также на пяти индийских языках: урду, гухрати, бенгали, хинди и синди - частью отдельными лицами, частью при посредстве Духовных собраний, широко распространялись и занимали места как в частных, так и в публичных библиотеках на Востоке и Западе. Более того в настоящее время литература Веры переведена на латвийский, литовский, украинский, тамиль, махрати, пуштунский, телугу, кинарезский, сингальский, малайский, ория, пенджабский и раджастина.

Не менее удивителен широкий круг литературы, предложенный во всеобщее пользование на всех пяти континентах земного шара и распространяемый решительными и неутомимыми первопроходцами во все дальние уголки Земли - предприятие, в котором вновь отличились члены американской общины бахаи. Публикация английского издания, включающего избранные места из наиболее важных и до того времени не переведенных писаний Бахауллы, равно как и английского перевода Его "Послания Сыну Волка", а также компиляции, на том же языке, Молитв и Размышлений, явленных Его пером; перевод и публикация Его "Сокровенных Слов" на восьми, Его "Китаб-и-Икана" на семи и труда Абдул-Баха "Ответы на некоторые вопросы" на шести языках; перевод на английский компиляции из третьего тома Скрижалей Абдул-Баха; публикация книг и трактатов, касающихся основных принципов мировоззрения Бахаи, а также происхождения и установления Административного Порядка их Веры; английский перевод Повествовании о первых днях Откровения Бахаи, на писанное хронистом и поэтом Набиль-и-Заранди, впоследствии опубликованного на арабском и переведенного на немецкий и эсперанто; комментарии и изложение основ учения бахаи, объяснение роли административных институтов Веры и смежные темы, такие, как всемирная федерация, единство рас и труды по сравнительному изучению религий, принадлежащие перу западных авторов и тогдашних глав Церкви, - все это свидетельствует о разнообразном характере публикаций литературы бахаи и о сопутствующем широком распространении ее по поверхности земного шара. Кроме этого распространению, увеличению выпуска и разнообразия литературы бахаи в немалой степени способствовало печатание документов, касающихся законов Китаб-и-Акдас, книг и брошюр о библейских пророчествах, пересмотренных изданий некоторых писаний Бахауллы, Абдул-Баха и некоторых других авторов, руководств и конспектов по широкому разнообразию книг и тем, уроков Администрации Бахаи, указателей книг и периодических изданий, праздничных открыток и календарей, стихов, песен, пьес и мистерий, молитвенников для детей бахаи, а также новых писем, бюллетеней и периодических изданий, выпускаемых на английском, персидском, немецком, эсперанто, арабском, французском, урду, бирманском и португальском.

Особую важность и ценность имеет состоявшийся много лет спустя выпуск ряда томов, подытоживающих международную деятельность бахаи за двухлетний период; они богато проиллюстрированы, тщетельно документированы и помимо прочего включают положения о намерениях и целях Веры и ее Административного Порядка, избранные места из писаний, обзор деятельности общин, перечень центров Веры на всех пяти континентах, библиографию литературы, слова похвалы и восхищения ее идеалами и достижениями многих выдающихся мужчин и женщин на Востоке и Западе, а также статьи на тему отношения бахаи к проблемам сегодняшнего дня.

Обзор литературы бахаи последних десятилетий первого века Бахаи, без сомнения, был бы неполным без упоминания о публикации имевшего самый широкий отголосок блистательного, авторитетного и глубокого введения в историю в учение Веры Бахаи, принадлежащего перу чистого душой и сердцем, бессмертного защитника и энтузиаста Веры Дж. Е. Эсслемонта, введения уже изданного более чем на тридцати семи языках, а сейчас дополнительно переведенного еще на тринадцать, английский перевод которого превысил тираж в десятки тысяч, которое перепечатывалось более девяти раз в Соединенных Штатах Америки, чьи переводы на эсперанто, японский и английский были переложены на язык для слепых и которому особа королевской крови воздала хвалу, охарактиризовав как "славную книгу о любви и доброте, красоте и силе" и рекомендуя ее всем, утверждая, что "любой, прочитавший эту книгу, непременно станет лучше".

Особого упоминания заслуживают также учрежденный Национальным духовным собранием Великобритании Издательский Трест зарегистрированный как "Издательская компания Бахаи" и действующий как издатель и полномочный распределитель литературы бахаи на Британских островах; составленная несколькими Собраниями Востока компиляция из сорока рукописных томов аутентифицированных и ранее не издававшихся писаний Баба, Бахауллы и Абдул-Баха; перевод на английский приложения к Китаб-и-Акдас, озаглавленное "Вопросы и ответы", равно как и публикация на арабском и персидском, осуществленная Египетским и Индийским национальными духовными собраниями, очерка законов бахаи, касающихся статуса личности, и краткий очер законов о погребении усопших; а также перевод брошюры на язык маори, произведенный в Новой Зеландии. Духовное собрание бахаи Тегерана собрало и опубликовало значительное число обращений Абдул-Баха, сделанных в процессе Его поездок по Западу; была подготовлена подробная история Веры на персидском языке; многие Национальные духовные собрания Востока издали на персидском и арабском удостоверения бахаи о заключении и расторжении брака; Национальное духовное собрание Персии выпустило удостоверения о рождении и смерти; были подготовлены формы завещательного отказа недвижимости для верующих, желающих оставить свое имущество Вере; Американское национальное духовное собрание подготовило компиляцию значительного числа неопубликованных Скрижалей Абдул-Баха; профессор Богдан Попович, один из наиболее известных ученых Белградского университета, осуществил перевод на сербский язык краткого очерка о Вере; дочь знаменитого профессора Заменгофа, сама обратившаяся в Веру, перевела на эсперанто несколько книг бахаи, включая некоторые из наиболее важных писаний Бахауллы и Абдул-Баха; и наконец румынская принцесса Иляна (ныне эрцгерцогиня австрийская), повинуясь внезапному велению души, предложила перевести на свой родной язык одну из брошюр о бахаи, впоследствии распространенную на ее родине.

Отметим также прогресс, достигнутый в связи с переложением писаний бахаи на язык для слепых, переложением, которое уже включает такие работы, как английская версия "Китаб-и-Икана", "Сокровенных Слов", "Семи Долин", "Ашраката", "Суре-йе Хайкал", "Слов Мудрости", "Молитв и размышлений Бахауллы", таких сочинений Абдул-Баха, как "Ответы на некоторые вопросы", "Становление вселенского мира", "Мудрости Абдул-Баха", "Цели нового миропорядка", равно как и английской (вышедшей в двух изданиях), японской и сделанной на эсперанто версий книги "Бахаулла и Новая эра" и ряда брошюр, написанных на английском, французском и эсперанто.

Подобным же образом и те, кто в первую очередь нес ответственность за обогащение литературы Веры и перевод ее на такое множество языков, всеми подвластными им средствами активно способствовали ее распространению, ежедневно общаясь с частными лицами и устанавливая официальные контакты с организациями, с которыми они искали знакомства, исходя из целей своей Веры и руководствуясь ее принципами. Энергия, бдительность, упорство, проявленные этими глашатаями Веры Бахауллы и их избранными представителями, под чьим надзором обращение литературы Веры Бахаи в последние годы достигло столь внушительного размаха, заслуживают высочайшей похвалы. Из отчетов, подготовленных и пущенных в обращение главными агенствами, ответственными за публикацию и распространение этой литературы в Соединенных Штатах и Канаде, можно почерпнуть замечательные факты, а именно: что на протяжении одиннадцати месяцев, вплоть до 28 февраля 1943 года было продано либо распределено более 19 тысяч книг, 100.000 брошюр, 3.000 учебных конспектов, 4.000 экземпляров избранных писаний, 1.800 праздничных открыток и открыток с изображением Храма; что за два года было напечатано 376.000 брошюр, обрисовывающих характер и цель Дома Поклонения, возведенного в Соединенных Штатах; что свыше 300.000 литературных наименований было распределено на двух Всемирных ярмарках в Сан-Франциско и Нью-Йорке; что за двенадцатимесячный период 1089 книг было передано в дар различным библиотекам и что благодаря Национальным комитетам по контактам всего за один год свыше 2.300 писем с 4.500 брошюрами были получены авторами и ведущими радиопередач, представителями нагритянского и еврейского меньшинств, а также многими прочими организациями, интересующимися международными делами.

В представлении этой обширной литературы выдающимся и высокопоставленным лицам избранные представители, равно как и странствующие миссионеры американской общины бахаи с помощью Собраний других стран проявили энергию и решительность не менее похвальные, чем усилия, затраченные на ее выпуск. Королю Англии, румынской королеве Марии, президенту Франклину Д. Рузвельту, императору Японии, покойному президенту фон Гинденбургу, королю Дании, королю Швеции, болгарскому королю Фердинанду, императору Абиссинии, королю Египта, покойному королю Ирака Фейсалу, албанскому королю Зогу, покойному президенту Чехославакии Масарику, президентам Мексики, Гондураса, Панамы, Сальвадора, Гватемалы и Пуэрто-Рико, генералу Чай Кан Ши, бывшему хедиву Египта, кронпринцу Швеции, герцогу Винздорскому, герцогине Кентской, эрцгерцогине Австрийской, югославской принцессе Ольге, Махатме Ганди, нескольким правящим принцам Индии и премьер-минстрам всех штатов Австралийского Содружества - всем им, а также менее высокопоставленным лицам литература бахаи, затрагивающая различные аспекты Веры, представлялась иногда лично, иногда через подобающих посредников частью отдельными верующими, частью - избранными представителями общин бахаи.

Не пренебрегали отдельные миссионеры и Собрания своим долгом предоставлять литературу в общественное пользование: в государственные, университетские и публичные библиотеки, таким образом увеличивая возможности широких масс читающей публики самим познакомиться с историей и положениями Откровения Бахауллы. Простого перечисления наиболее важных из этих библиотек будет достаточно, чтобы показать круг деятельности, простирающейся на все пять континентов. Среди них: библиотека Британского Музей в Лондоне, библиотека имени Бодлея в Оксфордском университете, Библиотека конгресса в Вашингтоне, библиотека Дворца в Гааге, библиотеки Нобелевского фонда мира и Нансеновского фонда в Осло, Королевская библиотека в Копенгагене, библиотека Лиги Наций в Женеве, Гуверовская библиотека Мира, библиотека Амстердамского университета, Алигархская библиотека, Парламентская библиотека в Оттаве, библиотека Аллахабадского университета, библиотека Мадрасского университета, международная университетская библиотека Шантинекетан в Болепуре, университетская библиотека Утманийа в Хайдерабаде, Имперская библиотека в Калькутте, библиотека Джамийа Милли в Дели, библиотека Мисорского университета, Бернардинская библиотека в Рангуне, библиотека Джерабия Вадия в Пуне, Лахорская публичная библиотека, библиотеки Лакноу и библиотека Делийского университета, Публичная библиотека в Йоганнесбурге, библиотеки с выдачей книг на дом в Рио-де-Жанейро, Национальная библиотека в Маниле, университетская библиотека в Гонконге, публичные библиотеки в Рейкьявике, библиотека Карнеги на Сейшельских островах, Кубинская национальная библиотека, публичная библиотека в Сан-Хуане, университетская библиотека в Сьюдад-Трухильо, университетская библиотека и библиотека Карнеги в Пуэрто-Рико, Библиотека парламента в Канберре, Веллингтонская парламентская библиотека. Авторитетные издания, посвященные Вере Бахауллы, были переданы в эти, а также основные библиотеки Австралии и Новой Зеландии, девять библиотек в Мексике, несколько библиотек в Мукдене, Манчукуо и более чем в тысячу публичных библиотек, сотни справочных библиотек, двести университетских библиотек и библиотек при колледжах, включая колледжи в Индии, Соединенных Штатах и Канаде.

Государственные тюрьмы, а также, после начала войны, армейские библиотеки вошли во всеобъемлющую схему, составленню специальным комитетом американской общины бахаи для распространения литературы о Вере. Интересы слепых тоже учитывались бдительными и предприимчивыми общинами, как то показывает передача книг бахаи, переложенных членами общин на язык для слепых, в тридцать библиотек и институтов в восемнадцати из штатов Соединенных Штатов Америки, в Гонолулу на Гавайских островах, в Регину в Саскачеване, в библиотеки для слепых Токио и Женевы, равно как и в большое число библиотек с выдачей книг на дом, связанных с публичными библиотеками в различных крупных городах североамериканского континента.

Говоря на эту тему, я не могу обойти молчанием и ту великую женщину, которая не только благодаря огромной лепте, которую она внесла в дело перевода и распространения литературы бахаи, но и еще более благодаря ее поистине удивительным, уникальным усилиям в области международного миссионерства, покрыла себя славой, уступающей разве лишь достижениями Учителей Веры, но далеко превзошедшей известность любого из миссионеров, живших и работавших в одно с нею время. Марте Рут, этому прототипу всех странствующих миссионеров бахаи и величайшей Деснице, воздетой Бахауллой после кончины Абдул-Баха, оценивая ее многообразные заслуги и величайшее свершение ее жизни, по праву следует присвоить титул Главного Посланца Его Веры и Гордости всех миссионеров бахаи на Востоке и Западе.

Она была первой, кто откликнулся на Скрижали о Божественном Предначертании, явленные в Соединенных Штатах Америки, на прозвучавшие в них эпохальные призывы Абдул-Баха; отправившись, с несгибаемой решимостью и полная духа возвышенной беспристрастности, в свои кругосветные путешествия, за период в двадцать лет четыре раза объехав вокруг земного шара, она четыре раза побывала в Японии и Китае, три раза в Индии, посетила все крупные города Южной Америки, передавала послания о Новом Дне королям, королевам, принцам и принцессам, президентам республик, министрам и государственным деятелям, публицистам, профессорам, священникам и поэтам, равно как и огромному числу людей, находящихся на разных жизненных путях, устанавливала официальные и неформальные контакты к религиозными конгрессами, пацифистскими обществами, ассоциациями эсперантистов, социалистическими конгрессами, теософскими обществами, женскими клубами и детскими организациями, ее неукротимый дух, благодаря характеру ее усилий и важности одержанных ею побед, установил достижение, которое ближе всех остальных стоит к примеру, явленному Абдул-Баха и Его учениками во вермя Его поездок по западным странам.

Восемь ее успешных аудиенций у румынской королевы Марии, первая из которых состоялась во дворце контроцени в Бухаресте в январе 1926 года, вторая во дворца Пелизор в Синае в 1927 году, затем, в январе следующего года последовала встреча с Ее Величеством и ее дочерью, принцессой Иляной, в королевском дворце в Белграде, где они остановились по приглашению короля и королевы Югославии, и позднее, в октябре 1929 года, в летней резиденции королевы "Техна Юва" в Балчиче, на побережье Черного моря, а затем - в августе 1932 и феврале 1933 года в доме принцессы Иляны (ныне эрцгерцогини австрийской) в Мельдинге, вблизи Вены, вслед за чем последовала аудиенция у Ее Величества во дворце Контроцени, и, наконец, в феврале 1936 года в том же дворце - все эти восемь аудиенций по причине глебокого влияния, которое они оказали на царственную хозяйку, о чем свидетельствуют восторженные отзывы, принадлежащие перу самой королевы, можно считать наиболее выдающимися этапами памятных путешествий Марты Рут. Три приглашения, которые эта неутомимая поборница Веры получила от югославского принца Павла и принцессы Ольги с просьбой навестить их в королевском дворце в Белграде; лекции, которые она читала более чем в четырехстах университетах и колледжах на Востоке и Западе; две поездки по всем германским университетам за исключением двух и посещение почти сотни школ и университетов и Китае; бесчисленные статьи, которые она публиковала в газетах и журналах практически во всех посещавшихся ею странах; многочисленные радиопередачи, которые она вела, и огромное количество книг, переданных кю в частные и государственные библиотеки; ее личные встречи с государственными лидерами более чем пятидесяти стран во время ее трехмесячного пребывания в Женеве в 1932 году на Конференции по разоружению, кропотливые усилия, когда она во время своих многотрудных странствий наблюдала за переводом и изданием большей части тиража книги доктора Эсслемонта "Бахаулла и Новая Эра"; переписка, в которой она состояла со многими учеными и выдающимися людьми, и представление книг о Вере Бахаи; ее паломничество в Персию и трогательная дань уважения, которую она воздала героям Веры, посетив исторические центры бахаи в этой стране; ее поездка в Адрианополь, где, переполняемая любовью в Бахаулле, она исходила улицы города в поисках домов, где Он жил, и людей, с которыми встречался во время Своего изгнания в этот город, и где она была с почестями принята губернатором; помощь, которую она всегда вовремя и с готовностью предоставляла деятелям Веры во всех странах, где уже были учреждены или только начинали возводиться ее институты, - все это можно рассматривать как основные вехи служения, которое во многих отношениях не имеет себя равных за всю историю первого века Бахаи.

Не менее впечатляющ и перечень имен тех, с кем она встречалась и беседовала за годы своей миссии, включающий в дополнение к уже упомянутым таких особ королевской крови и выдающихся личностей, как норвежский король Хакан; иракский король Фейсал; король Албании Зог и члены его семьи; греческая принцесса Марина (ныне герцогиня Кентская); греческая принцесса Елизавета; чехословацкие президенты Томас Г. Масарик и Эдуард Бенеш; президент Австрии; доктор Сун Ят Сен; президент Колумбийского университета доктор Муррей Батлер; профессор Белградского уинверситета Богдан Попович; министр иностранных дел и министр обраования Китая; министр иностранных дел Литвы; египетский принц Мухаммад Али; Стефен Радич; махараджи Патиала, Бенареса и Траванкора; губернатор и Великий муфтий Иерусалима; архиеписком Швеции доктор Эрлинг Эйдем; Сароини Найду; сэр Рабиндранат Тагор; Глава египетских феминисток мадам Худа Шарави; министр императорского хозяйства Японии доктор К. Ичики; заслуженный профессор Императорского университета в Токио профессор Терухиро Инойе; член японской палаты лордов барон Йоширо Сакатани и Мехмед Фуад, декан филологического факультета и президент Института турецкой истории.

Ни годы, ни больное здоровье, ни скудость литературы, сковывавшая ее первые шаги, ни нехватка средств, новым грузом ложившаяся на ее плечи, ни суровые климатические условия, в которых ей доводилось оказываться, ни политические препоны, с которыми ей приходилось не раз сталкиваться во время своих путешествий - ничто не могло охладить ее рвение и заставить уклониться от цели эту духовно непоседливую и поистине святую женщину. Лишившись руки, не раз оказываясь в исключительно опасных обстоятельствах, она продолжала голосом, звуки которого напоминали трубный глас, возвещать людям разных классов, вер и национальностей Послание Бахауллы, пока однажды очередной приступ смертельного и мучительного недуга, который она переносила с героической стойкостью, не заставил ее поспешить обратно домой, где она еще рассчитывала помочь в осуществлении недавно принятого Семилетнего Плана, однако в пути болезнь окончательно подкосила ее в далеком Гонолулу. Там, на символическом участке между восточным и западным полушарием, в каждом из которых она столь славно потрудилась, 28 сентября 1939 года она и умерла, завершив таким образом жизнь, которую вполне можно рассматривать как один из благороднейших плодов, что принес Век Строительства Проповеди Бахауллы.

Завет Абдул-Баха из Его Завещания - последовать примеру учеников Иисуса Христа, "ни минуты не ведать покоя", "обойти все уголки" и повсюду, "в каждой земле" "упорно подымать клич Йа Баха уль-Абха!" - эта бессмертная героиня следовала с таким покорством и смирением, какими могут гордиться и каким могут позавидость грядущие поколения.

"Неудержимая, как ветер", "полностью вверившись Богу" и считая это "лучшим подспорьем в пути", она почти буквально исполнила волю, столь проникновенно выраженную Абдул-Баха в Скрижалях, чьи наставления она немедля принялась воплощать в жизнь: "О если бы я могла отправиться, пусть даже пешком и в крайней нищете, в эти дальние уголки и с кличем Йа Баха-уль-Абха на устах обходя города и веси, горы, пустыни и моря провозглашать учение Господне! Увы! это мне не дано. Сколь глубоко скорблю я об этом! Молю Тебя, Господи, помоги мне".

"Я глубоко потрясена вестью о смерти доброй мисс Марты Рут, - с этими полными глубокого уважения словами почтила ее память югославская принцесса Ольга, - ибо даже не могла помыслить о подобном. Мы всегда были рады ее обществу. Она была таким добрым и ласковым человеком - истинной труженицей во имя мира. Уверена, что это печальная утрата и для ее сподвижников".


"Воистину, ты - провозвестник Царства и знаменосец Завета, - свидетельствует непогрешимое перо Самого Средоточия Завета Бахауллы, - Воистину, ты принесла себя в жертву. Ты излила свою доброту на все народы. Ты - сеятельница, вслед за которой в должное время соберут обильную жатву. Ты взрастила древо, что вечно будет шелестеть листвою, цвести и приносить плоды, и чья сень день ото дня будет становиться все обширнее".

Самым изумительным, однако, из всех подвигов этой ярчайшей служительницы Его Веры, был тот отклик, который ей удалось вызвать в душе румынской королевы Марии, когда пылающая огнем Веры отважная первопроходчица явилась со своей Вестью к королеве, пребывавшей в растерянности и скорби, в один из самых мрачных моментов ее жизни. "Весть эта, - свидетельствует сама королева в одном из писем, - пришла, как приходят все великие вести - в час тоски и скорби, внутреннего раздора и смятения, чтобы зерно упало на благодатную почву".

Старшая дочь герцога Эдинбургского, второго сына той королевы, к которой Бахаулла в Своей Скрижали обратил слова увещевания; внучка царя Александра II, кому то же Перо явило Послание; связанная узами родства и брака с самыми известными семействами Европы; воспитанная в англиканской вере; по мужу близкая к греческой православной церкви - государственной религии страны, куда ей довелось переехать; сама являясь зрелым писаталем; обаятельная и яркая личность; высокоодаренная, обладающая ясным умом, отважным и пылким нравом; всей душой отдававшаяся любым предприятиям гуманитарного характера, она, единственная среди королев, единственная среди всех особ королевской крови, повинуясь неожиданному внутреннему порыву осознала и приняла величие Послания Бахауллы, провозгласила Его своим духовным Отцом, равно признав и пророческую роль Мухаммада, и стала проповедовать учение Бахаи всем людям, превознося его могущество, возвышенный характер и красоту.

Благодаря бесстрашному признанию своих взглядов перед лицом родни, и в особенности перед своей младшей дочерью; благодаря трем вышедшим из-под ее пера панегирикам, составляющим величайшее и ценнейшее наследие для потомства; благодаря еще трем хвалебным отзывам, написанным ею в защиту публикаций бахаи; благодаря нескольким письмам, направленным ее друзьям и знакомым, а также тем, которые она посылала своей наствнице и духовной матери; благодаря некоторым знамениям, выражающим веру и благодарность за те благие вести, что она и ее младшая дочь почерпнули из книг бахаи; и, наконец, благодаря ее незавершенному паломничеству в Святую Землю, которое она замышляла, открыто собираясь поклониться могилам Основателей Веры, - благодаря подобным поступкам эта знаменитая королева вполне заслуженно может считаться первой в ряду тех царственных подвижников Дела Господня, которые восстанут в будущем и каждый из которых, по словам Самого Бахауллы, призван стать "зеницей ока человечества, лучезарным украшением чела творения, верхом благодати для всего мира".

"Некоторые из людей моего круга, - многозначительно свидетельствует она в частном письме, - недоумевают и осуждают смелость, с которой я произношу слова, не подобающие коронованным особам, однако я повинуюсь внутреннему велению, которому противостоять не в силах. С преклоненной головою признаю, что я - тоже не более, чем орудие в Его Руке, и знание это возвеселяет меня".

Записка, которую Марта Рут по приезде в Бухарест передала Ее Величеству, и копия книги "Бахаулла и Новая Эра", пересланная вместе с запиской, настолько поглотили внимание королевы, что она читала их до самой зари, после чего два дня спустя, 30 января 1926 года, удостоила Марту Рут аудиенции во дворце Контроцени в Бухаресте; во время беседы Ее Величество выразила надежду, что "это учение есть ключ ко всем мировым проблемам"; вслед за этим в том же году и по ее собственной инициативе последовали три эпохальной важности публикации, появившиеся почти в двухстах газетах Соединенных Штатов и Канады, а впоследствии переведенные и опубликованные в Европе, Китае, Японии, Австралии, на Ближнем Востоке и на океанских островах.

В первом из этих свидетельств королева утверждает, что писания Бахауллы и Абдул-Баха это "великий вопль о мире, звучащий поверх всех границ, без разделения людей по обрядам и догмам... Такова великая весть, которую принесли нам Бахаулла и Его Сын Абдул-Баха! Они не пытались насадить свое учение насильно, зная, что зерно вечной истины, лежащее в его основании, обязательно пустит корни и прорастет... Это - заново воспринятое послание Христово, изложенное почти теми же словами, но приспособленное к жизни тысячелетие спустя, сознающее разницу между днем первым и днем сегодняшним". Она сделала замечательное дополнение, напоминающее о вещих словах доктора Бенджамина Джоветта, который, один из первых, приветствовавших Веру, в беседе со своим учеником, профессором Кемпбелом, говорил о "величайшем свете, явившемся в мир со времен Иисуса Христа", и предупреждал, чтобы он "следил за ним", ни на мгновение не упуская его из виду. "Если когда-либо имена Бахауллы или Абдул-Баха дойдут до вашего слуха, не откладывайте в сторону их писания. Ищите их книги, и пусть их славные, умиротворяющие, полные любви слова западут вам в сердце, как то случилось со мной... Ищите их, и вы станете счастливее".

В другом из этих свидетельств, там, где она комментирует роль арабского Пророка, она заявляет: "Бог есть все. Он есть сила, скрытая в каждом существе... Это наш внутренний голос, помогающий нам различать зло и добро. Но по большей части мы склонны не замечать или неверно толковать его. Потому именно Он и взял Своего Избранника, чтобы здесь, на Земле, он разъяснил нам Его Слово, дал понять его истинное значение. Отсюда и Пророки; отсюда Христос, Мухаммад и Бахаулла, ибо человек временами нуждается в земном голосе, чтобы почувствовать Бога, чтобы острее ощутить существование Бога истинного. Голоса эти, посланные нам, облеклись плотью, чтобы мы могли нашим земным слухом внимать им и понимать их".

В знак признательности за эти свидетельства королева получила от имени последователей Бахауллы Востока и Запада послание, и в своем глубоко трогательном ответе на него она пишет: "Действительно, как некий великий свет озарила меня Весть Бахауллы и Абдул-Баха... Моя юная дочь также черпает великие силы и утешение в писаниях возлюбленных Учителей. Мы передаем Весть из уст в уста, и все те, кто узнают о ней, словно видят перед собой свет, и многое из того, что казалось темным и запутанным, вдруг становится простым, ясным и полным надежды, как никогда раньше. То, что мое открытое письмо явилось целительным бальзамом для страдающих за дело, великое счастье для меня, и я воспринимаю это как знак того, что Господь внял моей скромной лепте. Возможность выражаться широко и открыто - тоже дело Его рук, ибо воистину обстоятельства складывались как звенья единой цепи, которая вела меня шаг за шагом, пока все вдруг на стало ясно моему взору и я не поняла, что было всему причиною. Так ведет Он нас к нашему конечному предначертанию... Мало-помалу завеса поднимается, и скорбь уходит. Но даже скорбь была ступенью на моем пути к истине; итак, отныне я готова встретить ее без слез!"

В весьма знаменательном прочувствованном письме к своему близкому другу-американцу, проживающему в Париже, королева писала: "Последнее время я связываю великую надежду с неким Абдул-Баха. Весть о новой Вере Его и Его Отца Бахауллы удовлетворила мое страстное стремление к религии... Я хочу этим сказать, что Их Книги укрепили меня сверх ожидания, и что теперь я готова к смерти и каждый день для меня полон упования. Но я молю Бога не забирать меня пока, потому что многое еще мне предстоит совершить".

И вновь пишет она в одном из своих более поздних восхвалений Веры: "Учение Бахаи дарит миром и пониманием. Оно словно широкие объятия, соединяющие всех, кто так долго искал слова утешения... Опечаленная постоянными раздорами между верующими разных религий и устав от их нетерпимость друг к другу, я обнаружила в учении Бахаи истинный дух Христов, столь часто отрицаемый и толкуемый превратно". И вновь следует удивительное признание: "Учение Бахаи дает мир душе и упование сердцу. Для тех, кто жаждет уверенности, слова Отца подобны источнику в пустыне после долгих скитаний".

"Красота истины, открытой Бахауллой, - написала она Марте Рут, - всегда пребывает со мной, она моя помощь и мое вдохновение. Все, написанное мною, происходит от избытка благодарности, переполняющей мое сердце, благодарности за мысли, внушенные мне вами. Я счастлива, если вы считаете, что я смогла быть полезна. Мне казалось, я могу приблизить истину, поскольку слова мои читают многие".

Во время своего визита на Ближний Восток королева изъявила намерение посетить Святыни Бахаи и в сопровождении своей младшей дочери уже было добралась до Хайфы и была близка в цели, но в этот момент ей отказали в праве осуществить задуманное паломничество - к глубокому разочарованию Величайшего Листа, который с нетерпением ожидал ее прибытия. Несколько месяцев спустя, в июне 1931 года в письме Марте Рут она писала: "Мы обе с Иляной испытали жестокое разочарование, когда нам воспретили поехать к Святым местам... но в то время мы переживали жестокий кризис, и каждый мой шаг оборачивался против меня и превратно истолковывался в политическом смысле. Я много настрадалась за это время, свободу мою ограничивали самым немилосердным образом... Но красота и истина живы во мне, и я крепко держусь за них, как бы ни печальна и тяжка была моя жизнь... Рада была слышать, что ваше путешествие оказывается плодотворным, и я желаю вам постоянных успехов, зная, сколь прекрасна та Весть, которую вы несете из земли в землю".

После прискорбного разочарования она писала другу своего детства, который жил неподалеку от Акки в доме, где некогда останавливался Бахаулла: "Было действительно прекрасно услышать о тебе, и думать о том, что ты живешь рядом с Хайфой и, как и я, следуешь учению Бахаи. Интересно, что ты живешь в таком необыкновенном доме... Он так меня заинтересовал, что я внимательнейшим образом изучила все фотографии. Должно быть, это красивое место... а дом, где ты живешь, так неописуемо притягателен и полон драгоценных воспоминаний, связанных с Человеком, которого мы все боготворим..."

Последнюю дань любви и восхищения она принесла Вере, которую любила всем сердцем, за два года до смерти. "Сегодня, - написала она, - когда мир лицом к лицу столкнулся с жестоким кризисом и пребывает в смятении и растерянности, мы должны более, чем когда-либо, укрепиться в Вере, ища того, что может связать, а не разъединить нас. Ищущим света учение Бахаи указует звезду, которая приведет их к более глубокому пониманию, уверенности, миру и доброжелательству".

В одной из своих статей Марта Рут делится воспоминаниями, проливающими свет на события тех дней: "В течение десяти лет Ее Величество и ее дочь, принцесса Иляна, с интересом читали все книги о Движении Бахаи, какие только появлялись в печати... После аудиенции у Ее Величества во дворце Пелизор в Синае в 1927 году, после кончины Его Величества короля Фердинанда, ее мужа, она любезно согласилась дать мне интервью и много говорила об Учении Бахаи о бессмертии. Перед нею на столе и диване было разложено множество книг бахаи, поскольку как раз в данный момент она читала в них, что говорится в Учении о жизни после смерти. Она попросила автора этих строк передать привет ее друзьями в Иране и многим членами американской общины, которые, по ее словам, были столь добры к ней во время ее последней поездки в Соединенные Штаты за год до этого... В следующий раз я встретила королеву 19 января 1928 года в Королевском дворце в Белграде, где она с принцессой Иляной находилась в гостях у королевы Югославии; они привезли с собой несколько книг Бахаи, и именно там добрейшая Ее Величество произнесла слова, которые я, пожалуй, буду помнить дальше всего: "Наша конечная места состоит в том, чтобы мысль Бахаи обрела такую силу, которая мало-помалу позволила бы ей озарить путь всем, кто ищет действительного воплощения Истины..." Затем, во время аудиенции во дворце Контроцени 16 февраля 1934 года, когда Ее Величество говорила о румынском переводе книги "Бахаулла и Новая Эра", недавно вышедшем в Бухаресте, она призналась в том, что очень счастлива, что ее народ отныне имеет благословенную возможность познакомиться с этим непереоценимым учением... Сегодня, 4 февраля 1936 года, я получила еще одну аудиенцию у Ее Величества во дворце Контроцени в Бухаресте... Вновь королева Мария сердечно приняла меня в своей мягко освещенной библиотеке - было шесть часов вечера... Какая памятная встреча!... Королева рассказал мне о том, как, будучи в Лондоне, встретила бахаи, леди Бломфилд, которая показала ей оригинал Послания, направленного Бахауллой ее бабушке, королеве Виктории. Она попросила автора этих строк рассказать ей о прогрессе Движения Бахаи, особенно на Балканах... Потом она заговорила о некоторых книгах Бахаи, о глубинах "Икана" и, прежде всего, о "Крупицах из Писаний Бахауллы", которая, по ее словам, настоящее чудо! Передаю дословно: "Даже сомневающиеся, если будут читать эту книгу наедине с собою, почувствуют ее могучую силу, почувствуют, как душа их расправляет крылья..." Я спросила, не хочет ли она, чтобы я рассказала о судьбе броши, которая представляет для бахаи драгоценную историческую реликвию, и Ее Величество ответила: "Да, разумеется". Однажды, это было в 1928 году добрейшая Ее Величество сделала автору этих строк подарок в виде небольшой, редкой и очень красивой броши, которая, в свою очередь, была подарнеа королеве ее русскими родственниками несколько лет назад. Брошка имела форму двух крылышек из золота и серебром, покрытых узором, инкрустированных бриллиантовой крошкой и соединенных большой жемчужиной. "Вы всегда делаете подарки другим, - сказала с улыбкой королева, - а теперь я хочу сделать вам подарок". И с этими словами сама вложила брошь мне в руки и крепко сжала их. Крылья и жемчужина должны были означать "Лучезарная бахаи". В ту же неделю я переслала ее в Чикаго в дар Храму... а на весенней сессии Съезда Бахаи обсуждался вопрос - следует ли продать королевский подарок? Не сохранить ли его как память о первой королеве, вставшей на защиту Дела Бахауллы? Тем не менее брошь тут же была продана, а вырученные деньги пошли на нужды Храма, поскольку каждый бахаи старался сделать все возможное, чтобы ускорить возведение этого величественного сооружения - первого в подобном роде в Соединенных Штатах. Мистер Уиллард Хэтч, бахаи из Лос-Анджелеса, купивший драгоценную брошь. в 1931 году перевез ее в Палестину, в Хайфу, гед передал в Архивы горы Кармель - там она веками будет покоиться вместе с другими сокровищами Бахаи..."

В июле 1938 года королевы Марии не стало. Все общины бахаи Запада и Востока направили ее дочери, королеве Югославии, свои соболезнования, на что та ответила "искренней благодарностью всем последователям Бахауллы". Национальное духовное собрание бахаи Персии, от лица всех последователей Веры Бахауллы, послало письмо с выражением скорби и сочувствия ее сыну, королю Румынии, и всей королевской семье; письмо, написанное на персидском и английском языках, поистине выражало чувства верующих родины Бахауллы. Марта Рут выразила принцессе Иляне глубокое, любящее сочувствие, встреченное принцессой с благодарной признательностью. В память о королве проводились мемориальные собрания, участники которых воздавали почести ее смелым эпохальным признаниями Веры Бахауллы, ее высказываниям в пользу пророческой миссии Мухаммада и восхвалениям Веры, вышедшим из-под ее пера. В первую годовщину ее смерти Национальное духовное собрание бахаи Соединенных Штатов и Канады продемонстрировало свою признательность и восхищение перед покойной королевой, почтив ее память множеством пышных букетов и цветочных гирлянд и своим участием в мемориальной службе, устроенной в ее честь румынским послом в Вифлеемсокй часовне Вашингтонского собора, на которой американская делегация, возглавляемая государственным секретарем и включавшая нескольких членов правительства и представителей армии и военно-морского флота, британского, французского и итальянского посланников, а также представителей других европейских посольств и миссий, единодушно засвидетельствовавших свое почтение перед той, кто, снискав бессмертную признательность в Царстве Бахауллы, в своей земной жизни завоевала уважение и любовь многих своих соотечественников.

Признание королевой Марией Божественной Вести - один из первых плодов того видения, которое явилось Бахаулле задолго до Его заточения и было возвещено в Китаб-и-Акдас. "Сколь благословен Царь, - писал Он, - кто поднимется во имя Моего Дела в Моем Царствии, кто отринет от себя всех, кроме Меня!.. Все должны славить его имя, поклоняться его положению и помогать ему отпереть городские врата ключами Моего Имени, ключами Всемогущего Заступника всего, что населяет царство видимое и невидимое. Такой царь есть зеница ока человечества, лучезарное украшение чела твоериня, верх благодати для всего мира. Так не жалейте же, о люди Баха, вашего имущества и даже самоей жизни вашей, дабы помочь ему".

Американской общине бахаи, которую выдающиеся международные заслуги Марты Рут уже увенчали неувядаемой славой, суждено было по мене того, как первый век истории Бахаи близился к завершению, благодаря соединенным усилиями своих членов как в самой Америке, так и за рубежом, столь отличиться в расширении охвата и качества миссионерской деятельности, что ни один обзор не может умолчать о ней. Не будет преувеличением сказать, что все эти колоссальные достижения и их удивительные результаты могли быть получены лишь благодаря тесному единению всех учреждений новообразованного Административного Порядка, действующих в соответствии с тщательно разработанным Планом, являющим собою достойное завершение столетних грандиозных усилий, отданных Делу Бахауллы.

Не удивительно, что община Его последователей в Соединенных Штатах и Канаде постоянно держала пальму первенства в заключительные годы этого столетия. Ее свершения в последние две декады Героического Века и в первые пятнадцать лет Века Строительства Завета Бахауллы уже дают основание с оптимизмом смотреть на ее будущее и прокладывают путь к ее конечному торжеству на закате первого столетия Эры Бахаи.

Почти за сто лет до этого Баба в Своей Кайум уль-Асме обратился к народам Запада, повелевая им "изойти из своих городов" и поспешить на помощь Его Делу. Бахаулла в Своем Китаб-и-Акдас, обращаясь к президентам обеих Америк наставлял их восстать, дабы "руками справедливости восстановить разрушенное" и "жезлом заповедей Господних" "сокрушить угнетателя", а также предвосхищал появление "знаков Его Владычества на Западе". Абдул-Баха, со своей стороны, заявлял, что "свет" Откровения Его Отца "ослепительно ярко воссияет на Западе и что "светоч Его Царства будет силять на Западе сильнее. чем на Востоке". Он особенно восхвалял американский континент как "землю, над которой Его Свет воссияет во всей славе и где будут явлены чудеса Его Веры", и утверждал, что Америке суждено быть "духовным водителем народов". Он выделял великую республику Запада, говоря о ней как о ведущей нации континента, заявляя, что ее народ "воистину достоин первым воздвигнуть Престол Величайшего Мира и провозгласить единство человечества", что "он обладает всем необходимым, дабы свершить то, что украсит страницы истории, вызовет зависть у всего мир и будет благословенно на Востоке и на Западе".

Первым, и самым значительным из деяний, совершенным Им за годы Своего служения, было то, что Он водрузил знамя Веры Бахауллы в самом сердце этой республики. За этим последовали Его продолжительные поездки по американскому побережью, Его заповедь общине Своих учеников - возвести первый Дом Поклонения в этой стране, и наконец, явленные Им уже на склоне лет Скрижали о Божественном Предначертании, наделявшие Его учеников полномочиями ворузить знамя Веры Его Отца, так же как Он сделал это в их стране, на других континентах, в других странах и на островах земного шара. Кроме того Он провозгласил одного из наиболее известных американских президентов человеком, чьи идеалы и возведенные им учреждения пробудили "зарю" Мира, предвосхищенного Бахауллой; во всеуслышание заявил о своей надежде, что именно из этой страны "божественный свет изольется на все народы мира"; назначил Своих учеников "Апостолами Бахауллы"; уверил их, что "их предприятие увенчается успехом" и "престол Царствия Божия во всей своей мощи и силе будет утвержден"; и, наконец, сделал волнующее заявление о том, что "в тот день, когда они донесут Божественную Весть до берегов Европы, Азии, Африки и Австралии, а также до далеких островов Тихого океана, община их прочно утвердится на престоле вечного владычества" и что"вся земля будет полниться хвалами ее величию и мощи".

Еще при жизни Того, Кто основал, взлелеял, многократно благословил и, наконец, подвиг на столь великую миссию эту Общину, она приступила к возведению Машрик уль-Азкара, приобретя землю для будущего Храма и заложив его основание. Она отправила своих миссионеров на Восток и Запад, чтобы проповедовать Дело, учредила основы своей общинной жизни, а после Его кончина возвела наружную структуру Храма и начала работы по его внешней отделке. Кроме того она взяла на себя преобладающую часть задачи по созиданию основы Административного Порядка, по отстаиванию его интересов, по демонастрации своего независимого характера, обогащению и распространению своей литературы, оказанию моральной и материальной помощи своим преследуемым собратьям, по отражению нападок своих врагов и установлению союза с правящими монархами. По мере того, как столетие близилось к концу, столь вликолепные достижения увенчались инициацией Плана - первой ступени Миссии, порученной общине Абдул-Баха - который на протяжении семи недолгих лет завершился окончанием внешеней отделки Машрик уль-Азкара; за это же время число Духовных Собраний, действующих на североамериканском континенте увеличилось почти вдвое, общее количество мест проживания бахаи в Америке возросло до тринадцати тысяч двадцати двух, структурная основа Административного Порядка была учреждена в каждом штате Соединенных Штатов и в каждой провинции Канады, прочный якорь был брошен в каждой из двадцати республик Центральной и Южной Америки, и, таким образом, число независимых государств, включенных в орбиту действия Общины, достигло шестидесяти.

Отныне многие и разнообразные силы объединились, чтобы побудить американскую общину к решительным действиям: пламенные проповеди о обетовании Бахауллы, - а также Его повеление - возводить во имя Его Дома Поклонения; наказы Абдул-Баха, изложенные в четырнадцати Скрижалях, обращенных к верующим, проживающим в западных, центральных, северо-восточных и южных штатах Североамериканской республики и в Каданском доминионе; Его пророческие высказывания о будущем Машрик уль-Азкара в Америке; влияние нового Административного Порядка на укрепление и эффективность сотрудничества; пример Марты Рут, которая, имея при себе всего лишь несколько довольно несовершенно переведенных брошюр, совершила путешествие по Южной Америке, посетив по пути все крупнейшие города континента; упорство и самопожертвование отважной и блистательной Кейт Рэнсом-Келер, первой американской мученицы за Веру, которая, путешествуя по Персии, в бесконечных беседах с министрами, священниками и государственными чиновниками защищала дело своих гонимых собратьев, отправила по меньшей мере семь петиций на имя шаха и, в конце концов, пренебрегая возрастом и больным здоровьем, скончалась в Исфахане. Другими факторами, побуждавшими членов общины к новым жертвами и приключениям, было их горячее желание постоянно развивать и усиливать работу, начатую небольшой группой первопроходцев, совершавших путешествия и основывавших поселения, учредивших первый центр Веры в Бразилии, совершивших плавание вокруг Южной Америки, посетивших Вест-Индию и распространявших литературу в различных странах Центральной и Южной Америки; сознание возросшего груза лежащей на них ответственности перед лицом стремительно ухудшающейся международной обстановки; понимание того, что первый век Бахаи быстро приближается к концу, и стремление достойно завершить предприятие, начатое тридцать лет тому назад. Не смущаясь огромностью предстоящей работы, мощью прочно покопавшихся церковных организаций, политической нестабильностью в некоторых из тех стран, где они собирались поселиться, климатическими условиями, с которыми им пришлось столкнуться, разнице в языках и обычаях между ними и теми людьми, среди которых им предстояло жить, а также глубоко сознавая вопиющие нужды Веры на северо-американском континенте, члены Американской общины бахаи как один поднялись для проведения тройной кампании, тщательно спланированной и систематически проводимой, целью которой являлось учреждение Духовного собрания в каждом пока еще не охваченном штате и провинции Северной Америки, формирование ядра верующих, проживающих в каждой из республик Центральной и Южной Америки, и завершение внешнего оформления Машрик уль-Азкара.

Сотни административных и образовательных мероприятий были разработаны для выполнения этого благородного Замысла. Благодаря добровольным пожертвованиям в фонды; благодаря учреждению межамериканского Комитета и образованию вспомогательных региональных миссионерских комитетов; благодаря основанию международной Школы по обучению миссионеров-бахаи; благодаря поселениями первопроходцев в девственных районах и посещениями странствующих миссионеров; благодаря распостранению литературы на испанском и португальнском языках; благодаря подключению курсов по обучению миссионеров и широкой работе, проводимой специальными группами и местными духовными собраниями; благодаря газетам и широковещательным радиопередачам; благодаря экспозиция фотографий и макетов Храма; благодаря межобщинным конференциям и лекциям в университетах и колледжах; благодаря интенсификации программ миссионерских курсов и организации летних школ в Латинской Америке - благодаря этим и прочим подобным мероприятиям исполнители Семилетнего Плана победно завершили то, что можно рассматривать как величайшее коллективное предприятие, за которое когда-либо брались последователи Бахауллы на протяжении всей истории первого века Бахаи.

И действительно, работы по возведению Храма были закончены на шестнадцать месяцев раньше намеченного срока, а вместо небольших ячеек, существовавших до тех пор в латино-американских республиках, Духовные Собрания были учреждены в Мехико-Сити и Пуэбле в Мексике, в столице Аргентины Буэнос-Айресе, в столице Гватемалы Гватемала-Сити, в Столице Чили Сантьяго, в столице Уругвая Монтевидео, в столице Эквадора Кито, в столице Колумбии Боготе, в столице Перу Лиме, в столице Парагвая Асунсьон, в столице Гондураса Тегусигальпе, в столице Сальвадора Сан-Сальвадоре, в Сан-Хосе и Путнаренасе в Коста-Рике, в столице Кубы Гаване и в столице Гаити Порт-о-Пренсе. Широкая работа, в которой принимали участие новообращенные верующие из Латинской Америки, мощно развернулась в таких республиках, как Мексика, Бразилия, Аргентина, Чили, Панама и Коста-Рика;т верующие обосновывались не только в столицах латиноамериканских республик, но и в таких центрах, как Веракрус, Кананеа и Такубайа (Мексика), в Бальбоа и Кристобале (Панама), в Ресифе (Бразилия), в Гуайякиле и Амбато (Эквадор), в Темуко и Магелланесе (Чили); духовные собрания бахаи в Мехико-Сити и в Сан-Хосе получили законный статус; в Мехико был основан центр бахаи, имеющий свою библиотеку, читальный и лекционный залы; симпозиумы молодежи проводились в Гаване, Буэнос-Айресе и Сантьяго, а латиноамериканский центр по распределению литературы бахаи был учрежден в Буэнос-Айресе.

Эта огромная по своим масштабам сеть мероприятий на первом этапе своего развития получила благословение, сцементировавшее духовный союз обеих Америк - благословение, проистекавшее из жертвы, которую принесла на алтарь общего дела та, кто еще на заре Дня Завета взяла на себя ответственность за учреждение первых центров бахаи в Европе и Канадском доминионе, кто, невзирая на на свои семьдесят лет и больное здоровье, проделала путь длиною в шесть тысяч миль до столицы Аргентины, где, все еще пребывая на пороге своего служения, она неожиданно скончалась, самой смертью своею дав начатой в республике работе такой толчок, что, учредив у себя распределительный центр литературы бахаи для всей Латинской Америки, члены этой общины прочно заняли ведущую позицию среди соседних республик.

Мэй Максвелл, обретшая покой в земле Аргентины; Хайде Дан, чей прах покоится в городе Сиднее на противоположном конце земного шара; Кейт Рэнсом-Келер, погребенной в далеком Исфахане; Сьюзен Муди, Лилан Каппс и их отважным товарищам, похороненным в Тегеране; Луа Гетсингер, навсегда упокоившейся в столице Египта и, наконец, хотя далеко не в последнюю очередь. Марте Рут, тело которой предали земле на островке посереди Тихого океана, - им принадлежит несравненная честь, своим служением и своими жертвами, овеять американскую общину бахаи такой славой, за которую ее представители, празднуя свой исторический всеамериканский Съезд, нелегко доставшиеся им победы, должны испытывать к ним вечную благодарность.

Собравшись в стенах национальной святыни - пресвятого Храма, воздвигнутого в честь Бахауллы; отмечая одновременно рождение Завета Баба, начало Эры Бахаи, Цикла Бахаи и рождение Абдул-Баха, равно как и пятидесятую годовщинуы устновления Веры в Западном полушарии; делясь своими радостными чувствами с представителями других американских республик, собравшихся в окрестностях города, который тоже по праву может гордиться тем, что является первым центром Бахаи в Западном мире, члены этой общины поистине могут сознавать, в связи с этой торжественной годовщиной, что они, в свою очередь, победоносно завершив первую стадию Плана, намеченного Абдул-Баха, навечно прославили братские общины Востока и Запада и золотыми буквами вписали летопись своих подвигов в завершающие страницы истории первого века Бахаи.

Информация о материале

Просмотров: 899

Так постепенно подходил к концу первый век Эры Бахаи - эпоха, по своему возвышенному характеру и плодотворности несопоставимая ни с одним другим явлением в религиозной истории человечества. Боговдохновенный процесс, наделенный безмерными возможностями, таинственный в своих проявлениях, страшно карающий тех, кто стремится помешать его развитию, бесконечно богатый обетованием возрождения рода человеческого и искупления его грехов, начался в Ширазе, окреп за счет ряда мощных всплесков в Тегеране, Багдаде, Адрианополе и Акке, перебросился через океан, коснулся своим животворным влиянием стран Запада и явил первые свидетельства своей чудесной обновляющей силы в самом сердце североамериканского континента.

Возникнув в центре Азии, он стремительно и неодолимо продигался на запад, пока наконец не опоясал земной шар своею славой. У истоков его стоит купеческий сын из провинции Фарс, новую форму придал ему знатный человек из Нура, он был упрочен усилиями Того, Кто провел лучшие годы Своей юности и зрелости в заточении и изгнании, и достиг своего окончательного триумфа в стране и среди людей, живущих едва ли не на другом конце света. В своем развитии отвергая любые нападки, преодолевая все препоны, ниспровергая врагов, в гордыне своей стремившихся уничтожить его, он вдохновлял на невероятную отвагу самых униженных и слабых из тех, кто восстал, чтобы превратиться в добровольное орудие его обновляющей силы. Героическая борьба и несравненные победы, перемежающиеся с ужасными трагедиями и заслуженным возмездием, составили основной узор событий его столетней истории.

Горстка учащихся, принадлежащих к шейхитской школе - ответвлению секты иснаашарийа шиитского ислама - вследствие действия этого процесса превратились во всемирную общину, многочисленную, тесно связанную изнутри, обладающую ясным видением, полную сил, скрепившую свое дело кровью более двадцати тысяч жертв; вненациональную; несектантскую; внеполитическую; требующую признания своего статуса и своих функций как всемирной религии; распространившуюся на все пять континентов и острова мирового океана; с филиалами в более чем шестидесяти суверенных государствах и семнадцати зависимых территориях; располагающую литературой, переведенной и распространяемой непосредственно и через радиостанции на сорока языках; осуществляющую контроль над фондами в несколько миллионов долларов; признанную значительным числом правительств как на Востоке, так и на Западе; единую в своих целях и взглядах; не имеющую профессионального духовенства; исповедующую единую веру; следующую единому закону; вдохновляемую единой целью; органически объединенную заповеданным свыше и уникальным в своих чертах Административным Порядком; включающую в свою орбиту представителей всех ведущих религий мира, самых различных классов и национальностей; верную своим гражданским обязанностям; сознательно исполняющую свой гражданский долг и понимающую опасность конфронтации с обществом, частью которого она является; разделяющую тяготы этого общества и уверенную в своем высоком предназначении.

Первая ячейка этой общины была образована Бабом вскоре после той ночи, когда Он провозгласил Свою миссию перед Муллой Хусейном в Ширазе. Рождение это свершилось под рев разневанных толп, к которому присоединились шах, его правительство, его народ и все церковные иерархи страны. Недолгое суровое заточение в горах Азербайдана выпало на долю юного основателя Веры сразу же после Его возвращения из Мекки. Одинокий в стенах Махку и Чехрика, Он составил Свой Завет, изложил его Законы и оставил в наследство потомкам подавляющее большинство Своих писаний. Сход Его учеников, возглавляемых Бахауллой, в деревушке Бедашт при драматических обстоятельствах отменил законы Ислама и провозгласил новый Завет. В Тебризе в присутствии наследного принца и церковных глав Азербайджана Он принародно и решительно объявил Себя не кем иным, как обещанным, долгожданным Каимом. Шквал насилия, пронесшийся над Мазендараном, Нейризом, Зенджаном и Тегераном, унес каждого десятого из рядом Его последователей и лишил Его самых благородных и самых деятельных и ценных сподвижников. Ему пришлось собственными глазами узреть открытое уничтожение Своей Веры и утрату большинства Письмен Живущего, и после того как Сам Он испытал ряд тяжелейших унижений, полк солдат расстрелял Его перед зданием тебризских казарм. Величайшая героиня Его Веры тоже прошла через жестокое крещение в кровавой купели, число Его приверженцев уменьшалось день ото дня, Его ближайший друг, секретарь и доверенный хранитель Его последних желаний погиб, а Бахаулла был брошен в мрачную тегеранскую тюрьму.

Девять лет спустя после этого исторического Заявления в зловонном воздухе темницы Сейах Чаль провозглашенная Бабом Весть дала плод, Его обетование сбылось, и забрезжила заря самого славного, самого величественного периода Героического века Эры Бахаи.

Вслед за этим свет недавно взошедшего Солнца Истины, величайшего Светила мира ненадолго затмился в результате поспешного изгнания Бахауллы в Ирак по приказу Насир ад-Дин-Шаха и Его неожиданного уединения в горах Курдистана, что привело к смятению среди остатков гонимой общины Его учеников и последователей в Багдаде. Резкий поворот в судьбах быстро клонившейся к упадку общины, произошедший вслед за Его возвращением из двухлетних странствий, начался с восстановления общины как таковой, с реформации ее нравственных принципов, повышения ее престижа, обогащения ее доктрины и увенчался Объявлением Его Миссии в саду Наджибийа перед Его непосредственными ближайшими спутниками накануне Его изгнания в Константинополь. Начало другому кризису - самому тяжелому из всех, какие воинствующей общине пришлось пережить за свою историю, - положил мятеж доверенного Баба, и урон, причиненный им и злым гением, соблазнявшим его в Адрианополе, едва не разрушил вновь укрепившую свои силы Веру и заставил пройти через горнило огненного крещения общину Величайшего Имени, созданную Бахауллой. Очистившись от скверны "Величайшего Идола", не теряя присутствия духа среди суровых потрясений, несокрушимая Веры, силою учрежденного Бабом Завета, преодолела самое могущественное препятствие на своем пути; и в этот самый час, когда Бахаулла провозгласил Свою Миссию королям, правителями и церковным главам мира на Востоке и Западе, она достигла зенита своей славы. Но буквально по пятам за этой небывалой победой уже шла великая беда - изданный султаном Абд уль-Азизом указ об изгнании Бахауллы в штрафную колонию Акка. Недремлющий враг приветствовал это как сигнал к окончательному уничтожению противника, внушавшего ему такой страх и такую ненависть, и никогда еще на Веру не обрушивалось столько несчастий, как в дни, проведенные Бахауллой в этом городе-крепости, которую Он назвал "Величайшей Темницей". Сформулированные Бахауллой в Акке законы и заповеди нового Завета, а также провозглашение и укрепление его основополагающих принципов - фундамента будущего Амдинистративного Порядка - дали возможность медленно зреющему Откровению, невзирая на смуту, тяготы и беспорядки, подняться на следующую ступень и принести замечательный плод.

Вознесение Бахауллы повергло в скорбь и растерянность Его верных сторонников и оживило надежды предателей Его Дела, которые восстали против Его Богоданной власти и всячески подстрекали и вдохновляли Его политических и религиозных противников. Выкованное Им Орудие - собственноручно учрежденный Им Завет - после Его вознесения направил в нужное русло силы, высвободившиеся на протяжении сорока лет служения Бахауллы, сохранил единство Его Веры и дал необходимый толчок ее движению к намеченной цели. Однако вслед за провозглашением нового Завета разразился другой кризис, вызванный на сей раз действиями одного из Его собственных сыновей, которому в соответствии с положениями этого Завета отводилось второе место после Самого Средоточия Завета. Движимая силами, порожденными явлением этого бессмертного и единственного в своем роде Документа, храня единство своих рядов, Вера (уже успевшая одержать первую победу над нарушителями Завета) под руководством Абдул-Баха распространилась на Запад, озарила западные берега Европы, водрузила свое знамя в самом сердце североамериканского континента и привела в действие процессы, увенчавшиеся переносом праха ее Глашатая в Святую Землю и его захоронением в Гробнице на горе Кармель, а также возведением первого дома Поклонения в русской части Туркестана. Еще более тяжкий кризис, последовавший вскоре после достигнутых на Востоке и Западе знаменательных побед, спровоцированный судовищными интригами нарушителя Завета Бахауллы и приказами деспотичного Абд уль-Хамида, на протяжении более семи лет подвергал Сердце и Средоточие Веры грозной опасности, томил души верующих тоской и беспокойством и замедлял осуществление мероприятий, направленных на ее распространение и упрочение. Исторические поездки Абдул-Баха в Европу и Америку Вскоре после падения тирана и краха его режима нанесли сокрушительный удар по нарушителям Завета, укрепили основы грандиозного мероприятия, предпринятого в первые годы Его служения, подняли престиж Веры Его Отца на неслыханную дотоле высоту, помогли найти верные пути к самому широкому провозглашению ее истин и способствовали тому, чтобы свет ее простерся вплоть до Дальнего Востока и островов Антиподов. Новый серьезный кризис - последний из тех, что Вере пришлось пережить в ее всемирном центре, - спровоцированный жестоким Джамал-пашой и обострившийся вследствие опустошительной мировой войны, лишений, которые она с собой принесла, и разрыву связей, подверг еще большей опасности как Самого Главу Веры, так и святилища, где покоятся останки двух Основателей Учения. Появление Скрижалей о Божественном Предначертании в последние годы служения Абдул-Баха, в мрачные дни этого трагического конфликта, возложило на членов ведущей западной общины - поборников будущего Административного Порядка - миссию всемирного значения, которая в заключительные годы первого века Бахаи овеяла бессмертной славой Веру и ее административные учреждения. Длительный, тяжкий конфликт завершился крушением надежд военного деспота, его позорным поражением и раз и навсегда отвел опасность, нависшую над шестидесятипятилетним Основателем Веры и Средоточием Его Завета, таким образом исполнив пророчество, содержащееся в Его писаниях, еще больше повысил престиж Веры и ее Вождя, донеся Его Весть до австралийского континента.

Неожиданная кончина Абдул-Баха, знаменовавшая конец Первичного Века Веры, так же как и в случае с вознесением Его Отца, повергла в скорбь и смятение Его верных учеников, вновь пробудила надежды немногочисленных последователей Мирзы Йахьи и Мирзы Мухаммада Али и подтолкнула к лихорадочной деятельности Его политических и церковных врагов, единодушно предвидевших грядущий распад общины, столь умело направляемой и вдохновляемой в прошлом Средоточием Завета. Оглашение Его последней Воли и Завещания, открывающих Век Строительства Веры Бахаи, Хартии, намечающей черты Порядка, который провозгласил Баб, предвидел Бахаулла, законы и принципы которого Он сформулировал, придало новый запас жизненных сил общинам Европы, Азии, Африки и Америки, и в результате совместных усилий они сомгли создать и укрепить основу этого Порядка благодаря учреждению местных и национальных Собраний, выработке уставов этих Собраний, обеспечению признания этих учреждений гражданскими властями, благодаря основанию административных штабов, возведению первого Дома Поклонения на Западе, благодаря расширению пожертвований и фондов Веры, а также полному признанию гражданскими властями религиозного характера этих пожертвований во всемирном центре Веры и на североамериканском континенте.

Одновременно с началом могучего процесса, закладывавшего структурные основы всемирного Административного Порядка Бахаи, прозвучал суровый исторический приговор мусульманского церковного суда в Египте, официально исключавший всех приверженцев Веры из лона исламской религии, клеймивший их как еретиков и ставивший членов запрещенной общины лицом к лицу с испытаниями и опасностями такого рода, с которыми им еще не приходилось сталкиваться. Несправедливое решение гражданского суда в столице Ирака Багдаде, инспирированное врагами-шиитами, и декрет, изданный еще более непримиримыми противникам Веры в России, с одной стороны, лишили Веру одного из самых священных центров паломничества, с другой же - отказали ей в праве пользоваться первым Домом Поклонения, задуманным Абдул-Баха и возведенным в годы Его служения. И вот наконец, вдохновленные неожиданным заявлением своего исконного врага, знаменующим первый шаг на пути Веры к обретению полной самостоятельности, мужественно перенеся двойной удра, нанесенный ее учреждениям, последователи Бахауллы, уже во всеоружии, сплоченные твердо установившимся Административным Порядком, восстали, дабы увенчать бессмертную историю первого века Бахаи, дабы отстоять независимый характер своей Веры, усилить фундаментальные законы, заповеданные в их Пресвятой Книге, требовать признания правящими властями - и в некоторых случаях успешно - независимости своей религии, добиться того, чтобы верховный суд мира осудил несправедливости и притесненя со стороны их гонителей, основать свои поселения еще в тридцати четырех странах и тринадцати зависимых территориях, распространять свою литературу еще на двадцати девяти языках, включить королеву Румынии в число сторонников своего Дела и, наконец, по мере того как столетие близилось к концу, приступить к предприятию, которое помогло им завершить внешнюю отделку своего второго Дома Поклонения и успешно закончить первый этап Плана, который Абдул-Баха задумал с целью всемирного и систематического распространения Веры.

Если мы бросим взгляд назад, на бурную историю целого столетия, то увидим, что короли, императоры, принцы, равно на Западе и на Востоке, либо игнорировали призывы Основателей Веры, либо отвергали их Послание, либо изгоняли и ссылали их, либо жестоко преследовали их последователей, либо коварно пытались исзвратить и опорочить их учение. Карой им был гнев Всемогущего: многие лишились престола, некоторые собственными глазами видели, как рушатся их династии, одни пали от руки убийц или покрыли себя несмываемым позором, другие оказались бессильны предотвратить катаклизмы, приведшие к распаду их империй, третьи опустились и были вынуждены искательствовать и раболепствовать в собственной стране. Архивраг Веры - халифат - трижды обнажал меч против ее Творца и трижды приговарил Его к изгнанию. И вот халифат был повергнут в прах, испытав ту же позорную судьбу, какая постигла иудейских иерархов, основных гонителей Иисуса Христа, от руки их римских хозяев в первом веке христианской эры почти две тысячи лет тому назад. Священники различных церквей - шииты, сунниты, зороастрийцы и христиане - подвергали Веру жестоким нападкам, клеймили ее последователей как еретиков и непрестанно подрывали ее основы. Самые непримиримые и враждебно настроенные среди них были низвержены либо открыто распались, престиж и влияние других быстро падали, и все они подверглись ряду чувствительных ударов со стороны гражданских властей, настроенных агрессивно и решительно вознамерившихся ограничить их привилегии и навязать им собственную власть. Вероотсутпники, мятежники, предатели, еретики прилагали всевозможные усилия, явные и тайные, дабы подточить верность последователей Веры, расколоть ее ряды либо унитожить ее учреждения. Враги эти один за другим - кто постепенно, кто с драматической быстротою - были повергнуты в смятение, рассеяны и навсегда преданы забвению. Многие из ведущих фигур Веры, ее первых учеников, выдающихся поборников, товарищей по изгнанию ее Основателей, доверенных и секретарей ее Творца и Средоточия Его Завета, даже люди из числа родных и близких Самого Воплощения, включая доверенного Баба и сына Бахауллы, названного Им в Книге Завета, даже люди из числа родных и близких Самого Воплощения, включая доверенного Баба и сына Бахауллы, названного Им в Книге Завета, позволили себе покинуть его сень и, покрыв себя позором и несмываемым бесчестием, вызвали кризисы такого масштаба, какие не встречаются ни в одной другой религии. Все они без исключения были низвержены с высоких и почетных занимаемых ими постов, многие еще при жизни узрели крах своих замыслов, другие опустились и погрязли в нищете, совершенно неспособные расстроить единство либо остановить поступь Веры, от которой они столь постыдно отреклись. Министры, послы и прочие государсвтенные чиновники упорно стремились извратить ее цель, инспирировали постоянные ссылки ее Основателей и коварно тщились подорвать ее основания. Занимаясь интриганством, они безрассудно готовили свое собственное падение, лишались доверия своих государей, до дна испили чашу немилости и своей же рукой подписали себя окончательный приговор. Само человечечество, не внемлющее и безнадежно порочное, отказалось приклонить слух к настойчивым призвым и предостережениям тесно связанных между собою Основателей Веры, а позднее - к голосу Средоточия Завета во время Его публичных выступлений на Западе. Оно погрузилось в бездну двух опустошительных войн, пошутнувших его устойчивый уклад, отнявших его молодые силы и потрясших самые его основы. С другой стороны, люди темные, слабые, больные, присоединившись к могучему Делу, следуя его урокам, оказались способны на такие героические свершения, которые в некоторых случаях сопоставимы, а иногда даже затмевают деяния людей, овеявших себя бессмертной славой, чьи имена украшают духовную историю человечества.

Несмотря на удары, наносимые юному, еще не окрепшему организму мирские и духовные власти - извне, а вынашивающие черные замыслы враги - изнутри, Вера Бахауллы уверенно набирая силы, шла вперед от победы к победе. И действительно, можно сказать, что история ее, правильно прочитанная и истолкованная, развивалась неравномерно и представляет их себя ряд взлетов, чередовавшихся с кризисами, и триумфов, которые мало-помалу продвигали ее все ближе к намеченной цели. Вслед за вспышкой дикого фанатизма, встретившей рождение провозглашенного Бабом Откровения, вслед за Его арестом, и заточением последовали сформулированные Им законы, учреждение Его Завета, отмена исламского Закона в Бедаште и публичное утверждение Его положения в Тебризе. За еще более яростными и широкомасштабными волнениями в провинциях, за Его казнью, за кровавой резней и заточение Бахауллы в тегеранской темнице Сейах Чаль занялась заря Откровения Бахаи. В свою очередь, после изгнания Бахауллы в Ирак, Его скитаний в горах Курдистана, унижений и тягот, пережитых Его спутниками в Багдаде настало воскресение общины бахаи, завершившееся Провозглашением Его Миссии в саду Наджибийа. За указом султана Абд уль-Азиза, призывавшим Бахауллу в Константинополь, и за кризисом, спровоцированным Мирзой Йахьей, последовало провозглашение этой Миссии коронованным особами и главам церквей. Изгнание Бахауллы в штрафную колонию Акка и сопутствовашие ему горести и тяготы, в свою очередь, привели к созданию законов и заповедей Его Откровения и учреждению Его Завета - Его последнему и величайшему деянию. За суровыми испытаниями, связанными с бунтом Мирзы Мухаммада Али и его приспешников, последовало проникновение Веры Бахауллы на Запад и перенос останков Баба в Святую Землю. Новое заточение Абдул-Баха и нависшие над Ним опасности обернулись падением Абд уль-Хамида, освобождением Абдул-Баха из заключения, захоронением останков Баба на горе Кармель и триумфальными поездками Самого Средоточия Завета по Европе и Америке. Начало опустошительной мировой войны и усугубление опасностей, которым старатального подвергали Его Джамал-паша и нарушители Завета, привели к появлению Скрижали о Божественном Предначертании, к бегству властного военачальника, к освобождению Святой Земли, к повышению престижа Веры в ее всемирном центре и заметному расширению ее деятельности на Востоке и Западе. За кончиной Абдул-Баха и вызванным ею волнением последовало обнародование Его последней Воли и Завещания, начало Века Строительства Эры Бахаи и закладка основ всемирного Административного Порядка. И наконец, после того, как нарушители Завета завладели ключами от Гробницы Бахауллы, после насильственногго захвата шиитской общиной дома Бахауллы в Багдаде, после вспышки гонений в России и отторжения общины бахаи исламским судом в Египте Вере удалось публично утвердить независимый религиозный статус среди своих последователей на Востоке и Западе, в своем всемирном центре, получить в Совете Лиги наций документ, свидетельсвующий о справедливости ее требований, добиться огромного расширения международной миссионерской деятельности и всемерного распространения литературы бахаи, получить из рук царствующей особы свидетельство своего Божесвтенного происхождения и завершить внешнюю отделку первого Дома Поклонения в западном мире.

Потрясения, сопровождающие развитие Веры Бахауллы, действительно, оказались куда более суровыми, чем те, что выпали на долю религий прошлого. Однако, в отличие от прошлых релегий потрясения эти ни в малейшей мере не смогли нарушить ее единство или, хотя бы на время, пробить брешь в рядах ее приверженцев. Вера не только с честью вышла их тяжких испытаний, очищенная и непорочная, но и получила запас новых сил, которые позволяют ей смело идти на встречу и преодолевать любые кризисы, которые еще могут встретиться на ее полном тревог и препятствий пути.

И в самом деле, сколь грандиозны были свершения всем гонимой, но несгибаемой Веры и победы, одержанные ею на протяжении исткшего столетия! Но еще более великие дела и победы ждут ее сейчас, на пороге второго века Бахаи. За первые недолгие сто лет своего существования она смогла распространить свой свет на все пять конитнентов земного шара, возвести свои форпосты в самых удаленных уголках земли, учредить на незыблемой основе свой Завет со всем человечеством, заложить базу управляющего миром Административного Порядка, окончательно разорвать путы, сковывающие ее полную самостоятельность и добиться всемирного признания, закрепить свои победы над царствующими, политическими противниками и предпринять первый из своих спланированных крестовых походов за духовное завоевание всей планеты.

Однако институт, представляющий последнюю ступень в возведении всемирного Административного Порядка, действующий в тесной близости с ее всемирным духовным центром, пока еще не учрежден. Полное освобождение Веры от цепей религиозной ортодоксии - основное предварительное условие ее вселенского признания и возникновения ее Миропорядка - пока еще не достигнуто. Новые кампании, предназначенные в соответствии с Планом Абдул-Баха распространять благотворное влияние Системы на каждую страну и остров, где структурная основа Административного Порядка еще не возведена, пока не начаты. Знамена Йа Баха уль-Абха, которые, как предсказано Им, должны развеваться над крупнейшим центром учености Ислама, еще не водружены. Величайший Дом, заповеданный Бахауллой и Китаб-и-Акдас как центр паломничества, до сих пор не освобожден. Третий Машрик уль-Азкар, который должен быть возведен в Его честь, участок земли под который уже приобретен, равно как и вспомогательные службы двух Домов Поклонения, уже существующих на Востоке и Западе, пока не построен. Купол, который, по мысли Абдул-Баха, должен увенчать Гробницу Баба, еще не возведен. Кодификация Китаб-и-Акдас, Праматери всех Книг Откровения Бахаи, и систематическое проведение в в жизнь его законов и заповедей еще не началось. Предварительные меры по учреждению судов Бахаи, наделенных законным правом применять эти законы и заповеди на практике, еще не приняты. Восстановление первого в мире Бахаи Машрик уль-Азкара и общины, которая столь преданно трудилась над его возведением, еще не закончено. Государь, который, как предсказано Бахауллой в Его Пресвятой Книге, должен стать украшением трона Его родной земли и простереть царственную руку в защиту Его столь долго гонимых последователей, по сей день не отыскался. Схватка, которая, как предвидел Абдул-Баха, должна последовать в результате объединенных нападок глав церквей, до сих пор остававшихся безразличными к продвижению и росту Веры, еще далека от окончания. Золотой Век Веры, который должен стать свидетелем объединения всех людей и народов мира, установления Величайшего Мира и Царства Отца на земле, начала века, когда единая человеческая раса вступит в мировую цивилизацию, вдохновляемая и руководимая творческой энергией Миропорядка Бахауллы, сияющей в своем полуденном блеске, - Век этот еще не начался и слава его сокрыта.

Что бы ни ожидало юную Веру Божию в будущие десятилетия и грядущие века, какие бы беды, опасности и потрясения ни довелось ей пережить на следующей стадии своего всемирного развития, откуда бы ни исходили нападки, направляемые ее нынешними и будущими противниками, какие бы поражения ни пришлось ей испытать, сколь бы ни отступала она под натиском врага, мы, кому дано постичь, насколько позволяет нам то наш ограниченный ум, значение чудесного явления, связанного с ее ростом и укреплением, ни на мгновенье не усомнимся в том, что то, чего ей уже удалось достичь в первые сто лет своего существования, служит достаточной гарантией того, что она и дальше будет двигаться вперед, покоряя все более высокие вершины, сокрушая любые препятствия, открывая новые горизонты и одерживая все более впечатляющие победы до тех пор, пока ее славная миссия, простираясь в дымку грядущих времен, не будет полностью выполнена.

Информация о материале

Просмотров: 1472

ным гласом: “Ты никогда не узришь Меня!”; несметное множество Посланников, каждый столь же велик, как Иисус, поднялись в замешательстве со своих небесных престолов, внимая запрету: “Сущности Моей ты никогда не постигнешь!”». «Сколь тщетно сие, когда Я, ничтожный,— обращается Бахаулла к Богу,— пытаюсь измерить священные глубины Твоего знания! Сколь бесплодны усилия мои, когда хочу представить воочию ту мощь, что заложена в творении дланей Твоих — кое есть не что иное, как откровение Твоей созидательной силы!». «Когда Я созерцаю, о мой Боже, узы, что связывают меня с Тобою,— говорит Он в другой собственноручно написанной Им молитве,—
Я готов возвестить всему творению «Истинно, Я есть Бог»; но когда Я задумываюсь о личности Своей, о, Я вижу, что она грубее глины!».

«Поскольку врата постижения Того, Кто есть Ветхий днями,— говорит далее Бахаулла в Китаб-и-Иган,— закрыты пред лицом всякого существа, Источник бесконечной милости… повелел сим лучезарным Самоцветам Святости выступить из царства духа в благородном обличии человеческого храма и открыть Себя всем людям, дабы поведать миру о таинствах неизменного Существа и рассказать о тончайших проявлениях Его нетленной Сущности… Все Пророки Божии, Его приближенные, святые и избранные Посланники, без исключения, носят Его имена и воплощают Его качества… Сии Скинии Святости, сии изначальные Зерцала, отражающие свет неугасимой славы, суть не что иное, как выражения Того, Кто есть Незримый из Незримых».

То, что в Бахаулле, несмотря на всю мощь Его Откровения, следует видеть лишь одно из Богоявлений и что Его ни в коем случае нельзя отождествлять с этой незримой Сутью, Сущностью Самого Божества,— один из постулатов нашей Веры, который не должен искажаться и истинностью которого не должен поступаться ни один из ее последователей.

Кроме того, в Откровении Бахаи, в котором провозглашается, что оно — кульминация пророческого цикла и исполнение обетования всех времен, никоим образом не отрицаются те изначальные и вечные истины, которые составляют основу и суть предыдущих религий. Каждая из них была проявлением воли Бога — это не только признается в Учении Бахауллы, но и утверждается в нем как наиважнейшая и основополагающая истина. Согласно Его Учению, все религии рассматриваются не иначе, как последовательные этапы вечной и непрерывной эволюции единой религии, Божественной и неделимой, и Откровение Бахаи составляет одну из ступеней этого процесса. Бахаулла не оспаривает Божественного происхождения религий и нисколько не стремится умалить величие их грандиозных достижений. В Его Учении осуждаются попытки превратно толковать те истины, которые они проповедуют, или искажать основные положения религий. Принципы нового Учения нисколько не отклоняются от истин, заключенных в Учениях прошлого, и мощь Его послания ни на йоту, ни на гран не умаляет силу их влияния и не ставит под сомнение искренность их преданных последователей. Бахаулла отнюдь не стремится подорвать духовные основы мировых религиозных систем, напротив, Он ставит перед Собой неизменную задачу — расширить их основание, вновь утвердить их главные принципы, согласовать их цели, вдохнуть в них новую силу, показать единство их сущности, восстановить первоначальную чистоту их доктрин, скоординировать их функции и помочь им в осуществлении их высшего предназначения. Эти боговдохновенные религии, как красноречиво выразился один наблюдатель, «не обречены на смерть — им предопределено возродиться… Ибо “разве дитя не исчезает в юноше, а юноша в муже? Но при том ни дитя, ни юноша не умирают”».

«…Светила истины и Зерцала света Божественного Единения,— объясняет Бахаулла в Китаб-и-Иган,— в каком бы веке и круге времени ни посылались Они в сей мир из своих незримых обителей предвечной славы, дабы просветить души человеческие и наполнить благодатью всякую сотворенную вещь, неизменно одаряются необоримой властью и наделяются непобедимым владычеством… Сии пречистые Зерцала, сии Утренние Рассветы предвечной славы являют собой, все и каждый, земное Выражение Того, Кто есть главное Светило вселенной, ее Суть и конечное Предназначение. От Него исходит Их знание и власть, от Него проистекает Их владычество. Красота Их лика —не более чем отражение Его образа, а Их откровение —лишь знак Его бессмертной славы… Чрез Них изливается благодать, что не имеет предела, и чрез Них открывается Свет, что во веки веков не погаснет… Человеческим устам никогда не восхвалить Их достойно, и человеческой речи вовек не раскрыть Их таинство». «Поскольку все сии Птицы небесного Престола,— добавляет Он,— ниспосланы с небес Божией Воли и все Они призваны проповедовать несокрушимую Веру Его, то Их полагают единой душой и единой личностью… Обитают Они в одной скинии, парят в одних небесах, восседают на одном престоле, ведут одну речь и возглашают одну Веру. Разнятся Они лишь силой Их откровения и относительной мощью их света… Если же некое Божественное качество не открылось явно чрез сии Сущности Отрешения, то это вовсе не означает, что Те, Кто суть Рассветы качеств Бога и Сокровищницы святых имен Его, на деле не обладали им».

Следует также иметь в виду, что, сколь бы грандиозна ни была мощь этого Откровения, сколь бы ни был велик масштаб Законоцарствия, провозглашенного его Творцом, в нем решительно отвергается притязание на то, что это последнее выражение Божией воли и конечная цель человечества. Подобное истолкование характера и предназначения Откровения равносильно отступлению от его принципов и отрицанию его истин. Это неизбежно вступает в противоречие с основополагающим постулатом, который служит краеугольным камнем Учения Бахаи — постулатом, согласно которому религиозная истина не абсолютна, а относительна, и Божественное Откровение подчиняется закону последовательного, непрерывного и прогрессивного развития, а отнюдь не представляет собой что-то случайное или конечное. В самом деле, последователи Веры Бахауллы, категорически отвергая притязания на обладание конечной истиной всех религиозных систем, основанных Пророками прошлого, в то же время ясно и недвусмысленно утверждают, что и данное Откровение не является последним и исчерпывающим. Утверждение о том, «что Откровение полностью завершилось, что врата Божественного милосердия затворены, что из утренних зорь вечной святости не взойдет уже новое Солнце, что Океан бесконечного благоволения утих навеки и что из Скинии древней славы более не явятся Посланники Божии», должно рассматриваться всеми последователями Веры как серьезное, непростительное отступление от одной из ее основополагающих и драгоценнейших истин.

Приведенные выше высказывания Бахауллы и Абдул-Баха не оставляют и тени сомнения в истинности этого наиважнейшего положения. Разве следующие строки из Сокровенных Слов не указывают иносказательно на преемственность Божественного Откровения и на то, что Весть, принесенная на землю его Автором, не последнее и не окончательное выражение воли и наставлений Всемогущего?
«О сын справедливости! Тот, в Ком явлена красота Бессмертного, возвратился ночною порой с изумрудной вершины верности к Садратул-Мунтаха и зарыдал таким рыданием, что небесные сонмы и обитатели горних царств восплакали, внимая стенаниям его. И тогда вопросили: “В чем причина стенаний и плача?”. Он ответствовал: “Исполняя повеление, ждал Я на холме преданности, но не вдохнул от обитателей земли ни единого аромата верности. Затем, призванный возвратиться, Я взглянул и вот — несколько голубок святости бьются в лапах земных псов”. Тогда небесная Дева, с непокрытым лицом, ослепительная, поспешила из таинственного жилища Своего, дабы узнать их имена, и названы были все, кроме одного. Она настаивала, и была произнесена первая его буква, отчего жители небесных покоев бросились прочь из своего обиталища славы. Когда же огласили вторую букву, все они пали ниц во прах. В сей миг из святая святых послышался глас: “Сего довольно и не далее”. Воистину, Мы свидетельствуем о том, что содеяли они и что делают ныне».

В одной из Своих Скрижалей, явленных Бахауллой в Адрианополе, Он уже недвусмысленно утверждает эту истину: «Знайте наверное, что завеса, за коей сокрыт Наш лик, только приподнята. Мы открыли Себя в той степени, в какой сие могут воспринять люди Нашего века. Если бы Предвечная Красота явился в полноте Своей славы, очи смертных были бы ослеплены сверкающей мощью Его Откровения».

В Суре-и-Сабр, труде, явленном Бахауллой еще в 1863 году, в первый день Его пребывания в Саду Ризван, утверждается следующее: «Бог посылал Своих Посланников, дабы продолжить дело Моисея и Иисуса, и будет делать сие вплоть “до конца, который не имеет конца”, дабы милость Его бесконечно изливалась на людей с небес Его Божественной щедрости».

«Не о Себе тревожусь Я,— недвусмысленно заявляет далее Бахаулла,— а страшусь за Того, Кто будет послан к вам после Меня — Того, Кто будет облечен высшим могуществом и огромной властью». И в Суратул-Хайкал Он вновь повторяет: «Слова, открытые Мною, свидетельствуют не обо Мне, но скорее о Том, Кто придет после Меня. Сему Свидетель Бог, Всезнающий». «Не поступайте с Ним так,— прибавляет Он,— как вы поступили со Мной».

Эта же истина раскрывается более обстоятельно в отрывке из Писаний Баба. «Ясно и очевидно,— пишет Он в Персидском Байане,— что цель всех прошлых Законоцарствий состояла в том, дабы проложить путь Мухаммаду, Апостолу Божиему. Все они, включая и Законоцарствие Мухаммада, должны были, в свою очередь, подготовить Откровение, провозглашенное Каимом. Цель сего Откровения — так же как и предшествовавших ему — в том, дабы возвестить приход в мир Того, Кого явит Бог. И сия Вера — Вера Того, Кого Явит Бог,— в свою очередь предвестит, вместе со всеми бывшими прежде Откровениями, Богоявление, грядущее вслед за ней. Также и последнее, вместе с прежними Откровениями, откроет дорогу новому. Солнце Истины будет восходить и заходить вечно — сие есть ход развития, что не имеет ни начала, ни конца».

«Будь уверен,— говорит в этой связи Бахаулла,— что в каждом Законоцарствии свет Божественного Откровения ниспосылается людям соразмерно их духовным способностям. Возьми в пример солнце. Как слабы лучи его, когда появляется оно на небосклоне. Как постепенно нарастают его жар и исходящий от него свет по мере восхождения к зениту, давая тем самым возможность всему сотворенному привыкнуть к растущей силе его света. Как постепенно заходит оно, пока не скроется за горизонтом. Когда бы солнце внезапно явило всю заключенную в нем мощь, оно, несомненно, причинило бы вред всему сотворенному... Подобно сему, когда бы Солнце Истины на ранних стадиях своего явления внезапно воссияло в полную силу, дарованную ему промыслом Всемогущего, земля людского понимания опустошилась бы и погибла; ибо сердца человеческие не способны были бы ни воспринять силу сего Откровения, ни отразить лучи его света. Повергнутые в трепет и истерзанные, они перестали бы биться».

Из этих четких и убедительных утверждений становится очевидным следующее: наш долг — разъяснить для всякого искателя истины то, что от «начала, которое не имеет начала», все Пророки единого, непознаваемого Бога, включая и Самого Бахауллу, посылались в мир, чтобы являть человеческому роду все возрастающую меру Его истины, Его непостижимой воли, Его Божественного руководства — и каждый из Них был проводником Его милости, проявлением Его единства, отражением Его света и выразителем Его предначертаний; и Они, вплоть до «конца, который не имеет конца», будут нести миру все более полные и мощные Откровения Его безграничной силы и славы.

Нам следует глубоко прочувствовать сердцем своим слова молитвы, явленной Бахауллой,— еще одним поразительным свидетельством той великой основополагающей истины, в которой заключена самая суть Его Послания человеческому роду: «Хвала Тебе, Господи, мой Боже, за дивные Откровения Твоего неисповедимого веления и за всякие горести и испытания, кои предназначил Ты мне. Когда-то Ты предал меня в руки Нимрода; другой раз Ты позволил, дабы жезл Фараона покарал меня. Тебе одному ведомо, чрез всеобъемлющее знание Твое и свершение Твоей Воли, сколь неисчислимы муки, кои я претерпел от них. И вновь Ты заточил меня в узилище нечестивых лишь за то, что я был подвигнут приоткрыть достойным обитателям Царствия Твоего тайну того видения, коим Ты чрез знание Твое удостоил меня, раскрыв мне значение его силой Своего могущества. И вновь Ты повелел, дабы голова моя пала, отсеченная мечом неверного. Снова был я распят на кресте за то, что явил взорам людей сокровенные самоцветы Твоего славного единства и открыл им дивные знамения Твоего владычества и непреходящей власти. Сколь горькими были унижения, кои обрушились на меня в следующем веке, на равнине Карбила! Сколь одиноко было мне среди народа Твоего! До какого состояния беззащитности был доведен я в той стране! Не удовольствовавшись сим, мои преследователи обезглавили меня и, высоко подняв главу мою, в разных странах выставляли ее напоказ пред толпами неверующих и возлагали ее на престолы своенравных и безбожных. Позже я был подвешен, и грудь моя стала мишенью для стрел злобной жестокости моих врагов. Конечности мои были изрешечены пулями, а тело изорвано в клочья. И, наконец, воззри, как в сей день мои коварные недруги объединились против меня и непрестанно помышляют о том, чтобы влить яд ненависти и злобы в души слуг Твоих. Не жалея сил строят они козни, дабы достичь своего… Пусть горестен мой удел, о Боже, мой Возлюбленный, я возношу Тебе хвалы, и дух мой благодарен за все, что выпало мне на стезе Твоего благоволения. Я безмерно счастлив тем, что Ты предназначил мне, и приветствую любые муки и скорби, кои мне суждено претерпеть, сколь бы тяжелыми они ни были».

Информация о материале

Просмотров: 2045

Горячо возлюбленные друзья! То, что Баб, Возглашатель Законоцарствия Баби, с полным правом может быть причислен к самостоятельным Богоявлениям, что Он наделен Верховной властью и силой, а также удостоен всех прав и привилегий независимого Пророчествования, служит еще одной основополагающей истиной, которая неизменно провозглашается в Послании Бахауллы и должна бескомпромиссно приниматься Его последователями. Баба не следует воспринимать единственно как вдохновенного Предтечу Откровения Бахаи; в Его личности, как Сам Он засвидетельствовал в Персидском Байане, воплотилось то, что было целью устремлений всех Пророков прошлого; и я считаю своим долгом еще раз подтвердить эту истину и подчеркнуть ее значимость. Мы погрешили бы против нашей Веры, нарушив один из ее основных и священных принципов, если бы какими-либо речами или поступками поставили под сомнение этот исходный принцип вероучения Бахаи или отказались бы безоговорочно признать и засвидетельствовать эту истину. На самом деле главной причиной, побудившей меня взяться за перевод и издание бессмертного Повествования Набиля, было желание дать каждому последователю Веры на Западе возможность лучше понять и живее представить всю невероятную значимость возвышенного положения Баба и еще более пылко восхищаться Им и любить Его.

Несомненно, что двойная миссия Баба, возложенная на Него Всемогущим,— миссия, бесстрашно возвещенная Им Самим, неоднократно подтвержденная Бахауллой и, наконец, непреложно засвидетельствованная Абдул-Баха в Его Воле и Завещании, составляет отличительную особенность Законоцарствия Бахаи. Это еще одно подтверждение уникальности миссии Баба, которая невероятно укрепляет мощь, мистическую силу и власть данного святого цикла. Действительно, величие Баба определяется прежде всего не тем, что Он был посланным свыше Предтечей несравненного Откровения, а тем, что Он Сам был наделен той силой, которая присуща основателю отдельного религиозного Законоцарствия, и что Он как независимый Пророк облечен большей властью, чем Посланники, приходившие до Него.

Недолгий срок, отпущенный Его Законоцарствию, ограниченность сферы действия Его законов и предписаний не должны приниматься в расчет при попытке оценить Божественное происхождение Его Послания и измерить его силу. «То, что столь короткий промежуток времени отделяет сие мощное и удивительное Откровение от Моего собственного предыдущего Явления,— объясняет Сам Бахаулла,— есть та непостижимая тайна, куда человек не в состоянии проникнуть, загадка, кою смертный разум не в силах разгадать. Срок был предопределен свыше, и причина сего не откроется человеку, пока он не изучит Мою Сокровенную Книгу». «Узрите,— объясняет далее Бахаулла в Китаб-и-Бади, одном из трудов, где Он опровергает заблуждения людей Байана,— узрите, что не прошло и девяти лет со дня провозглашения сего дивного, святого и милосердного Законоцарствия, как таинственным образом появилось столько чистых, всецело преданных и святых душ, сколько было необходимо».

Удивительные случаи, возвестившие о приходе Основателя Законоцарствия Баби, драматичные обстоятельства Его полной событий жизни, мистическая трагичность Его мученической кончины, магнетическое влияние, которое Он оказывал на Своих самых выдающихся и наделенных властью соотечественников (о чем свидетельствует каждая глава волнующего Повествования Набиля) — все это убедительно подтверждает справедливость Его притязаний на столь высокое положение в ряду Пророков.

Сколь бы ни были ярки описания, которые оставил потомкам достославный летописец Его жизни в своем блестящем повествовании, но и они меркнут перед силою пламенных слов Бахауллы, посвященных Бабу. Эти слова подкрепляются многочисленными высказываниями Самого Баба, не скрывавшего Своих высоких притязаний, а письменные свидетельства Абдул-Баха еще более усиливают их звучание и проясняют их смысл.

Где еще, как не в Китаб-и-Иган, могут те, кто изучает Законоцарствие Баба, найти подтверждения, которые бы столь точно передавали силу и дух, присущие из всех смертных лишь Богоявлениям? «Ужели было бы возможно сие,— восклицает Бахаулла,— если бы не мощь небесного Откровения, не власть всепобеждающей Воли Божией? Праведностью Бога клянусь! Когда бы кто-нибудь носил столь великое Откровение в сердце своем, одна лишь мысль о подобном возвещении смутила бы его! Если бы даже сердца всех людей воплотились в его сердце, и тогда не отважился бы он на столь дерзкое предприятие». «Ни одно око — подчеркивает Он в другом месте,— не зрило доныне столь великого излияния щедрости и ничей слух не внимал подобному откровению нежной заботы. Явлены были такое откровение и такие дары, что ниспосланные стихи, казалось, изливались, словно вешние ливни, из облаков милости Всещедрого. Всякому из Пророков, “наделенных постоянством”, чьи величие и слава воссияли, как солнце, была пожалована своя Книга, кою видели все и стихи коей были должным образом удостоверены. Стихи же, излившиеся из сего Облака Божественной милости, столь изобильны, что никто еще не смог исчислить их… Так как же могут они умалять сие Откровение? Знал ли какой-либо иной век столь величественные события?».

Говоря о характере героев и мучеников, которых дух Баба столь чудесно преобразил, и о силе их воздействия на окружающих, Бахаулла открывает нам следующее: «Если сии друзья не суть истинные подвижники Божии, то кого же тогда подобает так именовать? Разве сии друзья ищут власти или славы? Разве стремятся они к богатству? Лелеют ли они иное желание, кроме угождения Богу? Если друзья сии, со всеми их поразительными свидетельствами и удивительными деяниями, лживы, кто же тогда может притязать на истину?.. Знавал ли мир со времен Адама такое потрясение, такую яростную смуту? Несмотря на перенесенные ими пытки и многие тяготы, они стали предметом всеобщего поношения и хулы. Кажется, само терпение явилось на свет лишь благодаря их стойкости и сама верность родилась лишь благодаря их деяниям».

Подчеркивая высочайшее положение Баба в ряду Пророков, Бахаулла утверждает в том же послании: «Ничье понимание не проникнет в природу Его Откровения, и никакое знание не в силах постичь Его Веру во всей полноте». Далее Он, в подкрепление Своих слов, приводит следующее пророчество: «Знание есть двадцать семь букв. Все явленное Пророками — две буквы из сего. Никто из людей до сих пор не знал более тех двух букв. Но когда восстанет Каим, Он явит оставшиеся двадцать пять букв». «Узри,— прибавляет Он,— сколь велико и возвышенно Его положение! Он стоит выше всякого из Пророков, и Его Откровение превосходит понимание и постижение всякого из Их избранников». «Откровение, о коем Пророки Божии, Его святые и избранники,— добавляет Он далее,— не ведали, или же, подчиняясь непостижимому Велению Божиему, не считали нужным говорить».

Из всего, что было явлено непогрешимым пером Бахауллы в дань памяти Баба, Его Наивозлюбленного, самым запоминающимся и трогательным представляется следующий небольшой, но красноречивый отрывок, придающий особое звучание заключительным строкам всего послания: «Посреди всего этого Мы пребываем,— пишет Бахаулла, имея в виду тяжкие испытания и опасности, которым Он постоянно подвергался в Багдаде,— в полной готовности, всецело предавшись Его воле, дабы с Божиего благоволения и по милости Его сия открытая и явленная Буква [Бахаулла] мог пожертвовать жизнью Своей на пути Исходной Точки, высочайшего Слова [Баб]. Клянусь Тем, по Чьей воле заговорил Дух, когда бы не сие страстное желание души Нашей, Мы не остались бы в сем граде ни на миг».

Горячо возлюбленные друзья! Столь высокая хвала, столь смелое заявление, явленные пером Бахауллы в одной из Его важнейших работ, перекликаются со словами Того, Кто был Источником Откровения Баби,— словами, в которых Он выразил собственное предназначение: «Я — Таинственный Храм,— объявляет Баб в Каюм-ул-Асма о Своем положении,— что возвела Десница Всемогущего. Я — Лампада, зажженная в сей нише Перстом Божиим и излучающая неугасимый свет. Я — Пламя того небесного Огня, что горел над Синаем в благословенном Месте и что сокрыт в сердцевине Неопалимой Купины». «О Куррат-ул-Айн,—восклицает Он в том же комментарии, обращаясь к Себе Самому,— Я распознал в Тебе Того, Кто есть не что иное, как Великое Провозглашение — Провозглашение, возвещенное Горним Сонмом. Свидетельствую, что под сим именем Тебя всегда знали те, что окружают Престол Славы». «Со всяким из Пророков, посланным Нами в прошлом,— пишет Он далее,— Мы заключили особый Завет, касающийся “Поминания Бога” и Его Дня. Силою истины “Поминание Бога” и Его День явлены в обители славы, пред очами ангелов, окружающих престол Его милости». «Коль будет на то Наше желание,— добавляет Он,— в Нашей власти посредством одной лишь буквы Нашего Откровения заставить весь мир и все сущее в нем в мгновение ока признать истинность Нашего Дела».

«Я есть Исходная Точка,— обращается Баб из крепости-тюрьмы Маку к Мухаммад-шаху,— откуда вышло все сотворенное… Я есть Лик Бога, Чья слава никогда не померкнет, свет Бога, Чье сияние никогда не угаснет... Все ключи от небес Бог по воле Своей вложил в Мою правую десницу, а все ключи от ада — в левую… Я один из столпов, на коих покоится Изначальное Слово Божие. Всякий, кто признал Меня, постиг, в чем истина и правда, и обрел все благое и достойное; а всякий, не признавший Меня, отвернулся от истины и правды и уступил всему злому и недостойному… Бог создал Меня не из глины, как других людей, а из иного вещества. Он даровал Мне то, чего мудрецам мира сего вовек не постичь и верным не познать». «Ныне,— говорит Баб, подчеркивая безграничную мощь Своего Законоцарствия,— если даже ничтожный муравей пожелает быть наделенным такой силою, что позволит ему постичь самые непонятные и темные места Корана, то желание его несомненно исполнится, поскольку тайна предвечной мощи трепещет в сокровенной сущности всего сотворенного». «Если столь беспомощное создание,— комментирует Абдул-Баха это поразительное заявление,— может быть наделено такой тонкой способностью, каков же будет результат свободного излияния милости Бахауллы, какие силы оно пробудит!».

Эти веские заявления, эти торжественные провозглашения Бахауллы и Баба подкрепляются неопровержимыми свидетельствами Абдул-Баха. Он, признанный Толкователь изречений Бахауллы и Баба, подтверждает, причем не намеками, а в прямых и категоричных высказываниях — как в Своих Скрижалях, так и в Завещании,— истину тех утверждений, которые здесь уже приводились.

В Скрижали к бахаи Мазендарана, разъясняя подлинный смысл приписываемого Ему и зачастую превратно толкуемого высказывания относительно восхода Солнца Истины в этом столетии, Абдул-Баха кратко и в то же время очень убедительно излагает истинное, не подлежащее пересмотру понимание того, как соотносятся между Собой два Богоявления, связанные с Законоцарствием Бахаи: «Делая подобное заявление,— объясняет Он,— я не имел в виду никого, кроме Баба и Бахауллы, Чьим Откровениям я намеревался дать толкование. Откровение Баба подобно солнцу, причем место его связано с первым знаком зодиака — знаком Овна, которого солнце достигает в период весеннего равноденствия. Место же Откровения Бахауллы соответствует знаку Льва, другими словами, такому положению солнца, когда оно достигает зенита и входит в фазу летнего солнцестояния. Это означает, что сие Святое Законоцарствие озарено светом Солнца Истины, стоящего в зените, сияющего в полноте своего блеска, жара и славы».

«Баб, Возвышенный,— более подробно объясняет Абдул-Баха в другой Скрижали,— это Утро Истины, Чей свет озарил своим великолепием все земли. Он также есть предвестие Ярчайшего Светоча, Сияния Абхб. Благословенная Красота есть Тот, Кто обещан в священных книгах прошлого, Он есть явление Источника Света, Который сиял над Синаем, Чей огонь пылал в Неопалимой Купинй. Мы, все и каждый, лишь слуги у Их порога, мы стоим, как смиренная стража, у Их дверей». «Любое доказательство и пророчество,— еще более настойчиво утверждает Он в другом месте,— любой способ свидетельства, основан ли он на логике или на священных текстах и предании, должны рассматриваться в соответствии с личностями Бахауллы и Баба. В Них следует искать исполнения всех пророчеств».

И, наконец, в Воле и Завещании, сокровищнице последних заветов и прощальных наставлений, на страницах, где изложены ведущие принципы вероучения Бахаи, Он окончательно засвидетельствовал Свое толкование двойственной и возвышенной природы Баба: «Вот краеугольный камень веры людей Бахб (пусть жизнь моя будет принесена в жертву за них): Его Святость, Возвышенный [Баб] — Явление единства и единственности Бога и Предтеча Предвечной Красоты [Бахауллы]. Его Святость, Красота Абхб [Бахаулла] (пусть жизнь моя будет отдана за Его стойких друзей) есть высшее Явление Бога и Восход Его Наисвященной Сущности». «Все остальные,— прибавляет Он,— суть слуги Его и выполняют Его волю».